Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

как же мне влетит, — бормочет под нос, глядя на стрелки.

Сириль сконфуженно отступает на шаг.

— Простите, я вас так задержал. Вы запомнили дорогу?

— Да, да. Спасибо!

Энис скрывается за поворотом, а Сириль спешит обратно, в безопасность покоев. Ровно один коридор держится безотчётная радость, потом снова накатывает тревога — что там Сильвен? Чего ждать от его возвращения?

Женские голоса за углом заставляют остановиться.

— Маленького паршивца что-то не видно.

— А чего? Наверняка опять в комнатах принца ошивается.

— Он и сам у нас как принц. Ничего толком не делает, только болтается, как говно в проруби.

— Ты сильно на него не задирайся, — одна из женщин понижает голос, но они стоят довольно близко, да Сириль зачем-то тихо подходит ещё на пару шагов. — Говорят, король хочет его узаконить. Вот он нам всем устроит тогда.

— Да ну?

— Ну да. Его ведь даже учат всему, как законного.

— Мне кажется, хотел бы — уже узаконил, — вмешивается третья. — И только представь, как королева взбеленится. Ещё отравит пацана, как его мамку.

Сириль сжимает кулаки, судорожно вдыхает.

Кажется, сплетницы слышат что-то — совсем тихо шушукнувшись, уходят прочь по коридору.

Постояв немного, Сириль медленно двигается тоже. Разве он не будет рад, если Сильвена узаконят? Это его брат. И Сириль с детства сам смотрел на него, как на равного. Перед Сильвеном откроется много перспектив. И, наверное, он перестанет злиться на Сириля.

Сириль просто не будет ему больше нужен, ни ему, ни кому-то ещё. Сильвен больше не будет играть принца — он станет им, куда лучшим, чем Сириль. А Сирилю останутся только его жалкие страхи, нервные жесты, странные глупые чувства. Кому они нужны?

Он идёт всё быстрей, под конец — почти бегом, и лишь очень запоздало понимает, что так слишком легко себя выдать. Заставляет собраться и взять себя в руки, даже останавливается для этого. В комнату возвращается в мнимом спокойствии и замирает у окна, просто бездумно глядя на двор. Наверное, стоит так очень долго, потому что в какой-то момент ворота открываются, пропуская вернувшихся с охоты людей.

Сириль без труда находит взглядом маленькую фигурку Сильвена. Он держится рядом с отцом, и, когда они спешиваются, тот — Сириль видит это достаточно чётко — треплет Сильвена по голове.

Как прошла охота? Догадался ли кто-то о подмене? Что, если отец воспользовался ситуацией, чтоб признать Сильвена своим сыном? Глупая мысль, но мало ли…

Довольно быстро — как только Сильвен возвращается в комнату, проходит, не замечая настроения Сириля, и принимается взбудораженно и весело пересказывать подробности утра, — он узнаёт, что нет. Не произошло ничего из ряда вон выходящего. Всё прошло гладко, совсем как они хотели, и это должно вызывать облегчение, радость.

Придворным нет дела, как двигается младший принц. Они не видят разницы.

Глава 9. Шаг в будущее

Фирмин беспомощно щурится, пытаясь разглядеть конверты на столе, но с такого расстояния они продолжают сливаться в одно неясное пятно. Остаётся лишь ждать своей очереди подойти.

Это, пожалуй, справедливая традиция: вручать все приглашения одновременно, в назначенный день уже по возвращению в пансион, чтоб для аристократов это не становилось игрой на опережение, а дебютанты могли спокойно и взвешенно сделать выбор, сразу зная, какие варианты у них есть. Очень удобно.

Но каким же глупым и раздражающим всё это кажется, пока томишься в ожидании! Для Фирмина нет интриги и нет вариантов. Он с самого начала знал, зачем едет на праздник, он сделал всё, что мог, чтоб добиться своей цели, и он был лучшим на том выступлении. И сейчас среди ещё нескольких ничего не значащих кусочков бумаги его должен ждать конверт с королевской печатью. Фирмин мог бы получить его гораздо раньше.

Но всё-таки изнуряющее ожидание само взращивает тревоги, совершенно необоснованные, глупые.

Фирмин прячет руки за спиной, чтоб не выдать ненароком позорного волнения.

Вызывают вперемешку: юношей и девушек. Кто-то отходит с несколькими конвертами в руках, кто-то — с одним. Радостные, растерянные или пытающиеся скрыть разочарование. Но даже последних можно считать вполне удачливыми, если учесть, что будут и те, кого не вызовут вовсе. На их имена нет приглашений.

Как это позорно: не быть выбранным ни одним из множества гостей праздника.

Вот проходит Арно, и Фирмин не без удовольствия отмечает, что возвращается он менее уверенно, чем выходил. Варианты оказались вовсе не так хороши, как хотелось? Что и требовалось доказать: несмотря на все попытки казаться чем-то большим, жизнь всё расставляет на свои места.

Амандин поднимается со своего места легко, прекрасная и воздушная в праздничном платье. И только потому, что Фирмин смотрит на неё очень внимательно, он успевает заметить стиснутые пальцы, напряжённые плечи, прежде чем Амандин отходит слишком далеко порывистым шагом.

Возвращаясь, она улыбается, но Фирмину чудится что-то неправильное в этой улыбке, в том, как Амандин сжимает свои приглашения, не давая разглядеть. Поднимается дурное предчувствие.

Конечно, Амандин, как и он, ждала приглашения ко двору. Но что, если не получила? Это… в высшей степени обидно, он может себе представить. И если Амандин уедет куда-то ещё, как часто они смогут видеться? Нужно как можно скорее поговорить с ней. Фирмин рассчитывал, что у них будет много времени, чтоб хорошенько рассмотреть друг друга, теперь остаётся только надеяться… неизвестно на что, но надеяться.

Даже если Амандин не получила приглашения от королевской семьи, она может приехать с Фирмином в качестве его супруги? Но сейчас они не могут сыграть свадьбу: ещё не позволяет возраст. Могут ли они просить о снисхождении, не имея официальных бумаг?

Нет, прежде всего: согласится ли Амандин так внезапно?

За мыслями об этом Фирмин совсем перестаёт следить за происходящим и едва не пропускает свой выход. Поспешно поднимается, походя отметив, что за время его раздумий людей с конвертами вокруг прибавилось.

До стола он старается дойти спокойно и гордо. Ему не о чем волноваться. Нечего бояться. Нужно только подтвердить то, чего все и так ожидают.

Но что-то всё равно предательски сжимается внутри, заставляя нервно сглотнуть.

Гербовую печать на одном из приглашений он замечает с трёх шагов и чувствует, как расслабляются плечи. Ладонь вспотела. Как стыдно принимать высшую милость такой рукой. Но и незаметно вытереть не получится — все, как и он раньше, зорко следят за тем, как вершится судьба.

Фирмин встречается взглядом с эттом Арманом — тот смотрит одобрительно и, как кажется, даже с гордостью. Становится тепло и легко, и мелочи вроде потной ладони перестают