Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

почему здесь можно чувствовать себя таким могущественным.

— Даже невзирая на обнищание местных жителей, — добавил Грант. — И на все растущие бездны их невежества.

Кэбот возразил с яростью, заставившей всех обернуться к нему:

— Бедность, безусловно. Ужасающая бедность. Но мы встречали и примеры глубокой интеллигентности. Конечно, доступ к образованию здесь затруднен. Но тем не менее потрясающая образованность.

На какое-то время все смолкли, тишину нарушал только шорох их шагов по сухой траве и перестук конских копыт.

Эмили прервала молчание:

— Почему мне кажется, что мистер Кэбот думает об одном конкретном интеллекте, а не обо всей популяции Аппалачей?

В ее голосе слышалось поддразнивание — но еще и нотка ревности. Она улыбнулась ему.

Засунув обе руки в карманы, Кэбот повернулся к Вандербильту.

— В этих ваших горах, Джордж, есть что-то загадочное, просто какой-то магнетизм. Они притягивают. И с какой силой.

— Может ли это притяжение, — спросила Эмили, — иметь какое-то отношение к одной рыжеволосой служаночке?

Кэбот лишь отвернулся.

С непривычным для нее самой всплеском симпатии — сочувствие никогда не было одним из первых инстинктов Лилли — она сменила тему, тоже обратившись к хозяину:

— Я так рада, что вы пригласили нас пройтись с вами по поместью.

— Что напомнило мне, — сказал Грант, — об одной из моих экспедиций на Запад, чтобы охотиться на крупную дичь. Именно тогда я стал страстным приверженцем охраны природы. И тогда же я посвятил себя делу спасения американских бизонов, которые когда-то свободно паслись по всей стране, но теперь их число сократилось до всего лишь нескольких сотен. Символ истории нашей страны, едва не утраченный до полного вырождения.

— Вот, — пробормотал Кэбот, — гораздо лучшее использование времени и сил, нежели иные ваши предприятия.

Эмили, святая душа, наклонила невинную головку.

— Простите, что я не понимаю, мистер Грант, но разве вы не охотились сами на ту крупную дичь, которую пытались спасти от полного вырождения?

— Возможно, мисс Слоан, это поможет вам взглянуть на проблему с другой стороны. Если мы не будем более тщательно охранять природу и ее обитателей, у нас скоро не останется крупной дичи для охоты.

Казалось, Эмили это не убедило. Но Грант уже повернулся к Джорджу.

— Кажется, у нас есть еще один общий знакомый. Мой одноклубник по клубу «Бун и Крокетт» — Теодор Рузвельт.

— Да, это мой друг. Я не знал, что вы с ним знакомы.

— Мы не просто знакомы, мы охотились вместе и обнаружили, что разделяем очень много взглядов на важные перспективы. Включая необходимость внедрения важных мер для предупреждения исчезновения определенных пород. Причем не только в царстве животных, но также и… — Он сделал паузу и, казалось, взвешивал, стоит ли продолжать.

— Ну что ж, я рад, что у нас с вами есть еще один общий друг, — Вандербильт улыбнулся Лилли. Она снова увидела в этом только лишь простое доверие.

И подвела лошадь поближе к нему.

— Мистер Вандербильт, если я доверюсь вам, признавшись, что все вот это, — она обвела вокруг рукой, — нравится мне даже больше, чем бальный зал миссис Астор, вы обещаете не выдавать меня столпам нью-йоркского общества?

— Даю вам слово. Время на природе, особенно здесь, в Голубых горах, так же дорого мне, как и время, проведенное в моей библиотеке.

— Вот он, один из великих даров, что предлагает природа, да? Чистота. Неиспорченность. Изобилие.

— Простите, но я вынужден не согласиться с вами насчет неиспорченности земли. — Казалось, он совершенно искренне чувствовал себя виноватым, что не согласен с Лилли. Человек, произошедший из семьи, которая десятилетиями властвовала над бизнесом всей Америки, полностью подавляя всех конкурентов. И Лилли это нравилось. — Из тысяч акров, которые купил мой агент, МакНейми, бо́льшая часть была полностью истощена и выработана. Нашей задачей стало восстановление лесов и полей до состояния жизнеспособности и урожайности.

— В вашем имении, мистер Вандербильт, все говорит о жизнеспособности, — поймала его взгляд Лилли. — Tout le monde.

Она хотела, чтобы он понял, что она включает в эту оценку и самого владельца Билтмора. Она видела, как расширились его глаза, когда он уловил эту волну подтверждения всего, чего он добился. Того, о чем он мечтал в будущем. Того, кем он был.

Лилли Бартелеми кое-что знала о мужчинах и понимала, что большинство из них обладают лишь малой долей той уверенности, которую они пытаются демонстрировать другим, словно олени свои развесистые рога.

Но перед ней был младший из восьми детей, художник и школяр, внук тирана. И, оценив его, она заслужила еще толику его доверия. Она начала понимать, что ей нравится Джордж Вашингтон Вандербильт II. Совершенно искренне.

Момент нарушил сенбернар Седрик, начавший прыгать вокруг лошадей и хозяина и в конце концов уткнувшийся слюнявой мордой в его брюки.

Лилли сосредоточилась на том, чтобы не сморщиться в отвращении.

Джордж остановился почесать чудовище за ушами.

— Знаете, Седрик у меня из помета в Бар Харборе.

Перебросив поводья в левую руку и присев на корточки, чтобы почесать слюнявого барбоса под мордой, Джон Кэбот заговорил с ним тихим восторженным голосом.

— Ты такой красивый, Седрик. Ты знаешь, ты первый сенбернар, с которым я имел честь познакомиться.

Джордж явно наслаждался похвалами своей собаке. Что дало Лилли понять — ей придется подружиться с этим слюнявым уродом. И поэтому переодеваться еще чаще, чем привычные для нее семь раз в день.

— Насчет того убийства, — вдруг нарушил покой Мэдисон Грант. — Простите, что я поднимаю тему, вспоминать которую не хочется никому. Но, мне кажется, мы должны быть в курсе. В расследовании произошел какой-то прогресс?

Пульс Лилли практически замер.

Рука Кэбота рядом с ней замерла под огромной мордой Седрика.

Как будто, подумала Лилли, ему тоже неприятна эта тема.

Джордж нахмурился.

— Как раз сегодня утром Вольфе заезжал дать мне отчет. Похоже, там обнаружилось что-то новое.

Кэбот поднялся.

— И что же?

Лилли поразило, как виновато прозвучал его голос — для того, кто мог бы предположить, что она может быть в числе подозреваемых.

— Вольфе поговорил со всеми, кто мог быть свидетелем преступления. И, похоже, повторялись одни и те же имена: Лин Йонг и Роберт Братчетт. И еще, должен я с сожалением добавить, среди подозреваемых все еще остается мой собственный конюх.

— Ну не мистер же Бергамини! — воскликнула Эмили.

Грант задумчиво покачал головой.

— Интересно. — Он посмотрел в ее сторону. Или же на Кэбота? — Хотя и неудивительно.

Лилли показалось, что у нее кровь застыла в жилах. Она не могла вдохнуть. Никто из них, кроме Джорджа и Эмили, не знал, что ее отец был здесь и отбыл в большой спешке. И милая наивность Эмили не располагала к тому, чтобы она могла кого-нибудь заподозрить. А кроме