Плетеное королевство - Тахира Мафи

и теперь пришло время избавиться от него.

Ализэ достала из-за пояса ножницы и, попросив изумленную девушку не двигаться, распорола широкие пышные рукава. Затем отрезала остатки воротника платья, раскроив его от плеча до плеча, аккуратно сняла оборки, нашитые поверх лифа, и распустила вытачки по центру, пережимавшие грудь девушки. Еще несколько взмахов разделителем швов, и Ализэ оторвала ворох плиссированной ткани, позволив юбке свободно расправиться на бедрах. Осторожно, насколько это было возможно с ее перебинтованными пальцами, Ализэ начала драпировать, прикалывать и складывать совершенно новый силуэт платья. Мастерица переделала высокую горловину с рюшами в вырез-лодочку безо всяких украшений; обновила вытачки на лифе, перешив их так, чтобы они подчеркивали самую узкую точку талии девушки, а не сковывали ее бюст; уменьшила чудовищно пухлые рукава до самых простых, приталенных рукавов-браслетов. Юбка же, вместо множества тугих воланов, теперь ниспадала вокруг бедер одной гладкой шелковой волной.

Когда Ализэ наконец закончила, то слегка отступила назад.

Госпожа Худа прикрыла рот рукой.

– О, – выдохнула она. – Ты ведьма?

Ализэ улыбнулась.

– Вам нужно очень мало украшений, госпожа. Вы сами видели, что я ничего не сделала, только убрала отвлекающие детали с платья.

Теперь, когда желание спорить окончательно покинуло ее, госпожа Худа притихла. Она рассматривала себя с осторожным любопытством, сначала водя пальцами по линиям платья, а затем осторожно прикоснувшись к своим скулам.

– Я выгляжу так элегантно, – тихо признала она. – И совсем не похожа на связанного моржа.

– Это не магия, уверяю вас, – ответила ей Ализэ. – Вы всегда были элегантны. Мне лишь жаль, что вас так долго мучили, заставляя думать иначе.

Ализэ не знала, в какое время, наконец, покинула Фоллад Плэйс, но была так вымотана, что у нее кружилась голова. С того момента, когда девушка в последний раз смотрела на часы, прошло не меньше часа, так что было уже далеко за полночь. До звона рабочего колокола оставалось всего несколько часов сна.

Сердце Ализэ ныло в груди.

Девушка заставляла себя разлепить веки, пока шла по дороге, и один раз даже остановилась, чтобы слегка пощипать себя за щеки, когда в тумане ей почудилось, будто она видит на небе две луны.

Ежась от лютого холода, Ализэ несла свою сумку еще бережнее, ведь теперь в ней лежало зеленое платье госпожи Худы, которое предстояло закончить к завтрашнему балу. Бахар, горничная госпожи Худы, должна была прийти за платьем в восемь часов – ровно через час после того, как смена Ализэ закончится.

Она вздохнула и на мгновение уставилась на ледяной шлейф, который рисовало ее дыхание на фоне темноты.

Ализэ сняла с госпожи Худы все необходимые мерки; пять остальных платьев, в соответствии с пожеланиями заказчицы, должны были быть изготовлены так, как сочтет нужным Ализэ. Это было одновременно и благом, и бременем: получая полную свободу творчества, Ализэ возлагала на свои плечи и всю ответственность за создание платьев.

Она была благодарна хотя бы за то, что остальные наряды ожидались не ко следующей неделе. Ализэ уже не представляла, как будет завтра справляться со всей работой, а ведь нужно было еще и попытаться придумать что-нибудь подходящее для бала себе. Ализэ утешила себя мыслями, что ее одежда не будет иметь никакого значения – все равно на нее никто не будет смотреть, и это к лучшему.

Именно в этот момент до ушей девушки донесся необычный звук.

Необычный – потому что не походил на звук, присущий ночи; он, скорее, напоминал скрежет ударившегося камешка, который пронесся в воздухе мимо и исчез.

Но этого было достаточно.

Сон покинул разум девушки, а по телу заструился адреналин, обостряющий чувства. Ализэ не смела сбиться с шага; не смела ни ускориться, ни сбавить темп. Она вполне допускала, что звук могло издать животное. Или крупное насекомое. Она могла бы даже списать все на ветер, но ветра не было.

У Ализэ не имелось никаких доказательств, подтверждающих, что ее внезапный, леденящий душу страх, вызванный подозрением, что кто-то преследует ее, не просто базовый инстинкт, или что ей не стоит воспринимать его всерьез. Что ж, если она дурочка, которая слишком остро реагирует, пусть так и будет.

В этот час Ализэ не хотела рисковать.

Как можно непринужденнее она раскрыла на ходу свой мешок, закрепила игольницу на левом запястье и, вытаскивая из нее острые иголки, стала заправлять их по несколько между костяшками пальцев. Следом она достала швейные ножницы, которые сжала в правом кулаке.

Вскоре Ализэ действительно различила шаги – тихие, почти неразличимые.

Девушка поставила сумку на землю, ощутив, как сильно бьется сердце в груди. Она замерла на тротуаре, грудь ее вздымалась, пока Ализэ усилием воли пыталась успокоиться.

Затем она закрыла глаза и прислушалась.

Судя по шагам, их было несколько. Сколько же? Четыре. Пять.

Шесть.

Кто мог послать шестерых человек в погоню за беззащитной служанкой? Ее пульс учащенно бился, мысли кружились в голове. Только тот, кто знал, кто она такая и чего она может стоить. Их отправили перехватить Ализэ в темное время суток, и они настигли ее здесь – на полпути к Баз Хаусу, вдали от безопасности ее комнаты.

Как они могли узнать, где она находится? Как долго они выслеживали ее? И что еще успели выяснить?

Ализэ открыла глаза.

Она почувствовала, как ее тело напряглось и внезапно обрело твердость и спокойствие. К ней медленно со всех сторон приближались шесть фигур – прячущихся в тенях и черных одеждах.

Ализэ вознесла безмолвную молитву, ибо знала, что еще до конца ночи ей понадобится прощение.

Нападавшие уже окружили ее, когда она наконец нарушила тишину одним кратким словом.

– Подождите.

Шестеро силуэтов удивленно остановились.

– Вы меня не знаете, – тихо произнесла Ализэ. – Вы, без сомнения, не питаете ко мне никакой ненависти. Сегодня вы лишь исполняете свой долг. Я понимаю это.

– К чему ты клонишь? – хрипло спросил один из них. – Давай приступим к делу, если ты все понимаешь. Надо покончить с этим и все такое.

– Я предлагаю вам помилование, – ответила Ализэ. – Я даю вам слово: уходите сейчас, и я пощажу вас. Уходите с миром, и я не причиню вам вреда.

Ее слова были встречены раскатами смеха, хохотом, наполнившим ночь.

– Боже, какая наглость! – воскликнул другой. – Думаю, мне будет жаль убивать тебя сегодня ночью. Но обещаю, что сделаю это быстро.

Ализэ ненадолго прикрыла глаза, ее захлестнуло разочарование.

– Значит, вы решительно отвергаете мое предложение?

– Да, Ваше Высочество, – насмешливо ответил третий, притворно кланяясь. – Мы не нуждаемся в вашей милости этой ночью.

– Очень хорошо, – мягко произнесла девушка.

Она резко вдохнула, раскрыла ножницы в правой руке и сделала выпад, отправляя лезвия в полет, заранее прислушиваясь к звуку их столкновения с плотью. Раздался вопль – и второй человек бросился к ней. Ализэ отпрыгнула, приподняв юбки, и ударила его ногой в челюсть; сила удара отбросила голову мужчины назад так