Катакомба - Атаман Вагари

было у меня на диске, который подарила мне Айра! Анна играла, играла, играла. Она сыграла сокращённый вариант, и когда она окончила, моё сердце бешено стучало, я не находила себе места, уже была на ногах, ходила туда-сюда.

– Девятая Симфония Нессена! "Мистическая"! Тут что, есть ноты? Как ты научилась её играть?

– Может быть, ноты. А может быть, я её из головы выдумала. Подобрала по нотам. Но манекены начали под неё танцевать, – усмехнулась Анна.

– Здесь я где-то видела дисковый проигрыватель… Ты говорила, Элеонора слушала попсу. Точно! У неё в комнате! – осенило меня. – У меня есть диск с этой Симфонией. Он оказался у меня по дороге сюда.

– Ха! А ты хорошо снарядилась в дорогу, – похвалила меня Анна. – Тогда я за тебя спокойна. Ключ от Катакомбы у тебя в руках.

– Навестим Жака. И возьмём у Прокопа назад оружие против Скитальца. Но сначала хочу поговорить с Брабатусом.

– Как знаешь, – Анна махнула рукой. Энтузиазм её иссяк.

Мне вдруг подумалось – Брабатуса тут все недолюбливают. Он в результате замкнулся, от непонимания. Наверняка в глубине души он очень раним и одинок. Когда человек проявляет постоянное недовольство, раздражение, это значит, ему не хватает любви и внимания, он не научился их получать другим способом. Примитивно, конечно, мне так рассуждать по отношению к шестистолетнему призраку рыцаря в стальных доспехах. Но он мне напомнил маленького мальчика, которому больно и обидно от того, что его не берут в игру.

– Закончишь трындеть с грудой металлолома, дуй в фехтовальную залу на первом этаже. Я, Шакс и ящерицы будем тебя там поджидать. Не увлекайся болтовнёй: ночь на исходе, – напутствовала мне Повелительница Морей.

Я спустилась на второй этаж, к дверям в библиотеку. Брабатус стоял неподвижно, ничем не выдавая, что он "живой", если так можно сказать о призраке.

– Сэр Брабатус, – обратилась я к нему. – Бесцеремонная и душевнобольная дама нижайше просит вас: расскажите мне, достопочтенный сэр, откуда вы взялись. То есть откуда вы родом. И почему вы называете себя Искателем Сокровищ. Расскажите мне об Ордене Чёрной Розы всё, что поможет найти Икабода и Элеонору Неверри и справиться с Дагоном.

Я была настроена решительно и предпочла взять тон, который, по моему мнению, мог понравиться Брабатусу. И я не прогадала. Обращение к нему с применением техники субординации помогло наладить наш сегодняшний контакт на корню.

Брабатус сразу зашевелился и приосанился. Его голос раздался как из трубы – из-под шлема, и был голос наполненный гордостью и самомнением:

– Я родился здесь. Я родом из этого дома. Шестьсот лет назад мои братья посвятили меня в Орден Чёрной Розы.

– Родом из этого дома?

– Этот дом принадлежит не только злосчастной династии Неверри, порождённой проклятым отвратным чернокнижником, из-за которого все наши беды! – напыщенно заявил Брабатус.

– Понимаю. Чернокнижник умер, и его наследники долгое время не знали, что им принадлежит это место. И тут обосновался Орден Чёрной Розы. И если ты родился здесь около шестисот лет назад, значит, твой предок – основатель Ордена?

– Я удивлён твоей сообразительности, – ответствовал мёртвый рыцарь. – Я храню сокровища, которые искали мои предки, которые искал я.

– Я уже не в первый раз слышу про сокровища. Их спрятали здесь пираты, с награбленных кораблей.

– Они прятали кровавые деньги и злое золото. Деньги и золото не имеют никакой ценности по сравнению с тем, что находил, прятал и хранил Орден Чёрной Розы. То были истинные сокровища. То были предметы, способные наделить неистовой силой их хозяина.

– Как и зачем получилось, что ты потрогал нож, который трогать нельзя, но всё равно его все трогают?

– Ты сама ответила на свой вопрос, – со скрежетом досады в голосе молвил Брабатус. – Я потрогал его, потому что всё равно его все трогают.

Повисло молчание. Оно повисало и после каждого предыдущего ответа Брабатуса. Он не очень хотел говорить сегодня. Вчера он был более бодр, а сегодня у него, наверное, плохое настроение. Отчего, интересно? Его тон с выдержанным безупречным достоинством, лёгкой снисходительностью и сквозившей грустью заставил меня пересмотреть своё мнение о нём. Брабатус однозначно очень страдал, глубоко страдал от внутренней травмы, очень сожалел о чём-то.

– В Ордене Чёрной Розы были ещё рыцари. Они трогали нож?

– Да. Они трогали нож и тоже стали слугами демона Бафомета – проклятье пало на них так же, как и на меня. Несколько лет мы сражались вместе. Но Дагон забрал их. Они все погибли. Мои друзья. Шакс тогда ещё был мерзким и выжидал своего часа. Он ничего не сделал для того, чтобы помочь нам. И когда я остался один и был очень слаб, сражён горем и сражён тем, что не могу умереть, не могу раствориться в небытии – вот тогда у Шакса что-то двинулось в его пустой бесчувственной и бессердечной голове.

Голос Брабатуса дрогнул. Мне было всё равно, может ли голова быть бессердечной – ведь сердце находится немного в другом месте. Мне казалось, Брабатус с трудом сдерживает подавленные рыдания. Я сама едва не зарыдала, представив, что принадлежала рыцарскому ордену, доблестно сражалась наряду со своими родственниками с демонами, даже будучи мёртвым, и вся моя семья погибла. Даже страшнее – растворилась в небытии.

– Мне очень жаль, – пробормотала я, растерявшись.

– Мне не нужна жалость, тем более от дамы, которую может постичь та же участь.

– Те сокровища, которые ты хранишь – они в Катакомбе? – спросила я тихо и осторожно.

– Тебе до них не добраться. Они могут предать. Как уже однажды поступили семеро висельников с Прокопом в голове. Не верь никому, дама из бедлама. Не верь, если хочешь пожить какое-то время.

– Предать? Кто?

– Да хоть кто. Не верь Шаксу. Тот, кем он был, вряд ли когда-нибудь сможет исправиться до конца. Именно из-за его сомнительных методов проникать в сны и порождать кошмары Икабод Неверри пропал, наделав глупостей. Не верь обезумевшей висельнице, долбящей по клавишам так, что моя несуществующая голова болит. Она любит убивать просто так. Не верь двум ящерицам. Это воры. Они только и ждут момента, как бы сбежать отсюда. Едва ты снимаешь проклятье – они убивают тебя и исчезают с сокровищами. И тем более не верь Мышиному Королю. За те годы, что он не выходит из своей комнаты – он давным-давно продался Дагону. Верь мне. Моё слово многое значит, хоть я и не обязан тебе его давать. Ведь тебе я тоже не верю. Может, ты струсишь уже сегодня. Иди же, делай свои дела. Ночь на исходе. Тот, Кто Бродит Среди Книг поджидает, чтобы напасть.

Я растерялась ещё больше и оказалась озадачена таким напутствием.

– Что ж. Я буду во всём разбираться, – проговорила я.

Брабатус встал неподвижно. Его дух замер, заснул. Что с ним сегодня? У нас