Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

же, как и эта служаночка, которая могла узнать почерк и заподозрить какие-то отношения между Лилли и написавшим записку.

Или, что гораздо хуже, связь со смертью репортера.

И эта горничная находилась здесь, в библиотеке Джорджа, где до сих пор пахло свежим полировочным воском, старыми книгами и клейстером, которым они наверняка приклеивали на потолок всех этих херувимов с облаками.

Аврору, поправила Лилли сама себя. Не просто херувимы с облаками, а шедевр: Колесница Авроры. Если уж она собирается привлекать внимание Джорджа — и отвлекать его от любых намеков на скандал, — то она должна думать и говорить как женщина, разбирающаяся в искусстве. Для чего следует выудить из памяти все эти термины, которых она не слышала со времен своей последней поездки в Европу.

Chiaroscuro: кажется, именно это слово повторяли в Лувре американцы, толпящиеся возле картин Рембрандта.

Светотень, вот что можно еще попробовать ввернуть. Что угодно, лишь бы отвлечь внимание Джорджа от странных записок, которые приносят Лилли, или от слухов, как Морис Бартелеми в спешке покинул Эшвилл, или от того, зачем сюда явился репортер Times.

А до тех пор надо еще разобраться с этой горничной. Лилли расправила плечи.

Она не доверяла женщинам. Управлять мужчинами можно множеством способов. Но женщины, которые не должны казаться особенно умными в обществе, могут быть скользкими и изворотливыми, и происки их ума часто выскакивают, как из засады, самым непредсказуемым образом.

Эта служаночка с гор была не дура — это было ясно. Но, может, ее можно убедить держать рот закрытым.

Но тут в комнату явилась домоправительница, миссис Смит, кивнувшая на ходу: «Добрдень, мисс Бартелеми».

— Керри, дорогая, ты нужна там на кухне. Почистить картошку. И провести мирные переговоры между Парижем и Аппалачами.

Горничная прекратила разбирать книги и обернулась. И тоже посмотрела на Лилли. Ничуть не опуская глаз, как пристало служанке, она последовала за домоправительницей и торопливо направилась к лестнице, ведущей вниз, в кухню.

Лилли придется найти другую возможность оказаться с ней наедине. И скоро.

Стоя рядом с Лилли в просвете на неровном, заросшем склоне позади дома, Джордж Вандербильт протянул ей свое ружье.

За несколько дней их визита это был первый выход на охоту. Грант и Кэбот, каждый тоже с ружьем на плече, стояли чуть поодаль, наблюдая за уроком. Эмили, в маленьком шерстяном жакете, с хитрой улыбкой, наблюдала всю сцену с расстояния нескольких шагов позади вооруженных членов компании.

Лилли убедилась, что берет ружье в руку достаточно опасливо. Как женщина, которая боится оружия. Несколько неуклюже она поднесла приклад ружья к щеке. Провела рукой в перчатке по стволу.

— Какая полировка. — Нелепое замечание. Но пусть лучше она будет выглядеть пустоголовой, чем они заметят ее истинные чувства: что корсет душит ее, а юбка, волочащаяся по высокой траве, бесит так же, как роль, которую она вынуждена играть.

Это цена выживания — изображать неумелость с круглыми глазами, тогда как она вся дрожала от нетерпения, так же, как спаниель у них в ногах. Ей не терпелось спустить собаку и самой помчаться за ней в кусты, поднять двустволку вверх, прицелиться во внезапно взлетевшую стаю шумных птиц и, нажав, выпалить двумя оглушительными выстрелами так быстро, что обе птицы упадут на землю одновременно.

Лилли, держи себя в руках.

— Так блестит, — добавила она. И сама поморщилась от звука своего голоса.

— Неважно, многим ли или малым владеет человек, он должен безупречно заботиться обо всем, что считает своим.

Лилли, повернувшись, взглянула Джорджу в глаза. Имел ли он в виду что-то большее, чем просто должную заботу о своих ружьях?

— Если позволите, мисс Бартелеми, я покажу вам несколько полезных моментов в выборе цели…

Она улыбнулась ему.

— Буду очень признательна.

Обхватив рукой ее плечи, Джордж слегка поправил ружье.

— Когда перепелки взлетают, вам потребуется мгновение, чтобы выставить ногу, ощутить приклад ружья у щеки и прицелиться в какую-то одну птицу, а не во всю стаю.

Его дыхание возле ее уха, его щека касается ее, он ведет ствол ружья вправо вниз.

— Вы вскинете ружье и наведете его на птицу вверх, сзади, от хвостовых перьев сквозь тело к клюву, а потом — бах! — нажмете на курок, когда мушка окажется на уровне клюва. Главное — дышать ровно и сохранять спокойствие.

Но она чувствовала, что сам он дышит учащенно. Его рука в перчатке накрыла ее руку, лежащую на курке.

— Я буду здесь же, прямо позади вас. — Он что, действительно считает, что она нервничает из-за того, что надо нажать на курок?

Ее собственное сердце билось неестественно медленно. Лилли с трудом помнила про остальных, стоящих кучкой позади них. Когда собаку наконец спустили — «Ищи, Гарт», почти шепотом приказал Вандербильт — и она рванулась в кусты, Лилли без малейшего промедления последовала за ней, быстро оставив всех позади. Возможно, это было ошибкой, показывающей, что она вовсе не новичок в охоте. Но черт с ним, надо было стрелять в птиц.

Опустив нос к земле, собака продиралась сквозь заросли, мелькая там и сям, снуя без устали и направляясь к другой поляне. Видя, куда идет Гарт, Лилли поспешила к краю поляны и встала там, заняв позицию. Когда собака сунулась в последний куст — а три запыхавшихся мужчины поравнялись с ней, — в воздух вырвалась стая виргинских куропаток.

Проявляя чудеса сдержанности, Лилли выстрелила только из одного ствола. Куропатка рухнула на землю. Грант и Кэбот тоже выстрелили, один из них промахнулся, один подбил куропатку. Счастливый Гарт занялся делом, подбирая птиц.

Джордж просиял.

— Отлично, мисс Бартелеми.

— Merci beaucoup. — Она опустила голову. — Новичкам везет.

К ним присоединилась Эмили. С намеком в голосе, слегка передразнивая легкий новоорлеанский выговор Лилли, она игриво произнесла:

— Как, каким образом ты умудрилась так выстрелить после всего одного урока?

Лилли бросила на подругу быстрый взгляд. Женщины никогда не выдают друг друга в такой ерунде. Конечно, те, кто хочет сохранить дружбу.

Восторги Джорджа заглушили ее молчание.

— Вот уж действительно новичкам везет! Потрясающе!

Слегка опершись на него, она вернула ему ружье.

— Вся честь принадлежит моему учителю.

Он взял ружье. Моргнул. И улыбнулся.

После ланча все отправились на конную прогулку. Через какое-то время, спешившись и ведя лошадей в поводу, решили пройтись по золотисто-бурым полям, вдоль протекавшей через все поместье Французской реки. Над ними виднелся дом, а за домом — Голубые горы.

Джордж остановился. Его рука поглаживала гриву лошади, но глаза смотрели на просторы вокруг.

— Я надеюсь, вы знаете, что это поместье полностью самоокупаемо. Лес, урожай, молочное хозяйство, молодняк — всё.

Джон Кэбот подошел ближе.

— Я понимаю,