История Франции - Марк Ферро

у него нет ни идей, ни решений, как победить кризис. Разумеется, в 1919 г., а потом в 1923 г. стране уже приходилось испытывать финансовые кризисы, франк терял в цене дважды, пока в 1925 г. не произошло его катастрофическое падение; при этом фунт стерлингов в котировке 1914 г. стоил в 1919 г. 42 франка, а к 1925-му — уже 100. Но тогда причины были очевидны, и думалось, что, когда Германия «заплатит за всё», это исправит положение. Финансовая спекуляция сильно повредила правительству Эррио и Картеля левых: испугавшись снижения курса ценных бумаг, их держатели способствовали падению левых. В июле 1926 г. стоимость фунта стерлингов достигла 286 франков. Создание правительства национального единения во главе с Пуанкаре — напоминавшего «священное единение» 1914 г. — быстро восстановило утраченное доверие. Законом от 25 июня 1928 г. Пуанкаре девальвировал франк, что значительно сократило доходы рантье, но зато обеспечило их сохранение в будущем, сделав франк более устойчивым.

В отличие от 20-х годов в 1932-м удар по экономике наносят уже не военные долги и не масштабные финансовые спекуляции, и тем не менее левые и правые пребывают в растерянности перед лицом нового кризиса. Он стал тем более неожиданным, что последовал за апогеем экономических успехов, а также потому, что во Франции он продолжался гораздо дольше, чем за ее границами, особенно по сравнению с США и Германией.

ИСКУШЕНИЕ ФАШИЗМОМ: 6 ФЕВРАЛЯ 1934 ГОДА

После победы Картеля левых в 1924 г. и последовавшего за ней заявления о введении налога на капитал «денежные мешки» быстро положили конец этому эксперименту, и в дальнейшем радикалы во главе с Эррио лавировали между правыми, возглавляемыми Тардье, и социалистами Блюма. Но с началом кризиса и с победой левых на выборах 1932 г. отношение правых к своим оппонентам стало более агрессивным; Тардье, ожесточенный потерей избирателей, бросил в бой против левых крайне правые лиги. До сих пор правые, недовольные существующим строем, все же не ставили его под сомнение, поскольку и при нем чаще всего играли руководящую роль. Их поражение изменило ситуацию, и отныне они будут использовать лиги в качестве инструмента для расшатывания парламентского строя. На первом месте среди них стояло «Французское действие» («Аксьон франсез»), за которым скрывался Шарль Моррас с его «королевскими молодчиками» — необузданными смутьянами, позиции которых, правда, заметно ослабили их осуждение папой в 1926 г. и внутренние свары. Антипарламентские и антисемитские настроения были свойственны также «Патриотической молодежи», во главе которой стояли Тэттенже, Ксавье Валла и Филипп Анрио. Эти движения, во многом напоминавшие фашистские, и являвшиеся их предшественниками, обходились без антикапиталистической риторики. В 1928 г. вокруг газеты «Ами дю Пёпль» (L’Ami du peuple) сложилось объединение «Французская солидарность» во главе с Рене Коти, представлявшее собой организацию нацистского типа. Франсисты Бюкара восхищались итальянским фашизмом, подражали ему и получали финансовую помощь от Муссолини, но не располагали большим количеством бойцов. Эти группировки пользовались покровительством видных военачальников, таких, как победитель в восточной кампании Франше д’Эспере, Лиоте и Вейган — один из тех, кто подписал перемирие 1918 г., однако не Петэна, дорожившего своей репутацией республиканского маршала; их также поддерживали многие представители академических кругов. Подлинно массовым движением, на которое делали ставку правые, были «Огненные кресты»[176], объединявшие бывших фронтовиков, награжденных на фронте, а теперь получавших финансовую помощь от парфюмера Коти. В их рядах насчитывалось до 150 тысяч человек. Это движение, которым руководил полковник де Ла Рок, использовало фашистские методы, но идеологически они сильно отличались от фашизма: движение поддерживало относительно умеренных Думерга и Тардье. Последний, подобно Лавалю, оказывал щедрую финансовую помощь собственной организации. Будучи лояльными по отношению к правым, эти движения не пытались привлечь на свою сторону рабочий класс — в отличие от фашистов за границей или от позднейших французских фашистов во главе с Дорио (последний решительно заявлял о своих антикапиталистических настроениях, что было весьма далеко от истины). Левые как социалисты, так и радикалы, понимали, что эти движения представляют собой реальную угрозу Республике, и поэтому действия лиг, в особенности попытка переворота, предпринятая ими 6 февраля 1934 г., способствовали объединению левых в рамках антифашистского Народного фронта.

Что касается интеллектуалов, то после окончания войны часть из них была удовлетворена своим положением в обществе, часть нет. Взоры многих были обращены к «великому свету с Востока». С 1934 г. их позиция определялась отношением к фашизму.

Выразителями фашистских идей во Франции гораздо чаще выступали писатели, чем собственно политические движения, если не считать партию «Фэсо»[177] или франсистов Бюкара. В своем романе «Жиль» Дриё Ла Рошель создает образ человека, испытывающего непреодолимое отвращение к современной ему Франции и ностальгию по ушедшему «золотому веку», где царил корпоративизм, не важно, был ли этот век христианским или нет. Робер Арон в движении «Новый порядок» также отвергает капитализм и парламентаризм, равно как и авторы журнала «Ревю юниверсаль» (Revue universelle) — Робер Бразийяк, Морис Бардеш, Тьерри Мольнье. Весьма далекими от них, но тоже критично настроенными в отношении политической системы (и особенно — практики колониальных репрессий) были Марк Санье и Эмманюэль Мунье, ратовавшие за возрождение Церкви и ее очищение от всего недостойного в прошлом. Существовавший порядок отвергали также ультралевые и интеллектуалы-коммунисты — Поль Низан, Жак Сустель, Жорж Батай — плюс сюрреалисты. Существовала своеобразная солидарность представителей крайних политических флангов, которая, как отмечал Анри Дюбьеф, проявилась в 1932 г., когда воинствующий коммунист Э. Фрич был избит двумя полицейскими и это осудила не только его партия, но и малотиражные журналы крайне правых. И даже позднее сторонники коммунистов Ромен Роллан и Поль Вайян-Кутюрье почтили память жертв 6 февраля в брошюре, написанной совместно с крайне левыми — Жаном Жёно, Рамоном Фернандесом, — а также правыми и крайне правыми.

Впрочем, последний факт был уже необычным, потому что именно события 6 февраля 1934 г. положили конец этой солидарности. Былое смешение различных центристов (политиков) и крайних (интеллектуалов) сменилось четким выявлением позиций, в первую очередь антифашистских. И уже в день мятежа происходит эта кристаллизация, когда против полиции и «неспособного» правительства плечом к плечу стремительно встают крайне правые лиги, «Огненные кресты» и крайне левые группировки.