Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

записать его секретарем в дворянскую опеку – учреждение, выполнявшее роль надзирателя за имуществом несовершеннолетних. Все обязанности, связанные с этой должностью, мог выполнять состоявший на жалованье секретарь, а чиновник на синекуре периодически получал бы повышение по службе, как если бы сам занимался всеми делами. Именно это и требовалось Ивану. Он с радостью принял предложение и за семь лет, не прикладывая никаких усилий со своей стороны, дослужился до чина коллежского секретаря, соответствующего званию штабс-капитана в армии. Чтобы подняться выше, ему пришлось бы подыскать себе другое место, где он уже не смог бы фиктивно выполнять обязанности через подставное лицо, поэтому он решил почить на лаврах и подал в отставку.

Сразу же после отставки началась его супружеская жизнь. Еще до того, как его отставку приняли, однажды утром он внезапно оказался перед алтарем. И здесь тоже все совершилось помимо его усилий. Путь настоящей любви, который, как говорят, всегда тернист для простых смертных, перед ним раскинулся исключительно гладко. Ему даже не пришлось напрягаться и делать предложение. Все устроили родители, выбрав сыну в невесты единственную дочь ближайшего соседа. Барышне было всего около шестнадцати лет, и она не отличалась ни красотой, ни талантами, ни какими-либо иными особенностями, однако обладала одним очень важным качеством: она была дочерью человека, имевшего смежное поместье и способного дать за нею в приданое некоторый участок земли, который они давно хотели прибавить к своим владениям. Провести деликатные переговоры поручили пожилой женщине, имевшей отличную дипломатическую репутацию в подобных делах, и она выполнила свою миссию с таким успехом, что за считаные недели все было сговорено и назначен день венчания. Таким образом, Иван Иваныч заполучил невесту так же легко, как и чин коллежского секретаря.

Хотя жених не взял за себя жену, а, скорее, ему ее вручили и он ни на секунду не воображал, что влюблен, у него не было причин сожалеть о выборе, сделанном за него. Марья Петровна и характером своим, и образованием всецело годилась в жены такому человеку, как Иван Иваныч. Она выросла в родном доме, в обществе нянек и служанок, и никогда не училась ничему, помимо того, чему могли научить ее приходской священник и «мамзель» – фигура, занимавшая положение между служанкой и гувернанткой. Первыми событиями в ее жизни стали объявление о замужестве и подготовка к свадьбе. Она до сих пор помнит радость, которую доставила ей покупка приданого, и хранит в памяти весь каталог купленных вещей. Первые годы ее супружеской жизни были не очень счастливыми, потому что свекровь относилась к ней как к непослушному ребенку, которому нужно часто устраивать нагоняй и читать нотации; однако Марья Петровна с образцовым терпением переносила такое обхождение и со временем стала сама себе хозяйкой и полновластной правительницей во всех домашних делах. С тех пор она ведет активную жизнь без всяких событий. Между ней и ее мужем существует такая взаимная привязанность, какой можно ожидать от флегматичных натур после почти полувека супружества. Она всегда отдавала свои силы на удовлетворение его простых материальных потребностей – интеллектуальных потребностей он не имел – и заботу о его всевозможных удобствах. Под влиянием этой заботы он «обабился», как сам любит говорить. Он разлюбил охоту, все реже ездил в гости к соседям и с каждым годом проводил все больше времени в кресле.

Повседневная жизнь этой достойной пары необычайно размеренна и однообразна и меняется только в зависимости от времени года. Летом Иван Иваныч встает около семи утра и при помощи лакея облачается в простой костюм, состоящий главным образом из выцветшего и засаленного халата. От нечего делать он садится у раскрытого окна и глядит во двор. Когда мимо проходят слуги, он останавливает и расспрашивает их, а затем отдает распоряжения или бранится – смотря по обстоятельствам. Около девяти часов подают чай, и он идет в столовую – длинную узкую комнату с голым деревянным полом, без мебели, кроме покосившегося стола и расшатанных стульев. Там его ждет супруга с самоваром. Через несколько минут приходят внуки, целуют дедушке руку и занимают места за столом. Поскольку эта утренняя трапеза состоит только из хлеба и чая, она длится недолго, и все расходятся по своим занятиям. Глава дома начинает повседневные дела с того, что вновь занимает место у раскрытого окна. Выкурив несколько сигарет и предавшись молчаливому созерцанию на соразмерный период времени, он выходит из дома, намереваясь зайти в конюшни и на ферму, но обычно, не успев перейти двора, он находит жару невыносимой и возвращается на прежнее место у окна. Там он отдыхает в покое, пока солнце не переместится так далеко, что веранда за домом оказывается целиком в тени, и тогда он переносит туда свое кресло и сидит там до обеда.

Марья Петровна проводит утро гораздо деловитее. Сразу, как только уберут завтрак со стола, она идет в кладовую, подбирает продукты, составляет дневное меню и дает повару необходимые ингредиенты с подробными инструкциями по их приготовлению. Остаток утра она посвящает другим домашним обязанностям.

В час дня подают обед, и Иван Иваныч для аппетита залпом опрокидывает рюмку домашней горькой настойки. Обед – прекрасное событие дня. Еды в изобилии, она хорошего качества, но грибы, лук и жир играют в трапезе слишком важную роль, и все это готовится почти без оглядки на общепринятые принципы кулинарной гигиены. От многих блюд пекущийся о здоровье британский ипохондрик пришел бы в ужас, но, как видно, они не оказывают дурного действия на те русские организмы, которые никогда не испытывали на себе вредного влияния городской жизни, нервного возбуждения или умственного напряжения.

Едва успевают убрать последнее блюдо, как дом погружается в мертвую тишину: наступает время послеобеденного отдыха. Молодые люди идут в сад, а все остальные члены семьи поддаются сонливости, естественной после обильного обеда в жаркий летний день. Иван Иваныч удаляется к себе в комнату, из которой перед этим тщательно выгоняют мух. Марья Петровна дремлет в кресле в гостиной, накрыв лицо носовым платком. Слуги храпят в коридорах, на чердаке или на сеновале; и даже старый сторожевой пес в углу двора вытягивается во весь рост в тени от конуры.

Часа через два дом постепенно просыпается. Двери начинают скрипеть; всевозможные голоса от баса до фальцета выкрикивают имена разнообразных слуг, и во дворе слышится топот. Вскоре из кухни выходит слуга с огромным самоваром, пыхтящим, как паровоз. Семья собирается к чаепитию. В России, как и везде, сон после плотной еды вызывает жажду, поэтому чай и другие напитки здесь вполне