Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

опять промедлил, всего чуть-чуть, и момент был упущен.

Виги расступились, и вперёд вышел Микон. С трудом он опустился на колени, и прохрипел, опустив голову:

– Я твой раб, и готов умереть за тебя…

– Встань! – Потребовал воевода. – Не для того я сражался, чтобы мои друзья стояли на коленях. Я бы обнажил меч за каждого, кто стоит рядом со мной, и с гордостью могу назвать своим братом.

Стальной Барс всмотрелся в лица воинов отряда, и заметил, что они расцветают улыбками. Теперь он уже не чувствовал упоения от победы. На место торжеству пришла усталость, вытеснив всё другое без остатка. Как ему хотелось снять доспехи, отложить меч в сторону, напиться холодной, до ломоты в зубах родниковой воды, закрыть глаза, и очутиться где-нибудь возле Андвея, лежащим на мягкой, густой траве, растущей только на севере! Ему хотелось ощутить всем телом уже забытое прохладное дыхание ледников, увидеть горы, почувствовать себя на краю Обитаемого Мира, и он даже закрыл глаза, чтобы хотя бы на два удара сердца представить себе это…

– Воевода Стальной Барс! Солнцеликий, великий князь Геннах, повелитель Руссии, призывает тебя к себе, и хочет поздравить с победой!

Рутгер повернулся к Болевилу, сделал несколько глотков из фляги, протянутой царём россов, чтобы утолить жажду, и спросил:

– Есть у меня немного времени, чтобы смыть пыль и кровь?

– Император не любит долго ждать, а вид крови его совсем не пугает. Иди как есть. – Настоял сотник гвардейцев.

– Будь осторожен. – Напутствовал Аласейа, положив руку на плечо. – От этого разговора зависит наша судьба.

– Наша судьба давно решена. – Ответил Стальной Барс, и заметил в глазах друга промелькнувшее удивление.– Я смогу всего лишь приблизить, и ускорить ход событий. Чтож, веди, Болевил! Я готов!

Подходя к ложе императора, виг заметил несколько десятков гвардейцев, не спускающих с него напряжённых взглядов, и при малейшей опасности готовых обнажить клинки. Он с трудом разглядел императора среди пёстрой толпы свиты, и остановился, не доходя до него нескольких шагов, помня наставления сотника с Эддиком.

Император не производил впечатления жёсткого и властного правителя. Если с него снять золотую корону, украшенную драгоценными камнями, и мантию, из какого-то пятнистого зверя, то его можно было скорее принять обычного ростовщика, а не за великого князя Руссии. Вот только взгляд… Колючий, пронзающий насквозь. В такие глаза невозможно долго смотреть, и казалось, что за ними открывается пропасть, готовая поглотить кого угодно.

С удивлением, рядом с императором, на таком же резном троне, украшенном драгоценностями, Рутгер заметил женщину, и понял, что это жена Солнцеликого. Было в ней что-то ненастоящее, не живое, если не сказать большего. Какой-то не естественный румянец, подведённые углём глаза, старая, дряблая кожа, тщательно скрываемая за слоем белой пудры, что делало её ещё более заметной. Неужели ей нравится это кровавое зрелище? Неужели её сердце матери не вздрагивает от ужаса, и не протестует против этого действа, где отнимают у кого-то жизнь? Место женщины рядом с детьми, а не на Большой Арене, где царит смерть, и запах крови настолько густой, что, кажется, можно задохнуться.

Стальной Барс опустился на одно колено, склонил голову в знак приветствия императора, и тут же услышал дребезжащий, чуть ли не испуганный голос, в каком, если прислушаться, можно было угадать фальшивые нотки:

– Поднимись. Достаточно того, что ты стоишь.

Рутгер поднялся, и почувствовал, как глаза императора, поглощающие как бездна, пытаются проникнуть в его душу, и прочитать мысли, так тщательно скрываемые вигом.

– Ты слишком молод, для того, чтобы быть воеводой. В стране Лазоревых Гор все посты занимают молодые воины?

– Нет, ваше величество. – После небольшой паузы ответил северянин. Он совсем не ожидал, что первый вопрос повелителя Руссии будет о таких пустяках. Разве это имеет значение? Ведь главное, чтобы человек был достоин этого места, а остальное не важно!

Не дожидаясь ответа, великий князь задал второй вопрос:

– Где же ты научился такому искусству? Надо сказать, что мы были удивлены! Ещё никому не удавалось за такой короткий срок убить шестерых палачей!

– Ваше величество! Виги – сословие воинов, и нас обучают войне с раннего детства. Искусство владения мечом мы впитываем с молоком матери, и там, на севере, мы считаемся лучшими воинами, среди других племён.

– Все ли в твоём войске такие знатные бойцы?

– Это, несомненно. Путь сюда был долог, труден, и мы встретили множество опасностей, из коих вышли победителями.

– Так кто же ваш враг, если такие грозные воины пришли на юг, чтобы искать союзников?

– Их слишком много, чтобы мы могли их победить в одиночку.

Император неопределённо хмыкнул, как-то криво улыбнулся, словно это движение доставляло ему боль, и попросил:

– Покажи мне свой меч.

Не задумываясь ни на мгновение, Стальной Барс стремительно, как перед битвой, когда любое промедление может стоить жизни, вырвал клинок из заплечных ножен, и только тогда увидел, как обнажили мечи и телохранители великого князя. Он чуть помедлил, показывая, что не замыслил ничего дурного, и, приблизившись к повелителю Руссии, двумя руками протянул едва обтёртую от крови сталь.

Император не стал брать его. Тонким, сухим пальцем провёл по лезвию, вытер полой дорогого убранства руку, запачканную кровью, и произнёс:

– Ваши оружейники и кузнецы хорошо знают своё дело. Такого меча я ещё не видел, хотя, поверь мне, я смог покорить множество народов, у коих были мастера не хуже, чем в Руссии. – Великий князь помолчал, что-то обдумывая, и спросил, глядя пустыми глазами: – Ты знаешь секрет, как ковать такую сталь?

– Боюсь, что здесь я ничем не смогу помочь императору. Я – воин, а не кузнец, и среди моих бойцов тоже нет никого из мастеровых. Нас всю жизнь учили убивать, а как ковать клинки, это уже не наша забота. – Виг медленно отступил назад, и краем глаза смотря на насторожившихся телохранителей, вложил меч в ножны.

– Кто бы сомневался! – Воскликнул повелитель Руссии, обнажив мелкие, жёлтые зубы. – Я слышал, что у вас в стране нет рабства?

– Да, это так. – Подтвердил Рутгер, понимая, что эти слова, скорее всего, приманка в ловушке, что скоро захлопнется. Он чувствовал всем своим существом, что сейчас последуют вопросы, и он не сможет ответить на них с достоинством, просто потому, что не знал нужного ответа, и оградить своих воинов от возможных, не лучших последствий. Стальной Барс никогда не был большим знатоком в словесных сражениях. Он больше привык действовать, чем плести паутину слов.

–