Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

врагу, защищаясь, это бесчестно?

Микон поднял глаза, полные боли, покивал головой, и опустошённо произнёс:

– Да, всё это так, и всё же мы с ними одной веры, и крови. Сварог спросит с меня на том свете за этот грех, и я буду вечно гореть в аду…

Рутгер сделал шаг вперёд, схватил руса за плечи, повернул в сторону леса, и зло прошипел:

– Там, на опушке собираются твои соплеменники, каких мы не смогли убить. Так пойди к ним, и скажи, что не будешь сражаться с ними, защищая свою жизнь! Сколько ты тогда проживёшь? Они не задумаются ни на мгновение, что одной веры с тобой! Их послали сюда резать, и они бы стали резать, если бы мы их не разбили! Какие слова ты ещё хочешь от меня услышать? Я не утешаю, и не советую, что нужно делать! Я лишь говорю то, что является правдой!

– Твоя правда слишком жестока. – Упавшим голосом прошептал Микон, и вздрогнул, услышав донёсшийся со дна ущелья полный муки, стон.

– А разве правда бывает сладкой как мёд? Эти люди хотят свободы, и готовы убивать, чтобы получить её! – Воевода показал рукой на столпившихся оборванных, грязных мятежников. – Разве они не заслуживают её? Разве они родились не свободными? Разве у них не отняли её? Император сделает всё, чтобы удержать в своих руках бразды правления, и пришлёт ещё не одно войско чтобы уничтожить их, так что вывод прост – или они завоюют свою свободу, или будут развешаны на крестах, и сожжены на кострах!

– Но я – рус!

– Ты не один такой, кто осуждён на рабство за мнимые преступления. Здесь, таких как ты – сотни! Ты считаешь, что они должны провести остаток своих дней в цепях, чтобы только не убивать своих соплеменников? – С досадой спросил Стальной Барс. Вспышка гнева угасла, и на душе остался неприятный осадок, от коего становилось немного не по себе. Он так и не понял, что хотел сказать Микон. Возможно, он поймёт нечто такое потом, когда будет судить лорда Архорда за предательство, и приговорит его к смерти? Впрочем, разве это будет справедливый суд, если приговор заранее известен? Но разве он сможет оправдаться? Но разве есть такие доводы, что выслушав их, можно будет объяснить и простить все его коварные планы?

– Рут! – Крикнул с другой стороны ущелья Аласейа. – Сейчас самое время спуститься, и дать бой гвардейцам императора!

Воевода повернулся, и увидел, что на опушке леса уже начали выстраиваться в ровные шеренги воины императора. Уже реяли над строем красные знамёна с изображением золотого солнца, уже полностью был готов первый ряд, и синели крутыми боками каплевидные щиты, удлинённые к земле.

– Сколько же их… – Потрясённо вымолвила подошедшая сзади Зурия, и зажала ладошкой рот.

– Почему ты не на плато?– Спросил Рутгер, не сводя глаз с русов, и думая, как с наименьшими потерями опрокинуть войско врага. С таким серьёзным противником не справиться одним лихим наскоком с несколькими сотнями людей, вооружёнными палками. Смогут ли вчерашние рабы выдержать жестокую сечу? Выстоят ли? – Если русы не дрогнут, и ваш вожак падёт, то…

– Теперь ты наш вожак! Пока Валтор не может взять в руки меч, ты поведёшь нас в битву!

– Не буду говорить, что это большая честь для меня. – С плохо срываемым сарказмом проговорил виг, и покосился на девушку.

– Сегодня всё решится. – С воодушевлением, блестя глазами, сказала она. – Этот день покажет, сможем ли мы победить в нашей борьбе. Есть ли у нас хоть один шанс?

– Если твои люди будут держаться моих воинов, то мы разобьём войско русов.

– Ты так уверен в своих силах? – С удивлением спросила Зурия, оглядываясь назад, на бунтовщиков, стоявших нестройной толпой, и кажется, готовых разбежаться.

– В глазах вигов я вижу азарт и жажду боя, а в глазах рабов есть только покорность и страх. Только немногие готовы умереть за свободу. Смогут ли они твёрдо стоять против столь грозного противника?

– Они будут сражаться все. У них нет выбора.

– Так напомни им об этом! – Бросил Стальной Барс, и повернулся, отыскивая Хортера.

– Мой воевода… – «Тёмный» оказался рядом, и тут же опустился на одно колено, ожидая приказа.

– Мы выстроимся у входа в ущелье, и дадим бой гвардейцам императора. Собери всех наших, и передай им мой приказ.

Хортер кивнул, и, пройдя сквозь с почтением расступающуюся толпу рабов, исчез. Рутгер смотрел на медленно приближающийся боевой порядок русов, на то, как они держат строй, как идут, твёрдо печатая шаг. Нет, это не кахты, не челманы, и даже не упыри. Эти будут сражаться до конца, пока смогут держать меч. Сколько же их тут? Три сотни? Нет, чуть меньше. Хотя они и потрёпаны, но уже пришли в себя и готовы дать бой. Они всё ещё представляют серьёзную угрозу, и смогут разбить наголову войско восставших. Численность здесь не имеет значения. Здесь важен опыт, и то, как они овладели искусством войны за всю свою жизнь, а этого опыта у рабов просто нет. Сеча будет кровавой и жестокой. На уничтожение.

– Почему они не торопятся на нас напасть? – С дрожью в голосе спросила Зурия.

– Они и не нападут. – Ответил Стальной Барс, не оглядываясь.– Они видят, что мы находимся в более удобном положении, и ждут, когда мы спустимся, чтобы дать бой.

– А если мы вообще не спустимся? Зачем нам самим лезть в эту резню?

– Они могут послать за подкреплением, и тогда у нас вообще не будет никаких шансов. Мы всё же спустимся, и покажем, как виги умеют сражаться.

Сардейла с двумя десятками воинов пришлось ждать недолго. Ветеран-забияка, едва услышав, что для его секиры есть кровавая работа, поспешил на зов. Грубо расталкивая рабов, беззлобно отвечая на чьи-то шутки, он приблизился к воеводе, и, оглаживая рукоять секиры, обмотанную кожаным ремнём, весело спросил:

– Похоже, что гвардейцам императора мало досталось? Где эти остальные недоумки? – Взгляд его упал на поле, и он увидел ряды русов:– Ого! Будь я проклят! Да они хотят с нами расквитаться! Чтож, сегодня будет славный денёк, и Бессмертный Тэнгри останется доволен!

– Все наши здесь? – Рутгер вглядывался в перемазанные сажей лица вигов, что делала их безликими, похожими одного на другого, и только намётанный глаз мог разглядеть какие-то их особенности, по каким бойцов можно было отличать даже в кромешной тьме. Да. Все