Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

class="p">В глазах Аласейа мелькнуло замешательство, но он просто кивнув, взяв протянутый жезл. Спорить времени не было, да и что могли стоить слова в то время, когда всё решали действия?

* * *

Найдя чистое от крови место, Рутгер упруго спрыгнул на песок, и не торопясь направился к Микону. Тысячи глаз были устремлены на него, и он чувствовал их каждый. Это сковывало, и, кажется, как-то ограничивало движения. Одно дело биться в строю, ощущая плечо товарища, и совсем другое сражаться одному, когда каждый его выпад будет оцениваться и смаковаться на все лады.

– Зачем ты это делаешь? – Хрипло и устало спросил Микон.

Он выглядел измождённым, будто много дней голодал и провёл в пути. Сердце воеводы сжалось от сочувствия, но он заставил себя улыбнуться, и весело спросил:

– Разве друзья не должны помогать друг другу? Что с тобой случилось? Где мой подарок?

– Я думаю, что именно ему я должен быть благодарен, что попал сюда. – Хмыкнул осуждённый на смерть, рус. – Это мой бой!

– Конечно! – Не стал спорить Стальной Барс. – В следующий раз я не стану вмешиваться, но раз уж так получилось, то я немного помахаю мечом. К тому же, ты мне нужен живым!

– Хватит болтать! – Прорычал Сербер, теряя терпение, и с изумлением смотря на сумасшедшего, вышедшего биться с ним вместо приговорённого к смерти. – Мне не терпится вспороть тебе брюхо! Иноземцев мне ещё никогда не приходилось убивать!

– Помолись своим богам! – Рутгер надел на голову шлем, и вырвал из заплечных ножен меч, сразу почувствовав себя увереннее. Кожаная оплётка меча привычно и плотно легла в ладонь, упругая сталь тихо зазвенела, сразу наполнив слух успокоительным звуком. Меч не подведёт, и так будет всегда, пока не придёт старость. – Скоро ты с ними встретишься!

Воевода хотел разозлить палача, чтобы тот, в ярости, забыв про оборону, бросился в атаку. Он был выше вига, и сильнее в несколько раз. Искуснее в бою? Вряд ли. Все свои победы он одержал благодаря своей нечеловеческой злости, и бешеному напору, когда итог схватки решался в первые же мгновения. Что от него можно будет ожидать, когда ему попадётся более хладнокровный, и расчётливый противник? Рутгер не хотел убивать его быстро. Не в его правилах было мучить людей, причиняя им боль, но этот человек заслуживал долгую смерть.

– Бес мне в ребро… Что же мне делать? Я хотел с почётом отправиться к Сварогу, а теперь, что мне остаётся? – Угрюмо спросил Микон. – Безрадостное существование в шкуре раба?

Видя, что Сербер уже готов ринуться в бой, размахивая секирой, а осуждённый и не собирается покидать арену, Стальной Барс жёстко прикрикнул, чтобы оборвать ненужные споры:

– Что ты мелешь? Разве для этого я за тебя принял бой? Ты не веришь в дружбу? Иди на трибуну, и займи место рядом с вигами! Теперь ты наш брат!

Микон не стал спорить, но едва отошёл на несколько шагов, как палач взвыл:

– Я убью вас обоих! Никому и никогда не удавалось положить меня на песок! Я – Сербер Непобедимый!

Краем глаза проследив, что осуждённый достиг трибун, Рутгер скривил губы в презрительной улыбке, и уничтожающе бросил:

– Давай посмотрим, какой ты непобедимый!

Стальной Барс уже представил себе схватку, и решил, что сделает в первые же мгновения боя. Он хотел нанести единственный удар, но такой, после какого палач будет долго, изнывая от боли, моля о смерти, умирать.

Сербер взмахнул секирой, и бросился вперёд. Как это предсказуемо! От ярости он совсем забыл, что перед ним не обречённая жертва, а настоящий воин, знающий своё дело, и выживший во многих битвах.

Этот приём он придумал сам, когда ещё Увгард учил его искусству владения мечом, и не раз ловил на него своих врагов. Один быстрый удар, решающий всё. Победитель уходил с поля боя, а побеждённый, пытаясь зажать руками вываливающиеся внутренности, понимал, что умрёт только тогда, когда из него вытечет вся кровь.

Рутгер прикрыл голову щитом, от возможного удара сверху, и сделал выпад мечом снизу вверх, почти распластавшись на песке. Увидев молниеносное движение противника, исчезающего из поля зрения куда-то вниз, Сербер махнул секирой, и тут же почувствовал, как остриё безжалостного клинка, без труда вспоров лёгкую кольчугу, пронзает живот, наполняя его жестокой болью.

В тишине, повисшей над Большой Ареной, Стальной Барс поднялся, и, вытаскивая меч из тела палача, рванул его вверх, чтобы расширить рану. Непобедимый, тихо подвывая, тщетно пытаясь удержать вываливающиеся на песок кровавые внутренности, упал на колени, потом на бок, свернулся в клубок, и затих. Ни один знахарь не сможет его вылечить. Тут может помочь только чудо…

Воевода вскинул меч в небо, и торжествующе прокричал:

– Тэнгри! Прими жертву, и дай силы, чтобы мой меч напился кровью врагов ещё много раз!

В тот же миг тишина взорвалась криками, и было уже невозможно поверить в то, что совсем недавно здесь было тихо, как в могиле. В этих криках были все чувства, какие только могут существовать. Это было как шквал. Неожиданный и внезапный.

Рутгер стоял на кровавом песке, рядом с умирающим палачом, и чувствовал себя чуть ли не повелителем Обитаемого Мира. Он не мог сдержать улыбки, и подумал, что ради такого стоило выйти на бой. Это было что-то такое, что он никогда прежде не испытывал. Это было чем-то похоже на то ощущение, когда он понял, что отстоял Волчьи Ворота, что под его воеводством виги отбросили врага.

Он сумел рассмотреть, как император, нахмурившись, что-то говорил в почтении склонившемуся перед ним вельможе. В его взгляде не было удивления, одобрения, или чего-то такого. Стального Барса как плеть ударила ненависть и злость. Всё то, что лилось на него с трибун арены. Неожиданно он понял, почему вигов так долго не тревожили, и не могли принять решения в их отношении. С ними никто и не собирался говорить! Повелитель Руссии решил избавиться от них, и без лишних слов было понятно, кто приложил к этому руку. Виги совсем не вписывались в мир русов. Гордые, независимые, сильные воины. Зачем такой союзник императору? От него можно ожидать всего, что угодно. К тому же северяне благосклонно относятся к ведьмам, колдунам, и принимают их помощь.

Воевода взглядом поискал среди сивдов Архорда, но так и не увидел. Проклятье! Зачем было так долго выжидать? Надо было ещё в Гаарии пустить ему кровь! Для предателя есть только одно лекарство – смерть. Лорд всегда останется