Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

палками и дубинами! Разве они смогут устоять против гвардейцев? Разве тебе нужно это бессмысленное кровопролитие? Ведь здесь и слепому видно, чем закончится наша битва!

– Я верю в своих воинов! – С усмешкой бросил Стальной Барс, поворачиваясь, и собираясь уходить. – А тебе я сам отрублю голову!

– Но вас же всего горстка! Не больше полусотни!

– Не отдаляй свою гибель! Цепь твоей жизни разорвётся сегодня, и моли своих богов, чтобы смерть была лёгкой и быстрой!

Рутгер решительно направился к строю вигов. Друзья еле поспевали за ним. Пристроившись рядом, Аласейа с улыбкой спросил:

– Моли своих богов, чтобы смерть была лёгкой и быстрой? Да у тебя просто дар вести переговоры!

Воевода рассмеялся шутке росса и обнял его за плечи. Откуда-то со спины налетел лёгкий ветерок, и они явственно услышали удивлённые голоса русов, ещё не успевших отойти достаточно далеко:

– … все безумцы! Перед лицом неотвратимой смерти они ещё шутят и смеются! Прав был лорд Архорд, царствие ему небесное, они варвары, и им нет места под небом Обитаемого Мира!

Это ещё больше развеселило друзей, и они расхохотались. Давно уже Рутгер не был так счастлив, как сейчас, чувствуя под рукой крепкие плечи друга, кому мог без робости доверить свою жизнь. Что какие-то мелкие ссоры и недомолвки, непонимание друг друга? Разве это имеет значение перед ними? Разве это так важно перед битвой, где могут погибнуть и тот, и другой?

– Рядом с вами и смерть мне кажется каким-то пустяком. – Проговорил Микон, правой рукой оглаживая лысую голову.

– Что ты теперь мне скажешь? Готов ли ты взяться за меч?

Поднимая выше знамя, Микон после небольшой паузы твёрдо ответил:

– Если мне сегодня и суждено отправиться в рай или ад, то гвардейцы будут долго меня вспоминать, а русы сложат легенды, что был такой витязь Микон, не пожалевший своей жизни в битве за свободу рабов.

Напыщенные слова неприятно кольнули, и Рутгер поморщился. Это здорово ему напоминало пафосные речи Сардейла. Что же это с русом? Или это возрастное, и все люди их лет склонны к таким разговорам? Вот, кстати и он сам. Стоит, в нетерпении помахивая секирой, и, кажется, что ещё мгновение, и, не дожидаясь атаки противника, сам бросится на них.

– Что? – С тревогой спросил он, едва воевода и царь россов приблизились. – Мы будем сегодня биться? Неужели я зря два дня точил свою красавицу? – Он нежно, как будто и вправду, его оружие было заколдованной девушкой, как бывает в сказках, погладил сверкающее на солнце лезвие.

– Мы бы стали биться даже в том случае, если русы сами сдались нам, и сложили оружие! – Весело ответил Стальной Барс, и встал в общий строй по центру, куда вражеское войско обычно наносило самый сильный и жестокий удар. Вальгер подал ему старый, с уже иссечённым умбоном щит, и с улыбкой пожелал:

– Да напьётся твой меч кровью врагов!

– И тебе пасть смертью героя! – Вымолвил Рутгер, подумав о том, что дорого бы отдал, чтобы сохранить всех оставшихся людей, волею судьбы оказавшихся здесь, с ним, за тридевять земель. Конечно, смерть в бою от стали почётна, и сразу же душа воина отлетает к Очагу Бессмертного Тэнгри, но какой в ней будет смысл, если цель, ради какой она будет отдана, не будет достигнута? Правильно говорил друг. Враг должен быть умерщвлён любым способом, и совсем не важно, как это будет сделано, главное самому остаться в живых, и идти вперёд наперекор всем опасностям.

Взревели трубы гвардейцев, и те медленно стали приближаться, на ходу равняя шеренги, и изготавливаясь к сече. Стена щитов и копий. Проломить такую будет сложно, но, не невозможно. Воеводе казалось, что этот противник будет опаснее, чем мутанты из Проклятых Земель, или упыри из подземелий Егдера. Ведь те нападали стаей, кучей, хотя и были чуть разумны. Здесь же были люди с подобным, как у вигов оружием, своей тактикой, и манерой ведения боя. Что же будет, когда две рати сшибутся в смертельной схватке? Кто сможет устоять и не отступит ни на шаг? Кто окажется свирепей и яростней?

– Хортер! Соргай! – Крикнул Рутгер, не оглядываясь: – Ваша цель – десятники и сотники! Заметить их легко, так что пока мы не встали щит в щит, можете начинать!

Он представил себе, как «тёмный» кровожадно оскалился, и, накладывая стрелу на тетиву лука, встал на красно-синий щит, и его тут же подняли над строем два воина. Упруго ударила тетива, и стрела, ввинчиваясь в воздух, мелькнув белым оперением, скрылась где-то вдали. До вигов долетел мгновенный вскрик, на два удара сердца в строю русов образовалась брешь, сразу же заполнившаяся точно таким же, какой был и до этого, щитом. Теперь очередь заула. Щёлкнул арбалет, и, кажется, воевода заметил, как тяжёлый, короткий болт, пробив каплевидный щит, скрылся где-то в глубине шеренги. Соргай не мог промазать. Он слишком хорошо умеет стрелять, чтобы потратить впустую теперь уже ставший такой драгоценностью арбалетный болт. Несомненно, он в кого-то попал. Просто за стеной щитов это не было заметно…

– Не будем торопиться! – Вскричал Сардейл, пристально вглядываясь в надвигающихся русов. – Пусть они сами добегут до нас! Их щиты тяжелы, как и доспехи, и пока они доберутся до нас, то уже порядком будут измотаны. Вот тогда мы и ударим! Мы прорвём их ряды после первого удара, когда они уже устанут, и будут терять бдительность! Приготовьтесь!

Стальной Барс надвинул на глаза шлем, и вынул из железного кольца на поясе, короткий, тяжёлый пернач. В свалке рукопашной схватки, в тесноте от него больше толку, чем от длинного меча. Уже потом, когда сеча распадётся на отдельные очаги, и будет больше места, можно будет им воспользоваться, и показать, что умеет настоящий воин, стремящийся быстро и безжалостно убить врага.

Щёлкали тетивы лучших стрелков, поднимаемых на щитах над строем воинов, и остро отточенная стрела всегда находила свою цель между щитами русов, разя их в лицо, и шеи, прикрытые лёгкими, кожаными брамицами. В надвигающемся строю то и дело возникали бреши, сразу же заполнявшимися из идущей следом шеренги, но уже было ясно, что долго это продолжаться не может, и русы, стремясь сократить расстояние, чтобы у стрелков не было преимущества, одним броском кинуться в атаку.

Противников разделяло не более пятидесяти шагов, когда снова взревели трубы, и русы с яростным кличем, полным ненависти, бросились вперёд. Виги сомкнули ряды, и приготовились принять первый, самый сильный удар. Дальше они