Укротитель троллей. Как заставить замолчать внутреннего критика - Рик Карсон

меня был клиент по имени Хэнк, его родственники часто страдали от порока сердца.

Из газет он вычитал, что является личностью типа А. Он панически боялся сердечного приступа, прекрасно зная, что волнение ему абсолютно противопоказано. Поэтому он стал переживать о том, что испытывает беспокойство. Все продолжалось до тех пор, пока у Хэнка не начались панические атаки. В груди болело, начиналась одышка, мужчина чувствовал, что внутри у него все трясется. Несколько раз Хэнк бежал в отделение неотложной помощи. Он сдавал анализы и проходил медицинские осмотры, но результаты показывали, что с сердцем у него все в порядке.

На моих сеансах мы с Хэнком разработали механизм мгновенного укрощения тролля. Он концентрировался на себе, произносил мантру укрощения тролля и начинал просто замечать своего внутреннего критика. Он позволял троллю пять-десять раз произносить свой злобный монолог. Он слушал все, что тот говорил ему. Иногда Хэнку нравилось подчеркивать и утрировать услышанное. Он делал это, произнося вслух обличительные речи. Я попросил Хэнка спародировать голос тролля и сделать запись его выступления. Мы прослушали ее в моем кабинете. Глубокий гортанный голос изрек вот такую тираду:

«Доигрался наконец! Что ж, семье будет тебя не хватать… Ты ведь сдохнешь в любую минуту. Посмотри на себя! Жалкая нервная развалина. Чего пыхтишь, жирдяй? Да ты просто до смерти напуган. Слабак! Самозванец! И как тебя только земля носит? Ты не заслуживаешь жизни. Твой карточный домик, жиробас, вот-вот развалится.

Все кончено, приятель, кричи не кричи.

Я диву даюсь, как тебе удалось прожить так долго. Тебя еще не уволили только потому, что босс не видит тебя насквозь. Если бы люди видели твое истинное лицо, они бы поняли, что ты просто большой, толстый, беспомощный ребенок. Ты не можешь идти в этом темпе вечно, сынок. Ты, наверное, завтра потеряешь работу, и твоей жене все скоро надоест. Возможно, она уже сейчас крутит роман на стороне. Дети? Они тебя не любят. И уж точно не гордятся тобой. Ты теряешь контроль, папаша. Ты уже одной ногой в могиле, и не надейся, что твой уход кого-то огорчит».

И так далее, и тому подобное. Вместо того чтобы бороться с троллем, Хэнк концентрировался на себе и мог спокойно сидеть, просто слушая его болтовню и время от времени утрируя ее. Он научился отстраняться от речей тролля, подключать органы чувств и фокусировать сознание либо на своем теле, либо на окружающем мире, а не на мире разума.

Это подводило Хэнка к важнейшему моменту выбора. В редких случаях он решал, что хочет еще немного продлить спектакль. Он позволял себе это удовольствие, но всегда заранее устанавливал лимит на театральные вздохи тролля.

Этот довольно жесткий структурированный подход к укрощению внутреннего монстра отлично сработал. Хэнк всегда помнил о важности выбора и о том, что он может расслабиться и сосредоточить сознание в том месте, которое он выберет сам.

Если тролль сеет панику, попробуйте сосредоточиться, произнесите мантру укрощения и

Просто замечайте, что происходит.

Делайте выбор, проигрывая возможные варианты (возможно, подчеркивая очевидное, как это сделал Хэнк).

Действуйте!

Упражняйтесь! Упражняйтесь! Упражняйтесь! Каждая атака тролля – это возможность потренироваться.

Если все изменится, тебе тут же полегчает!

Я вспоминаю одно свежее, солнечное субботнее утро. Жизнь казалась совершенно прекрасной. Я помедитировал, вернулся с пробежки, вкусно позавтракал с женой и сыном и приготовился ехать в соседний город, чтобы провести семинар.

Я был доволен, свободен, полон любви, мудрости и света. Одним словом, жизнь казалась спелой малиной. Я плавно скользил вниз по шоссе, слушая The Supremes, как вдруг меня оглушил резкий вой автомобильного гудка. Даже если у вас имеются лишь поверхностные представления о дорожном этикете, вы наверняка знаете о сигнальном континууме, на одном конце которого находится вежливое «Извините за вмешательство, но нам очень нужно вас обогнать», а на другом – пронзительно-долгое «Прочь с дороги, или я тебя на колесо намотаю». Это вопиющее вторжение явно было из последней категории.

Мышцы шеи напряглись, как канат, – рефлекторное действие (возможно, это неосознанная попытка втянуть голову в плечи). Я широко раскрыл глаза. Кожа натянулась. Костяшки пальцев побелели, я с силой вцепился в руль. Потом я увидел его.

Он проскочил слева, нагло хохоча, послал меня на три буквы, снова посигналил со всей дури, выскочил вперед и дал по газам. Кажется, он отлично развлекся за мой счет.

Молодой, худой, непривлекательный пацан. Он ехал на маленьком грузовике с огромными колесами. (Я испытываю жуткую неприязнь к таким автомобилям. Они напоминают мне тараканов.) На заднем стекле красовались наклейки с ружьем и флагом повстанцев. Мне не понравился этот человек.

Я ехал по своей полосе и соблюдал скоростной режим, предаваясь невинным, чистым и благородным мыслям. В одно мгновение блаженное чувство, которым я наслаждался все утро, уступило место приступу чистейшего страха, а страх тут же сменился страстным желанием искалечить наглеца.

Мало того что жизнь промелькнула у меня перед глазами, так еще и троллю отлично удалось убедить меня в том, что на кону стояла моя мужественность. Удивительно, как быстро все произошло. За две или, может быть, три секунды я превратился из мягкосердечного, преисполненного любви, доброжелательного Святого Франциска в питбуля. Я хотел раздавить тот грузовичок и хорошенько съездить по лицу тупоголового лихача. Я хотел отомстить, черт возьми. Мой разум воскликнул: «Заставь его молить о пощаде», и в очередной раз трутень-тролль зажужжал свою старую добрую песню. О, я слышал ее не раз: «Я снова почувствую умиротворение, когда (и только когда) я его/ее/их/это исправлю».

Я знаю много вариаций на эту тему. Обычно все сводится к убеждению, что душевное спокойствие зависит от признания правоты, хотя сюда же относятся размышления о праведности, великолепии, успешности и, в далеком прошлом, крутизны. В лучшем случае это парадоксальная позиция, так как я иду на поводу у декораций и действующих лиц в своем мире, ставя во главу угла боль или удовольствие.

Увы, иногда обстоятельства влияют на мое чувство удовлетворенности, нравится мне это или нет. Готов поспорить, с вами происходит то же самое. Да-да, если вам не нравятся обстоятельства, измените их. Я тоже так считаю. Но когда речь заходит о наслаждении жизнью, я бескомпромиссен. Я наркоман, подсевший на душевное