Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Против чёрной гангрены нет средств, кроме ножа и пилы.

– Хорошо. – Вождь клана тяжело вздохнул, и обречённо кивнул: – Делай всё, что считаешь нужным… По крайней мере, у меня останется голова! – Шутка получилась неуклюжей, совсем невесёлой, но Мирвер вежливо улыбнулся, осторожно разматывая повязку.

– Ты будешь это делать прямо сейчас? – Испуганно спросил Вальхар, уже не скрывая своего страха перед вымотавшей его болью.

– Нет, мой вождь. – Лекарь заглянул в глаза своего повелителя. – Мне нужно приготовить инструменты, и чудодейственный отвар, выпив какой, ты уснёшь, и ничего не почувствуешь.

– И проснусь полным инвалидом? – С иронией спросил вождь клана, силясь улыбнуться, и не в состоянии отвести глаза в сторону, от всепроникающего взгляда.

– Это будет казаться только со стороны. – Глубокомысленно заметил Мирвер. – На самом деле ты будешь здоров.

Уже теряя сознание Вальхар почувствовал, что его куда-то переносят, бережно опускают на что-то мягкое, и аккуратно снимают кольчугу. Губы обжёг горячий, горький отвар, и перед тем как провалиться в спасительную тьму, он услышал голос Мёртвой Головы:

– Надеюсь, ты поставишь его на ноги. Без него нам не выиграть этой войны.

* * *

С высоты крепостной стены сотник Норд смотрел, как по узкой тропинке между скал нескончаемым потоком бредут беженцы, неся на своих плечах нехитрый скарб. О, Боги! Сколько же их! Жаль, что среди них совсем нет воинов. Пара сотен бойцов сейчас была бы весьма кстати. Где-то там, у начала тропы рыскают мелкие отряды перманов, и как волки рвут тех, кто не может отбиться от них.

Где же сейчас его Альте? Что с Ульде? Что с дядюшкой Огри? Если Роунфал захватили варвары, то, наверное, они вот так же, как эти несчастные бредут, и ищут безопасное место, где можно укрыться от смерти. Он даже не допускал мысли, что они погибли. Он не хотел об этом думать, и сам себя утешал тем, что вождь Вальхар будет сражаться до последнего воина, но не допустит, чтобы в пожаре войны гибли миряне.

Сейчас он думал о том, что единственное самое безопасное место в стране Лазоревых Гор, это замок Корте. Сюда не смогут добраться ни перманы, ни ярвиры, ни сам дьявол, а для обороны этих стен хватит и сотни воинов. Жаль, что лорд Мортрей пал в битве. Он знает это место лучше всех, и наверняка бы смог придумать нечто такое, что помогло бы уничтожить иноземцев под стенами замка.

Сивду показалось, что среди беженцев мелькнула знакомая фигурка, и он вдруг подумал, что его любимая сейчас там, где берёт начало эта узкая тропа, и где бродят шайки варваров, выискивая добычу. Страшно представить, что с ней может случиться! Нет-нет-нет! Он не может лишиться своей голубоглазой любви! Надо что-то делать! Собрать воинов, всех кто есть, спуститься в долину, и самому посмотреть, что там происходит? Боги! Это следовало сделать уже давно! Что же он медлил так долго?

Норд в беспокойной жажде деятельности оглянулся, и увидел десятника Фортара, с коим много лет назад прибыл в страну Лазоревых Гор, и вступил в наёмное войско лорда Мортрея. Их многое связывало, и во многих битвах они стояли плечом к плечу. Это было даже больше чем дружба. Это были настоящие братские чувства, и если бы не жёсткие законы Сангара, то они давно бы побратались, и принесли друг другу роту верности.

– Фортар!

Друг тут же прервал разговор с одним из харвеллов, только вчера появившемся в замке, и подошёл ближе, тоже посмотрев со стены вниз.

– Что тебя так встревожило? Что ты увидел здесь?

– Сколько у нас людей?

– Вылазка? – Тут же догадался сивд, и он улыбнулся, сверкнув глазами. – Воинов не так много, но все они рвутся в бой, и хотят обагрить свои мечи кровью.

– Так сколько же? – Нетерпеливо спросил Норд, уже размышляя, где можно занять в долине выгодную позицию, и атаковать какой-нибудь отряд перманов.

– Наберётся около семи десятков бойцов. Большей частью харвеллы и заулы, но есть и несколько вигов из клана Большого Орла. Они уже пришли в себя, после того как их клан уничтожили, и жаждут мести.

– Иди и объяви сбор. Я приму под знамя лорда Сатвела любого, кто умеет обращаться с оружием. Сегодня мы напомним перманам, что ещё живы, и что им не будет покоя на этой земле. Каждый камень, и каждое дерево будет для них смертельно опасно.

На сбор отряда ушло совсем немного времени, и скоро из ворот замка, разрезая поток беженцев на две бесконечно длинные змеи, по тропе вниз, в долину, двинулось восемь десятков воинов готовых сложить свои головы ради победы. Здесь были и харвеллы из Тайной Стражи, виги, каким удалось вырваться из настоящего ада, сивды, сохранившие верность, и заулы, ещё совсем недавно не помышлявшие, что им придётся вспомнить былые годы и взять в руки арбалеты.

Норд и не надеялся разгромить большой отряд врага. Он не хотел ввязываться в большие, кровавые стычки. Он хотел малыми силами нападать на малые силы перманов, и, вырезая их всех до одного, исчезать без следа в лесах долины, чтобы появляясь совсем в другом месте снова наносить удар. По его разумению это была более разумная тактика, чем та, что предлагали виги из клана Большого Орла. Сколько бы они смогли уничтожить, встав на смерть стеной против войска иноземцев? Сотню? Две? Почему они не хотят видеть самого, казалось бы простого? Уклоняясь от больших боёв, и каждый раз убивая по несколько десятков варваров можно достичь гораздо большего, чем сразу погибнуть и отправиться к Очагу Бессмертного Тэнгри! Ведь и маленькие пчёлы гонят прочь медведя, что разоряет их улей!

Норд заметил, что лица идущих на встречу беженцев изменились. В них появился страх, и ожидание чего-то ужасного, что может принести смерть. Тяжело смотреть в обычные, человеческие лица перекошенные ужасом. Кажется, что и сам можешь поддаться панике, и броситься бежать туда, где никто, никогда не сможет найти. Забываешь, что на боку в ножнах висит меч, что совсем неплохо умеешь им владеть, и всегда можешь постоять за себя.

Где-то впереди раздались крики, и беженцы стали разбегаться, прячась за камнями и в густых кустах, растущих по обе стороны от тропы. Что же с ними? Почему они так себя ведут? Что случилось?

– Варвары! – Чей-то пронзительный визг затих на самой последней ноте, и оборвался.

На опустевшей, расширяющейся тропе не осталось ни одного человека, и враги наконец-то увидели друг друга.