Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

и теперь, конечно же, видят в любом человеке не из своего клана – врага. Какая им разница, кто будет стоять перед ними: ювгер, или виг? Они будут уверены, что и тот и другой представляет для них опасность, и наверняка постараются эту опасность устранить. Как? Уничтожить! Так что же тогда делать? Надеяться на слепую удачу?

Стремительно темнело. Странно. Сумерки наступали здесь так быстро, будто кто-то завешивал покрывалом светильник, освещающий Обитаемый Мир. Тысячи холодных звёзд вспыхнули в небе, не давая света, только усиливая, насыщая и без того чёрную ночь. В стране Лазоревых Гор вечера были долгими, и солнце висело на горизонте, как-то незаметно, словно застенчивая дева, постепенно ускользая за остроконечные пики заснеженных гор. Здесь же, далеко на юге, никак нельзя было привыкнуть к тому, что темнота наступает сразу, и уже на расстоянии нескольких шагов совершенно невозможно что-либо разглядеть.

– К темноте можно привыкнуть, и разглядеть в ней свет. – Проговорила Зурия, не понятно, что имея в виду.

– Надо лишь только знать, в какую сторону смотреть. – Хмуро пробурчал Стальной Барс. У него не было особого желания участвовать в разговоре, где приходилось объясняться намёками, и иносказательными фразами. Это напоминало ему Совет Лордов, и за каждым словом он видел ложь.

Поворачиваясь, чтобы пойти в свою палатку, где уже горел костёр, и так заманчиво пахло взваром, он бросил взгляд на чёрный склон, спускающийся к плато, и на фоне ещё пока светлого неба, увидел, как мигнул несколько раз огонёк.

Валтор сразу оживился, что-то промычал, показывая рукой в ту сторону, и Зурия склонилась над ним, пытаясь разобрать бессвязные слова, срывающиеся с его губ.

Воевода сразу сообразил, что это подают сигнал дозорные восставших, и то, что случилось нечто такое, что впоследствии скоро изменит всё, что здесь происходило. Смолк смех у костров, разговоры, и над лагерем повисла тяжёлая, гнетущая тишина, навевающая тревогу.

– Вернулись наши лазутчики, и принесли вести из Егдера. – Произнесла Зурия, выпрямляясь. Её голос дрогнул, и было заметно, что этот слабый огонёк взволновал её. Да. Этот огонёк можно было назвать предвестником чего-то большого, неизбежного. Несущего за собой смерть, или победу, казавшуюся призрачной, почти недосягаемой, как ночные звёзды.

– Чтож, это внесёт хоть какую-то ясность в наше положение. – Улыбнулся Рутгер. Теперь он понял, что устал от вынужденного бездействия, и был рад любым переменам, что, несомненно, скоро последуют. Лишь бы что-то делать, не сидеть, сложа руки, доверив свою жизнь слепой судьбе.

– Надеюсь, мы вместе выслушаем лазутчиков, и ты, воевода, что-нибудь придумаешь… – Начала было девушка.

– Да. – Нетерпеливо перебил её виг. – Надеюсь, твои люди принесли действительно важные вести.

Они прошли в стоящую недалеко палатку Валтора, и Зурия зажгла несколько свечей. Стальной Барс разглядел на столе всё те же свитки и карты, кажется, лежащие в том же порядке, что и в первую встречу с вождём. За несколько дней здесь так ничего и не изменилось, и наверняка не изменится и дальше.

Телохранители усадили Валтора в кресло, а девушка накинула на его плечи доху из пятнистого меха неизвестного вигу животного. Да, не смотря на то, что он мог с трудом передвигаться, что-то мычать вместо слов, она его всё же любила, и могла отдать за него свою жизнь. Как долго будет длиться его лечение? Когда Йеге и Эрли смогут сделать из него полноценного человека? Хватит ли у Зурии терпения на всё это время, и не погаснет ли в её глазах огонь любви?

Воевода уже начал терять терпение, когда раздались тяжёлые шаги, полог палатки откинулся, и к столу подошёл тот человек, уже как-то раз выдававший себя за вождя восставших рабов. Он был всё так же пёстро одет, только на поясе, с левой стороны появился короткий меч в простых, кожаных ножнах. Рутгер неприязненно посмотрел на него, и прежде, чем вошедший произнёс хоть слово, спросил:

– Что тебе нужно?

– Это Ильвур, мой помощник, и ему можно доверять. – Сказала Зурия, и повернувшись к нему: – Ты принёс известия из Егдера?

– Да, повелительница.– Ильвур кивнул, и как-то приосанившись, начал разговор издалека, с совершенно ненужными сравнениями, сразу выдавшим в нём бывшего торговца или купца: – Мой путь был долог и полон опасностей. Лазутчики императора стоят на каждой дороге и рыщут, словно волки в поисках наших следов. Любого подозрительного хватают, и тащат в темницы, где каты подвешивают их на дыбе.

– Слишком много ненужных слов. – Поморщился Стальной Барс, и потребовал: – Пусть он говорит дело, или избавьте меня от его пустых речей!

– Великий воевода питает ко мне неприязнь из-за того случая. – Ильвур с улыбкой поклонился. – Надеюсь, что скоро он изменит своё мнение обо мне в лучшую сторону. Очень трудно говорить сразу о деле тому, кто долгое время прятал свои мысли за потоком слов, сладких как нектар.

– Что же тебе удалось узнать? – Вступила в разговор девушка, и лазутчик, опять поклонившись, наконец, заговорил о том, о чём должен был сказать с самого начала, как только зашёл в палатку:

– Мои старые друзья много где бывают, и много чего слышат, а вино и умело направленная беседа иногда может дать больше, чем самая громкая победа. В Егдере собрано войско в пять сотен воинов. Пятьсот головорезов, что не остановятся ни перед чем, и будут преследовать нас до тех пор, пока не уничтожат. Они выступят через три дня, и будут здесь совсем скоро!

– Как я и говорила, у нас всего неделя! – С тревогой сказала Зурия. Кажется, она была серьёзно напугана. Что же её так испугало? Пять сотен пока ещё далёких головорезов, или нечто совершенно другое? Осознание того, что она может потерять, ввязавшись в битву? – Воевода Рутгер, сможем ли мы противостоять пятистам хорошо обученным воинам?

– Конечно. – Стальной Барс улыбнулся. С девушки снова слетела маска напускного величия, и она стала, как и раньше, просто перепуганной, влюблённой девчонкой, держащейся из последних сил, чтобы не разрыдаться. – Если нам удастся заманить гвардейцев в западню, то мы сможем не только противостоять, но и разгромить наших врагов!

Послышались шаги, и отдёрнувшийся полог палатки впустил внутрь царя россов. Он поглядел на присутствующих, сдержанным кивком головы поприветствовал их, и одним своим видом, позой, смог показать, что готов выслушать всё, что пропустил, и будет лучше, если они поторопятся. Вот кто не играл никакой роли, а был действительно велик! Рутгер будто заново увидел своего друга и подивился его стати, его виду, и тому благородству,