Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

будто у него в самом деле есть брат-близнец. Кто-то, кто понимает лучше всех на свете. И не важно, что на деле Сильвен на полгода старше. Что он сын служанки.

Стук прерывает затянувшуюся паузу — кто-то из слуг пришёл напомнить о времени. Даже согласись Сириль на подмену сейчас, Сильвен не успел бы переодеться — только не с последней модой на праздничные наряды с множеством застёжек.

А воротник так и натирает. Сириль всё-таки пытается осторожно поправить его, идя по коридору.

Зал встречает бликами многократно отражённого в хрустале и серебре света. Хочется зажмуриться и встряхнуть головой. Сириль незаметно смаргивает, держась прямо. Подбородок горделиво поднят. Всё тот же проклятый ворот и не дал бы его опустить, впрочем. К губам приклеена лёгкая располагающая улыбка.

Не то чтобы Сириль прежде «жил в лесу», как шутит Сильвен, но всё же такое скопление народа для него… нечастое явление. Младший ребёнок, он никогда не был обязан присутствовать на большинстве официальных приёмов. Появляться на вечерах, где взрослые обсуждают свои важные дела за вином, и балах, чтобы только путаться под ногами, было зачастую даже лишним. И совершенно нормально, если он быстро покидал зал, чуть помелькав на глазах у придворных.

Сегодня всё совсем не так. Сегодня уйти или вовсе не явиться будет крайне невежливым, даже странным, ведь это он — виновник торжества. Пока Сириль так и не разобрался, нравится ему это или нет. От волнения почти тошнит, страшно допустить оплошность и потерять лицо в глазах такой толпы людей. Крайне мало из них хорошо ему знакомы, и это нервирует ещё больше.

Но почему-то он по-прежнему готов ревностно отстаивать право на этот праздник. Мысль, что его мог бы заменить Сильвен, отчего-то задевает.

Это его, Сириля, день рождения.

Ему исполняется двенадцать, пора наконец взрослеть и учиться вести себя на публике с такой же спокойной, подобающей отпрыскам королевской четы гордостью, как Марил, Маркэль и, конечно, Михель.

Помоги Сирилю Творец.

Никогда в жизни появление Сириля в зале ещё не привлекало столько внимания, как сейчас. Мелькают улыбки, порой подведённые тёмным по последней моде и притягивающие взгляд на фоне бледных лиц. В перчатках потеют руки. В бесконечной череде политесов Сириль на какую-то минуту чувствует себя пёстрой учёной птицей, повторяющей немногие известные ей фразы. Такой, что водится на южных побережьях Сол. Марил подарили одну на десятилетие. Сирилю изредка разрешалось прийти посмотреть — Марил ужасно жадничала, важничала, а ещё злилась, когда птичка не показывала при гостях своих талантов.

До сих пор неизвестно, кто же, всё-таки, выучил ту птицу бранным словам. Вероятно, Маркэль — ему Марил всегда больше других позволяла. В итоге птичье воспитание сочли совсем неподобающим обществу юной принцессы. Какова была судьба птички после — Сириль не знает, но во дворце он её больше не видел.

Саму Марил Сириль замечает в центре стайки фрейлин. Их мало волнует его появление.

Вот если б на месте Сириля был Михель или хотя бы Маркэль, стянулся б весь зал поголовно. А сейчас многие так и не оставили своих разговоров.

Ладно. Сирилю и так уделяют много внимания сегодня, не так ли? Столько мероприятий в его честь, и, говорят, на пышности праздника настаивала сама матушка, а отец довольно быстро согласился. И это потому, что они очень любят Сириля, не так ли?

К моменту, как он добирается до положенного ему кресла перед небольшой сценой, ажиотаж вокруг немного утихает. Сириль чувствует себя чуть свободнее, но почти сразу тушуется под оценивающим взглядом отца. Будто у Сириля принимают урок, а он дурно выучил, потому что Сильвен снова весь вечер отвлекал. И виноват, конечно, всё равно Сириль — раз не осадил Сильвена, значит, не так уж и не хотел отвлекаться.

Отец быстро переносит внимание на разговор с кем-то, так ничего Сирилю и не сказав, но ощущение, будто проверку он не прошёл.

А место матушки пустует. Хотя она очень любит музыку — а Сириль только делает вид, потому что так им есть, о чём говорить. Но сегодня, несмотря на все приготовления, несмотря на десятки приглашений, разосланных видным музыкантам, матушка сказалась больной. Не в том ли дело, что они с отцом поссорились накануне? Об этом Сильвену удалось узнать у какой-то служанки, и, конечно, он не преминул поделиться сплетней.

Сириль украдкой посматривает на отца — явных признаков дурного расположения духа не видно. Впрочем, отец всегда держит лицо по-королевски хорошо.

Вечер открывают выпускники открытого графом ТеСоннери пансиона. Это умно — после иных известных мастеров юноши и девушки возраста, наверное, Маркэля едва ли произвели б какое-то впечатление.

Хотя Сильвен пошутил бы, что это как посмотреть.

Многие из них явно нервничают, некоторые — до того, что даже Сириль, не обладая исключительным слухом, замечает ошибки. Марил, сидящая справа, совсем близко, с иронией обсуждает с подругами нескладных юношей и старающихся казаться аристократичными девушек: их наряды, волнение и проколы. Марил сегодня не в духе. Она уже несколько раз за день виделась с будущим мужем, а каждая новая встреча делает её всё более раздражённой.

Марил тоже не хочет никуда уезжать. Если невеста Сириля младше него на три года и пока не вышла в свет, то жених Марил, напротив, старше почти на тринадцать лет и появляется по каждому удобному случаю. Кроме частоты визитов Сириль, честно говоря, не видит за ним серьёзных недостатков. Марил не подчёркивала их тоже. Сириль мог бы сказать, что не понимает её тревог, если б сам не задумывался порой о том, как будет жить в Сол.

Забавно, каким-то образом Сириль, родившись мальчишкой, всё равно умудрился получить роль девицы на выданье.

Немного обидно, если честно. Михель унаследует трон, Маркэля ждёт военная карьера, лавры и знатная темпетская жена, и даже Сильвен, оставшись в Темпете, наверняка выгрызет себе какое-то место при дворе, может, и получше простого служки. И только они с Марил — две маленькие разменные монетки. Отдал — и позабыл.

Они должны были от этого сплотиться, наверное. Но почему-то не получается. А ведь когда-то часто проводили время вместе. Теперь Марил тринадцать, и она немного… невыносима.

Мальчишке с тёмными волосами она отсыпает особенно много острот — возможно, потому что её жених, ис Саин, — тоже тарисец. Может быть, стоит и Сирилю тут вставить что-то — это определённо прибавит ему очков. Что-нибудь остроумное и колкое. Он всерьёз обдумывает варианты и решает смолчать. Никогда не был в таком хорош, да и куда тягаться с товарками Марил?