Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

говорить.

— Не учи учёного. Я бдителен, словно гвардеец на посту.

— Не спи только. — Сириль неуверенно улыбается своей неловкой шутке, надеясь, что Сильвен её поддержит.

Тот с задержкой, но усмехается тоже. Он всё ещё стоит спиной, Сириль видит только его отражение и не может отделаться от глупой мысли, что разговаривает с зеркалом. Только это зеркало его искажает: меняет все жесты, превращает в того, кем Сириль никогда не был.

Сильвен — не зеркало.

Что, если разница между ними будет для всех очевидна? Зачем они вообще это всё придумали, зачем эта глупая охота, зачем создавать видимость чего-то…

Ведь в самом деле, даже для оллии Верене не будет иметь значения, хорош ли Сириль в седле, так зачем?

Глупые вопросы, на самом деле. Он и сам представляет, как это будет выглядеть, если в честь него будут только давать какие-нибудь балы. Ему жить здесь всего несколько лет, но и эти несколько лет не стоит превращать в невыносимый карнавал насмешек.

Остаётся только верить, что Сильвен справится.

— Это ты можешь спать, а я буду развлекаться. В отместку за то, что вчера почти весь день пришлось проторчать в комнате!

Сильвен наконец разворачивается, проходит мимо размашистым шагом. Когда дверь за ним закрывается, Сириль беспокойно садится на край кровати. Бездумно собирает покрывало в складки и снова разглаживает. Чтоб не забивать голову пустыми волнениями, берёт с полки учебник — лучше провести время с пользой. Но сегодня слова со старых страниц плохо укладываются в голове.

Торчать в комнате, гадая о том, как там держится Сильвен, действительно оказывается мучительным. Сириль никогда бы не подумал, что может так маяться, будучи предоставлен самому себе. Он двигает фигуры на шахматной доске, но играть с самим собой оказывается скучно. Снова переставляет статуэтки, долго разглядывает полотно на стене: грозовое небо, светлое от вспышек молний, над тёмными шпилями столицы. Берёт вместо учебника собрание сочинений какого-то популярного нынче тарисского автора, больше чтоб попрактиковаться в языке. Но на чужих оборотах сегодня тоже плохо удаётся сосредоточиться.

Что, если о подмене станет известно? Наверное, будет скандал: вместо принца на охоту отправился бастард. Или сейчас вполне нормально — иметь двойника на замену? Сириль слышал, так поступают порой. Правда, чаще видные фигуры, боящиеся покушения, а Сириль что?

Может, всем и вовсе будет плевать, кто там заменяет какого-то младшего принца. Буря в стакане воды.

А что подумает оллия Верене? Что ей скажет Сильвен, вдруг сморозит какую-то глупость? Хотя что уж, это Сириль и сам может сделать легко, как показал опыт. Вряд ли она будет сильно удивлена.

Он поднимает взгляд на часы: королевская охота должна быть уже далеко, но и вернётся нескоро. Во дворце сейчас будет довольно тихо и — по крайней мере, в некоторых местах — пустынно.

Сириль дёргает себя за рукав, с силой сжимает пальцы и, решившись, принимается расстёгивать пуговицы.

Это чистой воды сумасбродство, глупое и ненужное. Но от переживаний уже немного мутит, воздух в комнате кажется спёртым. Хочется проветриться. Не просто раскрыть форточку, но выйти куда-нибудь. Дойти до маленькой старой оранжереи, где крайне редко можно с кем-то пересечься: дворец перестраивали, создали новую, крупнее и гораздо богаче, а эту оставили, кажется, из ностальгии. Её любила то ли бабушка, то ли дедова сестра. Может быть, зайти к матушке? Не будет ли она раздосадована, если он придёт сейчас, когда должен быть на охоте? Нет, плохая идея. Матушке никогда не нравились все эти переодевания.

Одежда служки Сирилю чуть велика и ощущается непривычно и некомфортно.

Он ещё раз оглядывает комнату со смутным чувством, что забывает что-то. Резко накатывает вина перед Сильвеном: он-то, наверное, примерно сидел взаперти и ждал, пока Сириль был на приёме, на вечере. А ведь Сильвену бродить по дворцу нравится куда больше. Нетрудно понять его дурное настроение и подначки.

Выходит Сириль тайным ходом. Сперва крадётся по коридору робко, оглядываясь. Но никто не ловит его за руку и не отчитывает за неосторожную бессмысленную прогулку, и Сириль приободряется.

Надо вести себя естественней. Тогда, скорей всего, никто даже не обратит внимания на какого-то слугу, если вдруг встретит.

Сирилю везёт: до оранжереи, находящейся совсем недалеко от его покоев, удаётся добраться без происшествий.

Здесь сразу становится как-то спокойнее. Не то чтоб Сириль когда-либо интересовался цветами или сильно любил их, но ему нравится сама атмосфера этого места: тихого, немного покинутого и как будто застывшего во времени. Здесь иначе пахнет: влажной после полива землёй и ещё какими-то травами.

Сириль походя проводит рукой над листьями некоторых растений, большими и маленькими, разных форм и оттенков, пушистыми или твёрдыми на вид. Боится касаться, потому что совершенно не помнит, ядовиты они или нет. Останавливается и равнодушно разглядывает крупные белые соцветия.

От скрипа двери позади Сириль вздрагивает и замирает, боясь обернуться.

— Простите, пожалуйста. Я, кажется, заблудился во всех этих коридорах, не могли бы вы… — этот голос Сирилю совсем не знаком и звучит очень юно.

Наверное, какой-то слуга-новичок. Вряд ли сможет опознать Сириля.

Он оборачивается. Успевает заметить, как юноша удивлённо округляет глаза, прежде чем тот сгибается в поклоне.

— Ваше высочество…

— Нет! — выпаливает Сириль поспешно. — Я вовсе не… Вы перепутали! Его высочество отбыл утром на охоту, я… просто слуга.

Юноша растерянно поднимает голову, окидывает Сириля взглядом. Неуверенно разгибается.

У него тёмные волосы, чёрные внимательные глаза, напоминающие какого-то зверька, и длинный острый нос. С небольшим запозданием Сириль узнает цитриста со вчерашнего вечера.

— Извините, — наконец осторожно говорит музыкант.

Почему-то поглядывает на руки Сириля. Он смущённо расцепляет пальцы — до того по привычке нервно выгибал их и сам не заметил.

— Ничего. Вы сказали, что заблудились?

— Да! Я немного отстал от своих и, кажется, свернул не туда, — музыкант говорит быстро, совсем без акцента, и это довольно странно смотрится с его совершенно не темпетским лицом. — Мне нужно в… Малый зал, кажется, но…

Он принимается неловко тереть ладонь.

— Это другой коридор, — понимающе кивает Сириль. — Вам стоит вернуться, свернуть направо… Нет, знаете, лучше я провожу вас.

Он не уверен, что сможет объяснить дорогу постороннему достаточно просто, чтоб это уложилось в голове.

— А это не… отвлечёт вас от работы? — музыкант подбирает слова с ощутимой осторожностью.

— Я не занят ничем срочным. — Сириль преувеличенно бодро пожимает плечами.

Он даже немного благодарен случаю за эту встречу — как раз потому, что она достаточно отвлекает. Этот человек совсем не знает ни Сириля, ни Сильвена, уж точно вряд ли отличит их и не факт, что