История Франции - Марк Ферро

этого «вступительного экзамена» взял на себя Кристиан Пино, профсоюзный деятель, руководитель организации «Освобождение-Север» (Liberation Nord). Он станет первым видным участником французского Сопротивления, который официально встретится с де Голлем.

Пино видит, что его товарищи относятся к этой миссии без особого энтузиазма. «Неужели они боятся, что их движение выскользнет у них из рук, что им придется подчиняться распоряжениям извне?» — спрашивает он себя.

При встрече с де Голлем его поражает, что генерал практически ничего не знает о внутреннем Сопротивлении.

Его взгляд на историю — это взгляд сугубо военного человека, считает Кристиан Пино; его видение французского общества заставляет Пино похолодеть. По просьбе Пино генерал обращается к профсоюзным деятелям: «Скажите этим храбрым людям, что я их не предам».

Однако главным актом должно стать заявление, которое определит политическую позицию «Свободной Франции»: Сопротивление ждет его.

«Не требуйте от меня, чтобы я согласился с тем, что я столько раз осуждал, — с Республикой без твердой власти, с партийным режимом», — говорит генерал.

«Тогда хотя бы подтвердите свою верность Республике и демократии», — просят во время этой беседы Пино и Адриен Тиксье.

В итоге подготовленный де Голлем текст осуждает как Третью республику, так и Виши. Однако он апеллирует к «светскому французскому идеалу свободы, равенства и братства, который отныне действительно должен быть воплощен в нашей стране».

В то же самое время другой пионер Сопротивления, Пьер Броссолет, прибывший в Лондон еще раньше, докладывает де Голлю о состоянии политических партий в метрополии.

В 1941–1942 гг. де Голль сталкивается с двумя подходами к партийной политике. Один представлен Пьером Броссолетом, считающим, что все эти партии недолговечны и не имеют шансов сохраниться — за исключением коммунистической, судьба которой связана с судьбой СССР. События последних лет подорвали доверие к ним. Но, поскольку их лидеры воплощают в своем лице определенные общественные идеи, их следует вновь объединить, от Шарля Валлена на правом фланге до Андре Филиппа и Эррио на левом, и создать вместе с ними движение, которое бы стало преемником Сопротивления и преодолело прежние политические склоки.

Подход Жана Мулена, в ту пору направленного де Голлем в свободную зону, был противоположным. Он считал, что лишь сотрудничество с партиями позволит де Голлю освободиться от подозрений в склонности к фашизму или диктатуре, даст аттестат на верность демократии, в котором «Свободная Франция» крайне нуждалась, в частности для того, чтобы нейтрализовать враждебность Рузвельта, пишет историк Гийом Пикетти.

После высадки союзников в Северной Африке помощь партий, запрещенных режимом Виши, оказалась крайне необходимой де Голлю в его борьбе с генералом Жиро и Дарланом, которых признали американцы, — и он сумел приспособиться к новому положению. В период 1941–1942 гг. значение партий, в особенности социалистической, возросло в свободной зоне. После заключения в форт Бурразоль Леон Блюм вновь сделался признанным вождем, так как на Риомском процессе ему удалось доказать, что ответственность за поражение несет Петэн, а вовсе не Народный фронт. Блюм поручился перед Рузвельтом за вождя «Сражающейся Франции»[199], а самому де Голлю писал: «Было бы ошибкой отрицать законность партий, когда речь идет о социализме, и признавать ее, когда речь идет о коммунизме… это то же самое, как рассматривать коммунизм в качестве единственной и уникальной народной силы, к чему, как мне показалось, склоняются ваши непосредственные представители».

И действительно, партии были главной организованной силой, и их лидеры считали, что необходимо добиться координации действий со «Свободной Францией». Все подполье обсуждало проект создания Политического совета Сопротивления под эгидой генерала де Голля. Следовало пользоваться любой возможностью, как это сделал монархист Реми, который встретился с коммунистом Фернаном Гренье и привез его в Лондон, — так же как социалист Броссолет послал туда несколькими месяцами ранее Шарля Валлена.

Таким образом, необходимость вынуждала де Голля вести переговоры с партиями, к которым он прежде испытывал в лучшем случае смешанные чувства.

Накануне высадки союзников в Северной Африке де Голль закончил редактировать первый манифест, связавший его с различными группировками Сопротивления. Этот демократический поворот произошел как раз вовремя — поскольку представители партий образовали под его руководством парламентскую группу «Сражающейся Франции», в которую вошел 21 член палат 1939 г., в том числе, разумеется, и те, кто порвал с режимом Петэна. В их числе пять социалистов, пять радикалов, три коммуниста, восемь центристов и правых. Председателем стал социалист Феликс Гуэн.

Так восторжествовала традиционная концепция представительства в лице политических партий. Она сохранилась при учреждении первого Консультативного собрания в Алжире, при формировании второго и при создании Учредительного собрания в период освобождения страны.

Алжирское правительство

Когда в ноябре 1942 г. произошла высадка союзников в Северной Африке, о которой де Голля даже не поставили в известность, Дарлану удалось занять место генерала Жиро, чтобы заявить, что он «от имени маршала Петэна» присоединяется к американцам. В свое время Вейган проводил в Алжире «национальную революцию» — отменив закон Кремье, в котором за евреями признавалось французское гражданство, бросая в заключение голлистов и коммунистов и пр. Американцы, сначала наткнувшиеся на продолжавшийся несколько часов винтовочный огонь, но потом встречаемые овациями, сохранили здесь вишистский режим под эгидой Дарлана, а затем, после убийства адмирала на Рождество 1942 г., генерала Жиро. «Да, — сказал Рузвельт социалисту Андре Филипу, — …тем, кто мне помогает, я иду навстречу; сегодня Дарлан отдает мне Алжир, и я кричу “Да здравствует Дарлан!”; если завтра Лаваль отдаст мне Париж, я закричу “Да здравствует Лаваль”». Эту цитату приводит историк Жан Лакутюр.

Легко представить себе ярость де Голля. Но все же Черчиллю удается привезти последнего в Анфу в Марокко, чтобы он встретился там с Рузвельтом и пожал руку Жиро, — сцена, которую для хроники студии «Парамаунт» пришлось переделывать, так как при первой съемке человек из Лондона, пожимая руку своему сопернику, отвернулся от него.

Но группы Сопротивления в метрополии недовольны выбором американцев — хотя они и помнили славный побег Жиро из немецкого плена в Первую мировую войну, Жиро остается для них