Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

— Привезти в страну владельцев капитала и использовать часть их денег на создание экономической корпорации.

Братья сели на стулья напротив друг друга, и Пинхас подробно изложил Аврааму свою идею.

— Мне не нравится только одно. Очень много капиталистов. Их количество сопоставимо с квотой на годовую репатриацию.

— Я об этом тоже думал. Ты прав. Надо свести их число к минимуму. Иначе это вызовет неприятие правительства. Я напишу министру о тысяче — двух тысячах разрешений. И попрошу Макдональда тебя принять.

— Я исполню твою просьбу, Пинхас, — произнёс Авраам и заговорщески усмехнулся. — Кстати, Фаина узнала о твоём возвращении и приготовила хороший ужин.

— Не могу отказать женщине, — засмеялся Пинхас.

Ужин, действительно, удался. Пинхас рассказывал о своих иерусалимских делах и советовал брату не заниматься политикой. Они выпили несколько рюмок вина и немного опьянели.

— Останься у нас, Пинхас, — предложила Фаина. — Я тебе постелю здесь на диване.

Рутенберг попытался возразить, но усталость и алкоголь уже овладели его крупным телом. Глаза слипались от неодолимого желания уснуть.

Письмо Верховного комиссара министр колоний передал в отдел Ближнего Востока. Джон Шакборо направил его Томасу Беннету. Тот рекомендовал министру МакМайклу отказать. Рутенберг, по его мнению, финансист и бизнесмен, а не политик, имеющий право заниматься вопросами алии. Кроме того, утверждал Беннет, его концепция, что решение всех проблем Эрец-Исраэль в активной экономической деятельности, действительностью не подтверждается. В 1936 году Эрец-Исраэль находилась в процессе впечатляющего экономического роста, но это не остановило восстания. А в 1939 году, несмотря на ухудшение экономического положения, отношения между народами заметно улучшились. Эрец-Исраэль не испытывает вообще недостатка капиталистов и вкладчиков. Главная проблема в недостатке рынков для продажи продукции. Капитал, который привезут люди Рутенберга в страну, увеличит доходы правительства Эрец-Исраэль от налогов, но не решат проблемы экономики страны. Наконец, нельзя передавать в руки еврейских учреждений и организаций, и главное, в руки частных лиц, возможность превысить нормы алии, установленные Белой книгой.

Макдональд назначил совещание, на которое пригласил Шакборо, Беннета и Дауни. Было принято решение послать Верховному комиссару письмо поддержки его предложения. Министр также согласился встретиться по просьбе Рутенберга с его родным братом. По требованию Джона Шакборо решили проверить отношения Рутенберга и руководства Сохнут.

Дауни не испытывал удовлетворения от положительного ответа МакМайклу. В длинной записке, которую Дауни направил Шакборо на следующий день, он досконально проверил предложение. При предположении, что Рутенберг привезёт в страну 2000 владельцев капитала, средний капитал которых 8000 лир стерлинг, олим передадут в его руки огромную сумму — 8 миллионов лир стерлинг. Идея создать корпорацию с основным капиталом около 8 миллионов лир стерлинг показалась ему знакомой и заставила Дауни покопаться в папках. Он обратил внимание, что в 1938 году Рутенберг беседовал по этому вопросу с Вильсоном и Макдональдом. Тогда, сообщил он Шакборо, Рутенберг просил мобилизовать деньги у богатых евреев, но потерпел неудачу. Поэтому сейчас он надеется получить деньги у олим, владеющих капиталом.

Мнение Дауни остановить рассмотрение этого предложения было отклонено. На следующий день Малколм Макдональд принял Авраама Рутенберга. Министр и его сотрудники ждали гостя с большим интересом и были приятно удивлены, когда в кабинет вошёл высокий, подтянутый и одетый в добротный костюм мужчина.

— Господин Рутенберг, мы хорошо знаем Вашего родного брата и рады знакомству с Вами, — произнёс министр, доброжелательно смотря на гостя.

— Благодарю Вас, сэр. Благодарю вас, господа.

— Обычно со своими идеями он приходил к нам сам, — заметил Макдональд. — Надеюсь, у него всё в порядке.

— В стране много серьёзных проблем. Поэтому он попросил меня доложить совету директоров электрической компании об итогах прошедшего года и встретиться с Вами.

— Он написал мне письмо, где изложил свой план, — сказал министр. — При этом сообщил, что его детали Вы передадите мне во время нашей беседы.

— Совершенно верно. Он предполагает организовать репатриацию евреев-миллионеров, бежавших из Германии и Чехословакии. Сейчас они находятся в Швейцарии и Голландии. На их деньги мой брат намеревается создать большую экономическую корпорацию с основным капиталом от двух с половиной до десяти миллионов лир стерлинг.

— Чем эта корпорация будет заниматься? — спросил Дауни.

— Она возьмёт на себя проекты промышленности и сельского хозяйства. А также строительство муниципальных предприятий развития, например, водных и дренажных сетей в Хайфе и Тель-Авиве.

— Нет сомнения, это серьёзные проекты, требующие значительных средств, — произнёс Беннет. — Но в банках Эрец-Исраэль находится большой еврейский капитал. По моим сведениям, около пятнадцати миллионов лир стерлинг. Почему бы не вложить его в развитие страны?

— У моего брата хорошие отношения с руководством банков, — ответил Авраам. — Я не знаю, каковы его соображения, но думаю, что он не может обещать им прибыль, на которую они рассчитывают.

— А Бен-Гурион осведомлён о его планах? — спросил Шакборо. — Ведь вопросы алии в руках руководства Сохнут.

— Уверен, что Бен-Гурион знает о них. Думаю, что он не возражает. Речь идёт о небольшом числе репатриантов.

Беседа продолжалась ещё некоторое время. Макдональд и его сотрудники задали множество вопросов. Не на все Авраам смог ответить. В таких случаях он застенчиво улыбался и советовал обратиться к брату.

После беседы с Авраамом ответ на письмо Верховного комиссара был поручен Дауни. Но министр расценил его формулировку слишком радикальной. Макдональд добавил на полях, что он был бы склонен отнестись положительно к просьбе Рутенберга. Его следует лелеять, потому что он, в противовес другим сионистским лидерам, стремится к какому-то соглашению с арабами. И всё же, рассуждал министр, этот договор ударит по полномочиям Еврейского агентства, предназначенным ему британским мандатом. Инициатива Рутенберга также угрожает политике, определённой Белой книгой. Она разрешает в определённой мере алию деятелей, но люди, о которых просит Рутенберг, не включены в список тех, кого Белая