Когда плохо – это хорошо - Исаак И. Беккер

чьи продукты уже разрешены и поступили в продажу.

Интересен и биржевой фонд Loncar Cancer Immunotherapy ETF (CNCR) – он специализируется на компаниях, которые разрабатывают новые виды лечения в онкологии с помощью иммунотерапии. Это тоже довольно молодой фонд, он основан в октябре 2015 г. В его портфеле 26 компаний, среди них – знакомая нам Mirati Therapeutics, она занимает 7,3 % фонда.

Для тех, кому интересна эта тема, советую просто изучить список бумаг, которые входят в этот фонд. Возможно, вам будет полезно поработать и с самим ETF, и с отдельными компаниями. Очень интересная идея заложена в фонде Virtus LifeSci Biotech Products ETF (BBP). Этот ETF был основан в конце 2014 г., он состоит из 42 компаний. Главный критерий отбора в него – хотя бы одно лекарство компании должно быть одобрено FDA.

Это далеко не все доступные ETF, работающие на этом поле, но все фонды достаточно молоды и в них не очень много денег. В Principal Healthcare Innovators Index ETF сейчас чуть более $53 млн. Биржевой фонд, который занимается иммунотерапией, не дотягивает до $40 млн, а в последнем, Virtus LifeSci Biotech Products ETF, всего $34 млн.

Тем не менее я считаю эти биржевые фонды интересными и перспективными. Конечно, они достаточно рискованные, хоть и не до такой степени, как отдельные компании. Они усредняют инвестиции, снижая риск и доход. В любом случае знакомство с этими фондами и компаниями, которые в них включены, а также с другими биотехнологическими ETF полезно инвесторам. Это поможет понять, куда смотрят настоящие «пионеры» отрасли.

В заключение отмечу, что биотехнологии – вечная тема. Они во многом будут определять срок и качество жизни людей. Если вы можете себе позволить такой уровень риска, не упускайте шансы, которые дает на рынке инвестиций поиск новых способов лечения.

Глава 4

Обвалы предсказуемые и внезапные. Делаем деньги и защищаем их. Необходимо, заманчиво, а иногда и довольно страшно

4.1. Сегодня хорошо – завтра будет плохо. Великие «шорты»: какие уроки можно извлечь из них? При чем здесь лезвия для бритья

В процессе работы над этой книгой я время от времени размышлял вот о чем: читая классиков, пишущих об инвестициях (я имею в виду Уоррена Баффетта, Бенджамина Грэма, Питера Линча[59] или Джоэла Гринблатта[60]), я всякий раз ловлю себя на мысли, что многие практические примеры, основанные на историях тех или иных компаний, со временем начинают казаться немного странными. Потому как либо этих компаний уже нет, либо слава их давно померкла, и современный инвестор смотрит на них свысока, если вообще понимает, о чем идет речь.

Волей-неволей возникает вопрос: а как обстоит дело с теми примерами, которые привожу я сам (ни в коей мере не сравнивая себя с теми большими именами, что я перечислил выше, и со многими другими, которые не упомянул)? Ведь эта проблема остается. И что же я могу посоветовать читателю? Во многих случаях главное не имя, не компания, а кейс, история. Именно поучительная история, из которой можно сделать полезные выводы, ибо велика вероятность того, что вы столкнетесь в своей практике с похожим кейсом, хотя название компании будет другим, работать она может в иной отрасли и находиться в другой стране.

Итак, после того как я поделился наболевшим, мы можем двигаться дальше. Существенная часть инвестиционных идей относится к подклассу, который мы в рамках представленной матрицы называем «сегодня хорошо – завтра будет плохо». Таких идей довольно много – достаточно взять буквально любую акцию и посмотреть на ее график за последние 5–10 лет, отметив периоды роста и падения, хорошие для компании времена и плохие.

Инвестор, играющий вдолгую, как бы проживает все эти стадии вместе с компанией, и он нацелен на то, что за определенное время – 5, 10, 15 лет – выбранные им бумаги покажут хорошие результаты. А Уоррен Баффетт, покупая акции, говорит, что его любимый период удержания – навсегда (Our favorite holding period is forever).

Гуру в области инвестирования не просто зарабатывают на падении. Они получают выгоду из собственного умения предвидеть – как снижение котировок отдельных акций, так и крах фондового рынка. Такие примеры известны, и эти люди вошли в историю. Сегодня я хочу еще раз рассказать о них, чтобы исследовать накопленный ими опыт для выявления закономерностей и, следовательно, уроков, которые можно извлечь из самых больших сделок наших героев, когда они смогли заработать миллиарды долларов в весьма короткие сроки.

Человек, который продал Уолл-стрит

Первый кейс, о котором я хотел бы рассказать, это история великого спекулянта Джесси Ливермора[61], которому удалось предвидеть величайший кризис на фондовом рынке – биржевой крах 1929 г. в США – и заработать на этом $100 млн. По тем временам это была баснословная сумма. Если мы попытаемся представить ее стоимость в современных деньгах, то получим приблизительно $1,5 млрд.

Тех, кто еще не читал о нем, но хочет узнать больше об этом великом инвесторе и спекулянте, я отсылаю к книге «Воспоминания биржевого спекулянта» Эдвина Лефевра[62]. Это крайне интересное, написанное живым языком повествование, передающее характер Ливермора и его способность идти на большие риски. Там же рассказано о том, как он несколько раз терял абсолютно все – и начинал сначала.

В историю инвестиций Джесси Ливермор вошел как человек, который, говоря современным языком, зашортил великий кризис 1929 г. Эти события занимают особое место в истории фондового рынка, потому что, во-первых, тот кризис стал сильнейшим падением за всю историю наблюдения, а во-вторых, обрушившись в 1929 г., рынок вернулся на свои пиковые уровни где-то в 1954 г. Именно с его обвала в США началась Великая депрессия, которая растянулась на многие годы[63]. То время оставило о себе очень мрачные воспоминания, и еще не раз исследователи будут к ним возвращаться в своих попытках анализа произошедшего.

Когда в современном мире наступают сложные времена, профессиональный инвестор, хочет он того или нет, оглядывается назад и сопоставляет сегодняшнюю ситуацию с ужасными событиями, произошедшими в Америке в 1929–1932 гг. Это служит неким уроком – каждый делает для себя те или иные выводы. Например, государство, которое в принципе не вмешивалось в экономику, не занималось ее регулированием, после катастрофы пришло к заключению, что держаться в стороне – это не лучшая идея.

Стоит, впрочем, отметить и вот что: в начале 1928 г. ФРС, предвидя охлаждение экономики, начала повышать процентные ставки, а в 1929 г. приступила к их снижению. Это было своеобразной попыткой повлиять на фондовый рынок, которая, однако, большим успехом не увенчалась.

Если вы посмотрите на рис. 24, то увидите, как стремительно рос рынок начиная с 1922 г., многократно увеличиваясь до своего пика в 1929 г. Именно здесь началось падение, которое завершилось в 1932 г. За этот период индекс Dow Jones утратил 90 % своего пикового значения,