Катакомба - Атаман Вагари

что он если не дьявол, то колдун. Он сказал мне, что слышал обо мне и хотел познакомиться и потолковать.

Мы потолковали. И сделались друзьями. За одну ночь разговоров. Он звал меня к себе на корабль, я его к себе. Мы посмеялись. Потом он вдруг сказал, что пиратов скоро не будет, что они – вымирающий вид. Я готова была прямо там убить его как последнюю собаку за такие речи. Но через несколько дней, умирая вот здесь вот от чумы, осознала – насколько он прав. Я не знаю, где была бы я сейчас и была ли, если б согласилась ходить с ним. Знаешь, почему я тебе рассказала о нём? Он был похож на тебя. Или ты на него. Вы оба по особому бесстрашны. Ты вот, например, мысли в себя не допускаешь, что можешь проиграть. До тебя все боялись. Их приходилось пинками заставлять.

Моя история почти закончилась. Нас схватили. Меня, Марию. Жак избежал этой участи. Он исхитрился устроить нам побег. Но к тому времени мы в тюрьме подхватили чуму. Всего неделя. Мария была при смерти. Она приказала мне бежать, приказала оставить её. Мы не хотели. Тогда я впервые в жизни заплакала. Я ведь тоже знала, что умру, но мне было обидно до смерти, что умрёт Мария. Моя единственная лучшая подруга. Моя сестра. На берегу и на море.

Жак привёз меня сюда. Он сказал, что слышал легенду – будто нож сможет излечить от чумы. Жак в своё время увлекался колдовством, тарелковращением. Он выкупил эту усадьбу, находящуюся в плачевном состоянии, у последних потомков рыцарей Ордена Чёрной Розы. Именно из их свитков и записей он узнал о ноже. Нож и обряд. И мы станем спасены от всех болезней, от смерти, станем бессмертны. Но души наши взамен навсегда остаются здесь. Жак знал. Я знала. Мне было всё равно – я умирала. Я потеряла Марию. Я сходила с ума, была не в себе – я до сих пор схожу с ума. Кончилось всё так, как кончилось. Я умерла, потом умер Жак – он заразился от меня чумой.

Он уже триста лет почти никогда не покидает комнату, где он умер. Фехтовальную залу на первом этаже. Я иногда хожу к нему. Не думаю, что он захочет нам помогать. Он отказался давно участвовать в играх Бафомета и Дагона. Когда Жак привёз меня сюда, здесь жило несколько верных ему людей. Если быть точнее – то семеро. Шестеро ребят-матросов и один боцман, Прокоп. Жак рассказывал, что он прятал свои сокровища, ещё с тех времён, когда перевозил рабов. Об этом знали как раз эти шестеро с Прокопом, но молчали – хотели получить свои доли и тихо-мирно закончить свою жизнь. Не успели. Что-то пошло не так, и вот они теперь рабы Дагона. Шестеро сидят в трапезной – там, где последний раз обсуждали, как поделят сокровища из Катакомбы. Прокоп первым предал Жака, сказав, что с Дагоном ему оставаться выгоднее. Своих ребят подначил он. Мы тут все по-своему заколдованы, как и рабы Дагона. Дагон и Бафомет играют нами как карточными фигурами. Шакс не может побороть Медузу или Адскую Гончую. Прокопа может побороть только Жак. Если, конечно, захочет. Он слишком горд, чтобы быть марионеткой. И он по-своему прав. Зачастую битвы выигрывает тот, кто в стороне наблюдает. Я – Анна Бони, знаю это.

Да, у Прокопа нож, связанный с проклятьем Того, Кто Бродит Среди Книг. Он к нему попал из-за трусости и малодушности девицы Бартул. Бартул оборонила его. Прокоп следил, он знал, что Бартул сломается.

Анна посмотрела на меня с вызовом. Но грустно.

Я произнесла, решив быть искренней до конца:

– Ты говоришь – я бесстрашна. Ты ошибаешься. Я очень боюсь.

– Но ты хочешь вниз. Тебя манит Катакомба. Я узнаю этот блеск в твоих глазах, – Анна внезапно встала и приблизилась ко мне почти вплотную.

Её большие карие глаза впиявились в мои. Очень выразительные глаза. Сложно поверить, что она – девица: один такой взгляд – и все мужчины рабы.

– Жак тоже хотел туда. И Прокоп. И все ребята. Именно из-за этого получилась вся эта катавасия с ножом.

– А ты хотела?

– Мне было всё равно. Я горевала о Марии. Я умирала от чумы. Но теперь хочу. Потому что ты туда пойдёшь. Ты тоже могла бы брать города, быть пиратским капитаном.

Анна улыбнулась. Её улыбка такая обаятельная, такая светлая. Сложно поверить, что она принадлежала женщине-душегубке, отправившей на тот свет, вероятно, тысячи человек, включая детей.

– Анна, ты разбираешься в музыке. Скажи, что за мелодия нужна для манекенов из воска. Что это вообще за манекены?

– Ах, этих кукол подарили сыну Джакомо его дальние друзья. Это как раз тот случай, когда проклятье притягивает проклятье, зло притягивает зло. Три пары дам и кавалеров были изготовлены неизвестным мастером-таксидермистом, выставлены на выставке в другой стране. Там произошли несчастные случаи, после чего распорядители выставки – как раз эти друзья сына Джакомо и привезли их в Лесное Сердце. В каждом из манекенов заточен бес. Дагон не упустил случая пополнить свои кадры. Он призвал этих бесов в рабы. Они танцуют каждую ночь в зале, выйти из него не могут. Они охраняют то, что тебе нужно в этом зале: ключ от первого входа в Катакомбу из Усадьбы. Да, есть мелодия, которая заставит их танцевать таким образом, что они забудут про ключ. И вообще забудут обо всём на свете.

Анна загадочно улыбнулась.

– Какая мелодия? – повторила я вопрос.

– Я проводила своё маленькое исследование – вместе с Мелькором и Астром. Чем мы только не занимались все эти годы! Мы не надеялись снять проклятье, нет – уже не надеялись. Мы надеялись развлечь себя. От безысходности, да, если можно так выразиться. Мы выкатили пианино поближе к пролётам лестниц, так, чтобы его было слышно на первом этаже. Я играла, а ящерицы наблюдали за бесами. Я брала разные ноты, вариации, наигрывала этюды в разной тональности. Мы действовали наугад. Из интереса. И что же – у нас получилось. Я тебе сейчас наиграю эту мелодию. Видишь ли, наша задача облегчалась тем, что бесы тоже любят хорошую музыку. Едва услышав знакомые ноты, они дёргались. По этому дёрганью мы понимали, какую ноту играть следующей.

Анна подошла к пианино и заиграла.

Сначала я не узнала мелодию. Но через несколько тактов я с удивлением поняла, что это такое. Анна исполняла великолепно. Я почувствовала, как покрываюсь мурашками – то ли от мастерства игры легендарной пиратки, то ли от осознания невероятной череды совпадений.

Она играла Девятую Симфонию Нессена. Это произведение