Плетеное королевство - Тахира Мафи

далеко, что девушка услышала, как сломалась его шея, как раз вовремя, чтобы встретить третьего противника, в которого Ализэ метнула швейную иглу, целясь прямо в яремную вену.

Она промахнулась.

Человек зарычал, вырывая иголку из своей плоти, и, выхватив кинжал, с безудержной яростью бросился к девушке. Не теряя времени, Ализэ устремилась вперед, ударила его локтем в селезенку, а затем нанесла несколько ударов в горло, и тщательно расставленные булавки и иглы в ее кулаке раз за разом принялись вгрызаться в его кожу. Когда Ализэ покончила с ним, то все ее иглы остались в шее мужчины.

Он с грохотом рухнул на землю.

Четвертый и пятый атаковали девушку вместе, у каждого из них в руках блестело по скимитару. Ализэ не стала убегать, а бросилась прямо к ним и – в считаных сантиметрах от столкновения – стремительно исчезла, перехватывая их мечи за рукояти и ломая мужчинам запястья, после чего опрокинула обоих на спины. Она снова материализовалась и, подобрав изогнутые мечи, опустилась на одно колено, погружая клинки в грудные клетки их владельцев.

Шестой оказался прямо за ее спиной. Девушка развернулась за мгновение, которое потребовалось ему, чтобы моргнуть, и без предупреждения схватила за горло.

Она подняла мужчину в воздух одной рукой, медленно выжимая жизнь из его тела.

– Теперь, – прошептала она, – расскажи мне, кто тебя послал.

Мужчина отчаянно хватал воздух ртом, лицо его побагровело. С огромным усилием он отрицательно помотал головой.

– Ты был последним из шести, кто приблизился ко мне, – тихо продолжила Ализэ. – А значит, ты либо самый умный, либо самый слабый. В любом случае, ты сослужишь мне службу. Если верно первое, то ты понимаешь, что мне лучше не перечить. Если же второе, твоя трусость сделает тебя более сговорчивым.

– Я не… – с трудом выговорил мужчина, задыхаясь, – я не понимаю.

– Возвращайся к своему хозяину, – произнесла Ализэ. – И скажи, что я хочу, чтобы меня оставили в покое. Скажи, чтобы он посчитал это предупреждением.

Она уронила мужчину на землю, и тот упал, неудачно подвернув лодыжку. Он вскрикнул и захрипел, пытаясь подняться на ноги.

– Прочь с глаз моих, – негромко велела Ализэ. – Пока я не передумала.

– Да, госпожа, сию минуту, госпожа.

И человек заковылял прочь – так быстро, как только позволяла ему больная нога.

Когда он скрылся из виду, Ализэ наконец выдохнула. Она огляделась вокруг, взглянула на трупы, усеявшие улицу. Вздохнула.

Убивать людей Ализэ не нравилось.

Умерщвление любого живого существа было для нее делом нелегким и изнурительным, ибо это вызывало у нее огромную тоску. Она уже много лет старалась лишь ранить, но никогда не убивать. Снова и снова девушка пыталась договориться, старалась всегда быть милосердной.

А они каждый раз смеялись ей в лицо.

Ализэ на собственном опыте убедилась, что к беззащитной девушке маленького роста и низкого положения никогда не относятся всерьез, считая ее глупой и неспособной; в ее доброте видели только слабость.

Большинству людей и в голову не приходило, что сострадание Ализэ было порождено не хрупкой наивностью, а жестокой болью. Она не стремилась окунуться в свои кошмары, пытаясь вместо этого каждый день их перерасти. И все же ни разу ее предложения о милосердии не были приняты. Ни разу еще никто не отбросил свою тьму настолько, чтобы дать Ализэ возможность передохнуть от ее собственной тьмы.

Что же ей оставалось?

С тяжелым сердцем она вытащила свои швейные ножницы из грудной клетки мужчины, вытерла лезвия о его пальто и убрала их обратно в сумку. Она отыскала на булыжнике свою иглу для вышивания, а затем вытащила каждую из булавок из горла еще одного мертвеца, аккуратно очистив их от крови, прежде чем воткнуть в игольницу.

Она спросила себя: придется ли ей снова переехать? Придется ли ей снова искать новое место?

Так скоро?

Она вздохнула еще раз, поправила юбки, затем подхватила сумку и закрыла ее.

Ализэ так устала, что и представить себе не могла, как проделает оставшийся недолгий путь до дома, и все же…

У нее не было ни крыльев, ни кареты, ни лошади, не хватало денег на извозчика и не нашлось бы никого, кто мог бы ее подвезти. У Ализэ была лишь дорога и две ее ноги.

И потому ей пришлось нести себя самой – как обычно.

Одна нога за другой, шаг за шагом. Ализэ должна была оставаться настороже, пока не вернется в Баз Хаус. Надо было не забыть погасить пламя в очаге на кухне, но она справится с этим. Как-нибудь она со всем справится. Возможно, только тогда она наконец-то сможет…

Ализэ ахнула.

Перед глазами мелькнула вспышка света – появилась и сразу же пропала.

Девушка медленно моргнула. Глаза пересохли и отчаянно нуждались в отдыхе. Боже, она так устала для этого.

– Я требую, чтобы ты показался, – с досадой произнесла она. – Я сыта по горло этой игрой. Покажись или дай мне пойти своей дорогой. Я прошу тебя.

И в этот момент из воздуха внезапно материализовалась фигура. Это был юноша – Ализэ поняла это по силуэту, хотя и не смогла разглядеть его лица, – и он опустился перед ней на одно колено.

– Ваше Величество, – негромко поприветствовал он.

22

Сходит ли он с ума? Камран терялся в догадках.

Кто мог стучаться в его дверь в этот час? Принц бы наверняка знал, если бы дворец находился в осаде, ведь так? Да и безумия и суматохи, без сомнения, было бы больше. Камран не заметил ничего подозрительного, когда несколько минут назад смотрел в окно. Тем не менее он поспешно оделся и уже натягивал сапоги, когда стук стал громче. В этом не было нужды, но Камран все-таки затянул пояс с мечом на талии: это была привычка, настолько укоренившаяся, что избавиться от нее не удавалось даже теперь.

Наконец принц добрался до двери и, едва открыв ее, внезапно ослеп. Кто-то набросил ему на голову мешок, а второй схватил за руки, больно скрутив их за спиной.

Камран вскрикнул, в первый момент оцепенев от шока и растерянности, но после опомнился и с силой откинул голову назад, сломав нос удерживавшей его громадной фигуре. Мужчина зарычал от злости, однако хватки не ослабил; что еще хуже: второй нападающий сразу же затянул мешок на шее Камрана и стал его душить.

Принц открыл было рот, чтобы вдохнуть, и ощутил вкус кожи: кто-то сунул ему в рот камень с внешней стороны мешка, закрепив его для надежности полоской ткани, которой теперь обвязывали голову. Камран попытался закричать или выплюнуть камень, но смог издать только приглушенные звуки протеста. Он метался из стороны в сторону, извиваясь изо всех сил, однако оба похитителя крепко держали принца: один прижимал его руки к телу в неестественном положении, а второй связывал.

Стало очевидно, что этим людям приказали только