Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов - Евгений Плужник

Памяти моей матери

I

По нивам проходилане пашнями — межами.Печаль пронзала сердцеколючими ножами.Взглянула — всюду тихо.Лишь чей-то труп средь хлеба…Колосья ей спросонья:возрадуйся, о Дева!

Колосья ей спросонья:побудь, побудь Ты с нами!Склонилась Матерь Божья,заплакала слезами.

Не лунно и не звездно,и словно не светало.Как страшно! Наше сердцедо бездны обнищало.

II

По нивам проходила —побеги молодые…Ученики навстречу:возрадуйся, Мария!

Возрадуйся, Мария:мы ищем Иисуса.Ты укажи ближайшийнам путь до Эммауса.

Она подъемлет руки,бескровные лилеи:не в Иудею путь ваш,не в землю Галилеи.

Туда, на Украину,и там вам в каждой хате,быть может, и покажутхоть тень Его — распятье.

III

По нивам проходила.Могилы все далече,—а ветер ей навстречу —воскрес Сын Человечий!

Христос воскрес? — Ужели?Не ведаю, не знаю.Вовек не будет раядля нив кровавых края.

Христос воскрес, Мария!Цветами зверобояиз крови мы гурьбоювзошли на поле боя.

Вдали молчали села.Земля в могилах млела.И лишь былинка пела:хоть Ты б нас пожалела!

IV

По ниве проходила…— И как погибнуть краю? —Где он родился снова,Где он любил без краю?

Взглянула — всюду тихо,Лишь злаки трепетали:— За что Тебя убили,За что Тебя распяли?

Не выдержала скорби,не выдержала муки,—упала на тропинку,крестом распявши руки!..

Колосья все над Нею«Ой, радуйся» — шептали.А ангелы на небе —не слышали, не знали.

1918

ХОДИТ ФАУСТ…

Ходит Фауст по Европе,Сплетник, лгун и вертопрах,—И молитвенник в руках,—Размышляет грамотей,А навстречу Прометей.

— Прометей, здорово, друг мой!А, бунтуешь? Ну бунтуй!Я за бунты не хвалю:что ты думаешь, восстаньемосчастливить бедный люд?

Я вот тайны неба знаю,Я философов читаю,Я умело подсчитаюфакты смерти и нужды —ну, а ты? Что стоишь ты?

Я ношу в душе вериги,не чуждаюсь и религий,не бунтую — только книгивсе пишу, пишу, пишу —ну, а ты, что стоишь ты?

Новый мир творишь охотно?Почему ж ты безработный?— Потому что ты не Фауст!Ты — мечтатель, фантазер!Вот схвачу я свой топор!

А, бунтуешь? знаю, знаю.Я не Фауст? — Так и есть.До свиданья; ну, прощай…—Ходит Фауст по Европе,и молитвенник в руках.

1923

ПЛУГ

Евгению Тычине

Ветер.Не ветер — буря!Валит, ломает, с землей вырывает…За черными за тучами(горючими, гремучими!),за черными за тучами                               миллион миллионов                                             мускулистых рук…Катит. И в землю вонзает(город, шлях впереди или луг) —в землю плуг.А на земле люди, звери и сады,а на земле храмы и боги:о, пройди, пройди и строгорассуди!Слабые — в лесах плутали,в темноте пещер голосили.— Что за страх, что за сила? —шептали.Никто из них песен, улыбок не знал(огненного коня ветер гнал,огненного коня —как в ночи гроза),и только их раскрытые мертвые глазаотражали всю красу нового дня!Глаза.

1919

И БЕЛЫЙ, И БЛОК…

И Белый, и Блок, и Есенин, и Клюев:Россия, Россия, Россия моя!…Стоит сто-растерзанный Киев,и двести-распятый я.

Там солнце повсюду! И слышно: Мессия!Туманы, долины, тропа меж болот…Родишь, Украина, и ты Моисея,—придет он, придет!

Он скоро появится — слышу я, знаю.Сквозь бурю, сквозь гром, содрогающий высь,я клетками, нервами всеми взываю:поэт, отзовись!

И встал чернозем, и глядит неотступно,кровавый            лицо исказил его                                        смех.Поэт, свою землю любить не преступно,коль это — для всех!

1919

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ГИМН

Вместе, дружней за работу!                                 Степи ли наши скупы!Солнце цепами молотит,                                 с неба бросает снопы!..Силу, надежду, отвагу,                                 веру, энергию — гей! —с грозно-ликующим стягом                                 гордо несем для людей!                Всё осилим, всё сумеем,                тьму проклятую развеем!                                Раб вчерашний станет братом —                                 лозунг пролетариата!                                А девиз у нас таков:                                Мир избавим от оков!

Хватит нужды и страданья,                                молотом выкуем плуг!Каждый — и сталь, и старанье,                                каждый — товарищ и друг!В травах — свинец да железо:                                вспашем, друзья, целину!Строим — живем, а не грезим:                               сделаем вечной весну!                Так вперед же — к свету, к свету!                Рвите старые заветы!                              Раб вчерашний станет братом —                              лозунг пролетариата!                              А девиз у нас такой:                              мир избавим от оков!

