Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

навяжут свой бой, где им нет равных. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

Каким-то чудом Рутгер успел заметить нацеленный в лицо наконечник копья, и краем щита отбил его вверх. Две стены щитов с грохотом сомкнулись. Ещё какое-то время, упираясь ногами в землю, гвардейцы пытались опрокинуть вигов, но те стояли крепко, не сдвинувшись назад ни на пядь. Улучив момент, Стальной Барс отклонил щит в сторону, и широко размахнувшись перначом, сверху ударил одного из врагов по шлему. Брызнула кровь, и противник молча свалился куда-то вниз, под ноги сражающимся. На месте убитого тут же возник следующий, и в щит воеводы со звоном ударился меч, выбив из железного умбона искры.

– Строй! – Прогремел голос Сардейла, перекрывая крики, и злую ругань воинов. Виги, через одного, сдвинули щиты в сторону, и несколько изо всех сил напирающих русов в образовавшиеся бреши попали внутрь строя северян, где в тот же миг были зарублены бойцами из второй шеренги. – Бьёмся! – Крикнул ветеран, бреши были перекрыты, и гвардейцы в бессилии, мешаясь друг другу, мечами пытались сокрушить круглые, сине-красные щиты.

Отбив перначом меч, Рутгер ударом ноги в грудь опрокинул на спину очередного противника, и уже поднял щит, чтобы с силой опустить его на горло поверженного врага, посмотрел в расширенные от ужаса глаза, и вдруг сам от себя того не ожидая, остановился. Он видел безусое, детское лицо, перекошенное животным ужасом.

Стальной Барс ободряюще улыбнулся и, перешагнув гвардейца, принял на изрядно потрёпанный щит ещё один удар мечом. Левая рука онемела, кисть с трудом сжимала рукояти, но выпускать его сейчас нельзя. Это равносильно смерти! Взмах пернача! Зрелый, бородатый муж, не успев парировать смертельный удар по плечу, жалобно вскрикнул, и рухнул на землю, заваленную трупами, и залитую кровью. Воеводе показалось, что сквозь грохот жестокой сечи он смог расслышать, как затрещали ломаемые рёбра, и смог представить себе, как одно из них распарывает острыми, белыми краями бьющееся, мускулистое сердце…

Это произошло внезапно, и так неожиданно, что Рутгер, потеряв равновесие, едва не упал. Он вырвался на открытое пространство за изломанным строем русов, и увидел перед собой того, с кем совсем недавно говорил на этом поле в окружении нескольких телохранителей. Отбросив пернач в сторону, выхватив из ножен на спине меч, воевода торжествующе прохрипел, не узнав своего голоса:

– Победа! Ты хотел пустить мне кровь? Теперь ты можешь попробовать это сделать!

На бледном лице Сарманда мелькнуло подобие улыбки, и он ответил:

– Сначала тебе придётся отведать стали моих лучших воинов! Уж поверь мне, они не зря ели хлеб императора, и палачи с Большой Арены перед ними просто жалкие котята. Убейте его!

Обнажив мечи, пятеро телохранителей бросились на Стального Барса. Здесь было достаточно места, и ничто не мешало схватке, которая сразу же разгорелась с неистовой силой. Виг понимал, что сможет выйти из этого боя живым, если только сразу же, быстро, не дав взять себя в кольцо, поразит пару, а ещё лучше троих телохранителей. Была надежда, что ещё кто-нибудь прорвётся за строй русов, и вдвоём они смогут одолеть гвардейцев, но пока приходилось надеяться на одного себя. Ему нужно было продержаться совсем немного, всего несколько ударов сердца, но это будут очень тяжёлые мгновения. Может, об этом его предупреждала Эррилайя?

Он не стал дожидаться, когда русы нападут на него первыми. Издав воинственный клич, он бросился вперёд, отбил выпад, и отпрыгнул в сторону, к другому телохранителю, одновременно доставая засапожный нож. Этого от него не ожидали, и гвардеец не успел ничего предпринять, как остро отточенная сталь длинного, узкого ножа вонзилась ему в глаз. Теперь будет чуть легче!

Краем глаза следя за тем, как русы заходят ему с боку, Рутгер наметил себе следующую жертву, и, взмахивая мечом прыгнул вперёд. Этой уловке вигов обучали с раннего детства, и каждый воин владел ей в совершенстве, разве что воевода добавил в неё совсем немного своего, неожиданного. Телохранитель поднял меч, готовясь отразить удар сверху, но его не последовало. Стальной Барс плавно скользнул в сторону, поворачиваясь вокруг своей оси, и оказавшись за спиной противника, наискось опустил клинок на шею врага, заканчивая свой взмах. Горжет помялся, но выдержал сокрушительный удар. Отлетела от заклёпок кольчуга, расползаясь под сталью, фонтанчиком брызнула кровь, сверкнули ослепительно-белые, перерубленные кости, и рус без крика, лицом вперёд повалился под ноги бросившегося в атаку очередного телохранителя.

Воевода увернулся от его меча, ударил сам, но тот был на стороже и во время отскочил. Виг кровожадно оскалился, понимая, что теперь телохранители советника будут вести себя более осторожно, и теперь ему уже не удастся так легко с ними разделаться.

Отирая с лица кровь и пот, Рутгер перехватил рукоять меча, и следя за кружащими рядом, готовящимся к атаке русам, спросил, обращаясь к Сарманду:

– Это и есть твои лучшие бойцы? Они больше похожи на беспомощных женщин, совсем не знающих, как надо держать меч в руке! Их место на кухне, а не в бою!

Что-то было не так. Что-то изменилось, и Рутгер, быстро обернувшись, понял, почему стало так тихо, и не было слышно звона стали, криков умирающих и раненых. Сеча закончилась, и, судя по тому, что в нескольких шагах от него виги добивали тяжелораненых врагов, в пользу мятежников.

Где-то сгоняли в кучу пленных, переворачивая трупы, искали выживших, и оказывали им помощь. Было страшно смотреть на тех, кто смог избежать смерти. Они выглядели так, будто каким-то чудом смогли вырваться из ада. Оборванные, шатающиеся от усталости, с ног до головы забрызганные кровью, казалось, что если кто-то из них упадёт, то уже никогда не сможет подняться.

Чуть лучше выглядели виги, но и им тоже досталось в этой отчаянной схватке. Многие из них были ранены, кого-то не хватало в строю, и всё же все они не выглядели подавленными, готовыми биться в истерике. Убивать и умирать была их работа, и они были готовы к ней с детства. На чёрных, раскрашенных сажей, и забрызганных кровью лицах сверкали белозубые улыбки.

Телохранители советника отступили к своему господину, но, похоже, так и не собирались бросать оружие. Затравленно озираясь, они не видели выхода из этого скверного положения, и не знали что делать. Сдаться в плен и поднять руки им не позволяла гордость, но и умирать в такой солнечный день как-то не хотелось.

– Сдавайтесь! – Громко предложил Стальной Барс. – Тех, кто не сдаётся, мы уничтожаем.

– И что же нас тогда ждёт? – С плохо скрываемой надеждой спросил Сарманд. –