Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

лордом, даже если ему иногда приходится вставать на сторону вигов.

Когда же будет совершено нападение на вигов? Когда их окружат императорские гвардейцы, и засверкает сталь? Вряд ли Геннах решится сделать это здесь, на Большой Арене. Русы не поймут этого, особенно после того, как воевода показал свою силу и умение. Благосклонность зрителей переменчива, и вчерашний любимец может быть мгновенно забыт, едва на горизонте мелькнёт звезда нового героя. Именно это только что произошло, и Стальной Барс чувствовал это. Симпатии публики были на его стороне, даже не смотря на то, что он бился за государственного преступника, приговорённого к смерти. Так, где же? Когда? На улицах Егдера? Нет, скорее всего, на постоялом дворе. Он стоит на окраине столицы, можно сказать на отшибе, так что помешает гвардейцам окружить его и просто сравнять с землёй? Да, именно там и надо ожидать нападения.

– Согласно законам Большой Арены, воина, одержавшего победу в первом бою, ждёт испытание ещё более трудное! Ему предстоит схватка с двумя противниками! Так пусть прольётся кровь, и восторжествует справедливость!

Всё тот же голос вывел Рутгера из задумчивости, и он, откинув шлем на затылок, посмотрел в сторону решетчатых ворот, от каких к нему приближались ещё два палача. Теперь на них были доспехи серьёзнее, а лица скрыты забралами металлических шлемов. Один был вооружён палицей, что, без сомнения, могла в щепы разнести щит, а второй держал на плече длинный, двуручный меч. С этими двумя будет не так легко справиться, а их панцири, закрывающие грудь и живот, делали их почти неуязвимыми.

Стальной Барс повернулся к вигам, и вскинул меч в небо. Трибуны ответили ободряющим рёвом. Он заметил огромные, карие глаза Эрли, наполненные страхом, улыбку царя россов, хмурое лицо Сардейла, передающего что-то мелкое и блестящее Герфуру. Похоже, ветеран опять поставил, и уже в сотый раз проиграл несколько серебряных монет. Когда же он привыкнет к тому, что воевода убивает быстро, и не так красиво, как Увгард?

– Вот и пришла твоя смерть. – Глухо пробурчал голос из-за забрала палача с палицей. – Сербер был слишком самоуверен в своей непобедимости, и это его подвело. – Мы не дадим тебе такого шанса!

– Тогда не будем терять времени! – Воевода поправил шлем. Ему показалось, что только что говоривший боец, наиболее опасный из этой двойки, и с ним нужно было расправиться как можно быстрее. Он и двигался уверенно, и его движения были плавны, что говорило о хорошей подготовке, и умении обращаться с любым оружием. – Вы ползёте как убогие улитки, надеясь, что я умру от ожидания!

– Тебе не удастся разозлить меня. – Судя по всему, палач усмехнулся. – Приготовься, чужеземец, и молись своим богам, чтобы смерть была лёгкой!

– Жду с нетерпением! – Виг приготовился, прикрывшись щитом, и положив на его окованный бронзой край, лезвие меча. Он ждал, пока противники не начнут атаку. Он был уверен, что кто-то из них совершит ошибку, стоющую жизни им обоим. Палачи привыкли биться один на один, и вряд ли смогут действовать сообща. Это добивается долгими тренировками в паре, коими они, скорее всего, пренебрегали.

Противники медленно обходили воеводу по кругу в разных направлениях, выжидая удобный момент, и, в конце концов, их пути должны были пересечься, чтобы на мгновение закрыть обзор кого-то одного из двоих. Чем не благоприятный случай? Именно это и хотел использовать Стальной Барс. Что может быть проще, чем напасть на палачей, когда они будут находиться на одной линии, и мешать друг другу? Это будет идеальное время для атаки.

Ждать пришлось недолго. То ли воеводе сегодня здорово везло, то ли палачи настолько были уверены в своей победе, что совершая одну ошибку за другой, полностью утратили контроль над тем, что происходило на жёлтом песке Большой Арены. Успели ли они понять, где допустили ошибку? Вряд ли. Да и так ли это важно? Главное, что они дали шанс Рутгеру, выйти победителем из схватки.

Едва противники оказались на одной линии атаки, воевода бросился вперёд. Стоящий перед ним палач с мечом отпрянул в сторону, уворачиваясь от выпада, и сразу же столкнулся с русом, поднявшим палицу для удара. Это и решило исход схватки. Вигу понадобилось всего несколько мгновений, чтобы быстрыми взмахами меча раскроить два шлема, предоставляющим своим владельцам явно не надёжную защиту.

Упиваясь своей победой, Стальной Барс поднял окровавленный клинок, и трибуны снова взорвались нечеловеческими воплями. Большая Арена была в восторге от его стремительной атаки. Они торжествовали вместе с ним! Сейчас он был уверен в том, что ему готовы были простить любые прегрешения, что по законам Руссии карались смертью.

Перекрывая многоголосый шум толпы, над трибунами взметнулся изумлённый крик:

– За всю историю существования Большой Арены, такой блестящей и стремительной победы не удавалось одерживать никому! Так смотрите, и запоминайте, люди свободной Руссии! Это – Стальной Барс! Великий воин севера! Кому нет равных в поединках на жёлтом песке Арены!

Рутгер посмотрел на ложу императора, и то, что он увидел, совсем ему не понравилось. Нет. Ему не могло показаться, он был в этом уверен. Он увидел серебристую кольчугу Архорда, его рогатый шлем, и перебинтованное горло. Так вот он где! Что же ему там надо? Ну, об этом догадаться нетрудно. Если предатель среди будущих врагов, значит будь готов к большим, не добрым переменам.

Заскрипели ворота, и воевода, повернувшись, увидел ещё троих своих противников. Кажется, палачи решили взяться за него всерьёз. Лихим наскоком с этой троицей будет не справиться. Вот и Пожиратель Душ, его можно узнать по телосложению, а этих двоих вроде на Арене ещё и не было. По всему, эти будут серьёзные бойцы. Их на таком пустяке, как пересечение линии атаки не поймаешь. Но они в тяжёлой броне, а обзор закрывают шлемы с узкими щелями для глаз. Что ж, если Болевил смог выйти победителем из трёх схваток, то и Стальной Барс сможет. Нет такой силы, которую бы не смог одолеть виг!

* * *

Глава 6.

– Поторопитесь, братья. – Громко сказал Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри, и краем глаза заметил, как несколько монахов удивлённо оглянулись. Они привыкли видеть в нём своего учителя, наставника, и такое обращение того, кого они в душе боготворили, по крайней мере, было не совсем обычно. Нет, жрец не оговорился. Он намеренно произнёс эти слова, так как считал, что перед лицом смертельной опасности, грозящей каждому без исключения, нет учителей и наставников, а есть только братья, готовые отдать друг