Силится спрут капитала                            шипом своим испугать:всюду нас кривда встречала —                            выйдем же правду встречать!Будим, и будим, и будим —                           трубы, гудки, поезда…Были мы, есть мы, и будем,                           так же, как солнце, — всегда!                Мы шагаем, мы дерзаем,                буржуазный мир взрываем.                            Раб вчерашний станет братом —                             лозунг пролетариата!                             А девиз у нас такой —                            мир избавим от оков!

Видно и небо, и долы,                             море и пламя зари!..Гей, богатырская доля,                            счастье мирам подари!Слышим и брань мы, и «браво»                            из-за фиордов и дюн!Вольную строим державу                            из миллионов коммун!                 Так давайте ж песней встретим                  всех друзей на белом свете!                         Раб вчерашний станет братом —                         лозунг пролетариата!                         А девиз у нас такой:                         мир избавим от оков!

1919

ШУМИ, ЭПОХА НАША

Фуга

По кладбищу иду.Лето еще за полным столом,и день — с незастегнутым воротом,но что-то в природевсхлипывает.

Качайтесь, террасы деревьев,—сегодня такая боль!..Ветер, ветер, ветер —дубы терзает, клены,угрюмо в тучах солнце,опять осенний ветер.

Лето еще за полным столом,а в листьях струится желчь.Желтеет.Спать…То здесь, то там —по всему кладбищу —прекрасный сон!Какой в нем смысл? Какая цель?А может, мертвымлишь одно и грезится:кровьи борьба?Хоть раз бы в жизни речь услышать,которой верит мертвый мир.Но нет, потусторонье не очнется.Лишь отзвук иногда…как будто…неясный донесется…

            Ветер вскрикнет, охнет            и клен согнет упруго,            угрюмо в тучах солнце,—            опять осенний ветер.

Дугами холмы легли.Округлы могилы, как поросята.А над ними —кресты.В рубашках изодранных, блузах рабочихбегут недоспавшие,и падают,и запутываются в листве,как будто в гудках заводских.А вслед им —черные памятникизеркально струят презрительный смех:

«Заведитесь еще и здесь!»— Да, да, и здесь!Мы из ярма, из тюрьмы!Ветер свободы с нами.

Прислушиваюсь:голос, что звучит,растет вокруг,—в себе ношу я.Живое — распадается на клетки,а клетки — в землю, в зелень, шум.И тот протест, и тот огонь,что был в них,—живет опять он:зелень, шум…

            Эпоха наша ветровая! —            шуми в вершинах, верховей!            Плыви из вечности, седая            мелодия моя.

Куда ни пойду — полукруг.Куда ни ступлю — овал.Хребты облаков округлились.Лист колесом по дороге —и весь голубой парускруглую душу моюна веслах несет в бесконечность —                                           мелодия моя.

Что ж ты, сердце? Откуда печаль?Или недостойны мы света,недостойны нести в себедаже частичку его?Так ведь, милое? Мысли рекаи радиотоки — безумья рука —космос раздверят.                    Не станет замка́.Не так ли, сердце?

Так, так —исчезнут несчастье, бесчестье и зло,вражда среди наций,границы планетраздвинутся,и снова мы круг повторимв своем возрастанье извечном —растем к бесконечности.

И все навсегда будет ясно:зелень… шум…            — «Шум…», — а может, неясно? —            и кровь, и былого разгром…—            Но голос глухой из могилы            доносит ко мне ветерком:

            — Неясно, а правда, неясно? —            Другой уже рядом встает:            — Меня подняло твое сердце,            чуткое сердце твое.

            Окликнем же кладбище, брат мой!            Вглядись в эту черную масть.            Ударим! Восход отзовется,            и запад нам руку подаст.

            А там на подмогу и деды,            наполнится гомоном дол…            Ой, как бы мы пожили снова,            вот если бы ты нас повел.

И снова, снова привиденья…С пригорка вниз бегу, лечу!Встает навстречу солнце сонное,а ветер стружки стружит, стружит…

А ветер стружки и подстружки —в глаза и в душу, в грудь и в рот…Куда ты гонишь, сумасшедший?Стой! Черт!

Прислушиваюсь:голос, что звучит,растет вокруг,—в себе ношу я.Живое — распадается на клетки,а клетки — в землю, в зелень, шум.И тот протест, и тот огонь,что был в них,—живет опять он:зелень, шум…

            Эпоха наша ветровая! —            шуми в вершинах, верховей!            Плыви из вечности, седая            мелодия моя.

Оплавились тучи. Холмы округлились.И что отражается в чем —                                не пойму, не пойму.Только все непрестанно шумит, говорит,недозрелую зелень качает —недоношенную,и золото, и кровь,кровь…А в шуме том,как арфы перебор в оркестре —осоки трепетанье.

А в шуме том, в его просвете,—березки фартушек.И вдруг —пичуга…И все колышется, шумит и говорит.

1921

ТРИ СЫНА