Катакомба - Атаман Вагари

всё это интересно. Но ещё интересней мне выжить и по возможности выйти отсюда послезавтра.

– Смерть вообще интересная штука, ха-ха-ха! – засмеялся серый призрак. – "Кровь Цыганки" опьянила меня. Я могу в любой момент передумать. И ты можешь передумать – пока я не позвал сюда Прокопа. Передумывай – и мы разойдёмся. Ты пойдёшь отсюда куда подальше, а я останусь с "Кровью Цыганки".

– Нет. Я не передумаю, Мышиный Король. У меня одна цель – дойти до конца. Попасть в Катакомбу.

– Хочешь попасть туда, куда все попасть никогда не хотят! Анна так и сказала – явилась сюда чертовщинка-диковинка. Если ты хочешь сегодня сразиться с Бродильщиком – давай сразимся с Прокопом.

– Прокоп – это призрак, верно? Что нужно, чтобы с ним сразиться? – начала я план военной кампании.

Я приготовилась выслушивать нечто, связанное с "бюрократией". Что нужно добыть какую-то специальную вещь или документ с печатью и подписью. Но всё оказалось куда проще.

– Это не просто призрак. Эта гнида солёная на особом положении у ихнего местного губернатора. Тебе нужен от Прокопа ножик, который посеяла твоя предшественница – кисейная барышня. Ты получишь от Прокопа ножик, только если я его проткну, да-да.

Жак общался на удивление по-свойски. С ним оказалось легко в общении. Я не знала его при жизни и вряд ли бы узнала – ведь он пират и убийца. И мог просто, прежде чем поговорить со мной, выпустить мне кишки. Но сейчас я начинала понимать, почему Анна с ним дружила. Я бы с ним тоже подружилась.

– Вот как. Да, твои товарищи говорили что-то о каком-то поединке, на саблях. Что ты здесь самый лучший фехтовальщик.

– Они мне не товарищи! – грубо и сердито ответила "серая дыра". – Только Анна. Я только ради неё делаю то, что я делаю, ясно тебе? Благодари её на коленях, ползай перед ней! И перед тем, кто дал тебе "Кровь Цыганки".

– Её дала мне наследница этой усадьбы, Милена Неверри. Она будет здесь почти через сутки, и если всё так, как мне объяснили твои не-товарищи и Анна, ничего хорошего из этого не выйдет.

Жак, казалось, хотел ответить что-то ещё, но лишь вздохнул:

– Лишь в одном ты права. Я – самый лучший фехтовальщик. Прокоп тоже не лыком шит. Но я не смогу сразиться с ним без тела.

Я почувствовала на себе пронзительный и красноречивый взгляд. Да, хоть у серого привидения не было никаких признаков (призраков) глаз, я ощутила, как оно на меня смотрит. Внимательно. Многозначительно.

– Тело. Вот как. Тебе нужно тело, потому что ты бесплотен и не можешь держать в руках физические предметы. Я читала, что призраки бесплотны в нашем физическом мире, потому что принадлежат каким-то другим мирам, более тонким. А чтоб иметь возможность хотя бы говорить, им нужно заякориться в ком-то, вселиться в кого-то… Карамба! – до меня внезапно всё дошло, особенно когда серое существо ночи приблизилось ко мне на неприличное расстояние – почти на дециметр. – Я не знаю, подойдёт ли моё тело.

– Ты знаешь, вполне себе ничего. Только без обид, но твоя предшественница была посис… посися… посимпатичнее, – хмыкнул Жак Соурис и… сделал шаг, как будто вознамерился пройти через меня.

Я зажмурилась от неожиданности. На этот раз я почувствовала. Мне враз стало дико холодно, вся кровь кинулась в разные места, к вискам, к пяткам, потом вновь прилила к сердцу. Я зашаталась от накатившей слабости и вдруг услышала у себя в голове голос:

"А ну-ка, подними-ка саблю, юнга! Слушай, не так всё плохо, как я думал! Ты, оказывается, тренированная. А смотришь на тебя – кожа да кости!"

– Э… Карамба… – я едва не икнула. – Жак?!

"Саблю подними, говорю! Я уже начинаю передумывать! Думаешь, мне – грозе морей и самому опасному пирату во всех семи океанах – приятно быть засунутым в туловище желторотой молокососки, у которой даже грудь ещё не отросла?!"

– Я… э… так ты что, в меня вселился?! – мой голос раздался жалобно и сиротливо, отдался эхом от стен фехтовальной залы. Мне стало страшно – настолько, что я не стала придумывать остроту, как ответить на, в общем-то, не приятную и унижающую мои честь и достоинство, шутку Жака про "молокососку". Вдруг Жак задумал какую-то пакость, и сейчас примется упралять мной как марионеткой?!

Но через пару секунд я собралась с духом и подняла саблю.

"Чудесно! А теперь давай-ка выпьем перед дуэлью! Бутылка, возьми её и глотни!" – последовал приказ.

– Э… есть, капитан, – ответила я и побрела в сторону "Крови Цыганки" – до неё надо было проделать четыре шага.

"Когда Марию позовёшь… я тоже, пожалуй, одолжу твоё туловище. Оно неплохо у тебя накачано всё-таки, хоть груди и нет – сойдёт и так".

– Э… а зачем тебе тело с грудью для свидания с Марией?!

"Мне виднее. А тебе знать не положено, юнга. Сгодится. Для многого сгодится!" – многозначительно подмечал Жак у меня в голове. "Пей! Пей живей!".

Я пригубила вино, слегка смочив рот. Но Жак разразился у меня в голове таким трёхэтажным матом, что ему, мол, мало, что я с перепугу глотнула залпом сразу полбутылки.

Вино вдарило в меня сразу. Я окосела моментально. Даже не подозревала, насколько подарок Милены её тётушке Элеоноре – задиристая забубонная штука.

"Ещё! ЕЩЁ!!! Лакай, мать…!" – Жаку уж очень не терпелось. Он сильно возбудился и действительно превратил меня в этом месте в безвольную марионетку. Мне пришлось пить ещё, пить дальше, пить до конца. В бутылке в общей сложности было грамм семьсот. Это был единственный случай в жизни, когда я почти залпом выпила столько вина.

Я думала, меня вырвет сразу. Фехтовальная зала поплыла, я стала терять сознание, вернее, не терять его, а открывать с его помощью новые запредельные космические миры. Я зашаталась, потому что пол вдруг превратился в стену, а потолок – в пол. Мои ноги совершили несколько кульбитов по потолку, полу и четырём стенам одновременно. Сквозь затуманенный диким мгновенным опьянением мозг я услышала, как Жак прогаркал что-то вроде:

"ПРОКОП!!! Пришёл Прокоп – кипит укроп!!!"

Что было потом в течение нескольких секунд или минут – помню плохо. Будто я попала в тоннель, а потом увидела перед собой размахивающего саблей уже настоящего колоритного пирата. В рваном старинном камзоле, в треуголке, на двух ногах, ни одна из которых не была деревянной, но зато с одним глазом.

"Ты не представляешь, юнга, как давно я хотел проткнуть его! С тех пор как он меня предал, посмертно предал! Сковырялся с этим ихним морским дьяволом, будь он трижды подвергнут килеванию!"

Я икнула. Рыгнула. На ногах стояла с трудом. Я в тот миг потеряла способность говорить. Внезапно почувствовала, как часть вина, которую я выпила, рвётся наружу, подозрительно