Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

главных причин того, почему Россия в настоящее время во многих аспектах менее цивилизована, чем народы Западной Европы.

Однако тот факт, что Россия получила христианство от Константинополя, сказалось на ее судьбах не только таким негативным образом. Греческая церковь, отстраняясь от римско-католической цивилизации, в то же время оказывала мощное положительное влияние на историческое развитие страны.

Западная церковь унаследовала от старого Рима нечто от того логического, юридического, административного духа, который создал римское право, и нечто от того честолюбия и неотступного, энергичного упорства, благодаря которому почти весь известный мир превратился в великую централизованную империю. Римские епископы издавна задумали возродить эту древнюю империю на новой основе и долго стремились создать всеобщее христианское теократическое государство, где короли и другие светские власти подчинялись бы наместнику Христа на земле. Восточная Церковь, напротив, осталась верна своим византийским традициям и даже не мечтала о столь громадных претензиях. Привыкшая опираться на мирскую власть, она всегда довольствовалась второстепенной ролью и никогда сильно не сопротивлялась образованию национальных церквей.

Примерно в течение двух столетий после введения христианства – с 988 по 1240 год – Россия, с церковной точки зрения, входила в состав Константинопольской патриархии. Митрополиты и епископы происходили из Греции, получали греческое образование, и церковными делами руководили византийские патриархи. Однако со времени монгольского нашествия, когда сообщение с Константинополем стало затруднительным, а местных образованных священников стало больше, столь полная зависимость от константинопольского патриарха прекратилась. Князья постепенно присвоили себе право выбирать киевского митрополита, который в то время был главным сановником церкви на Руси, и лишь посылали своих выдвиженцев в Константинополь для хиротонии. Около 1448 года отказались и от этой формальности, и митрополита обычно рукополагал собор русских епископов. Дальнейший шаг в направлении церковной автономии был сделан в 1589 году, когда царю удалось добиться хиротонии русского патриарха, равного по достоинству и власти патриархам Константинопольскому, Иерусалимскому, Антиохийскому и Александрийскому.

Во всех вопросах внешней формы патриарх Московский был очень важным лицом. Он пользовался определенным влиянием как в светских, так и в церковных делах, носил официальный титул великого государя, который прежде относился только к мирскому главе государства, и обычно почитался в народе не меньше самого царя. Но на самом деле он обладал весьма ограниченной самостоятельной властью. Настоящим правителем как в церковных, так и в гражданских делах был царь[88].

Патриаршество в России прекратило существовать при Петре Великом. Петр хотел, помимо прочего, реформировать церковное управление и ввести у себя в стране многие новшества, которые большая часть духовенства и народа считали еретическими; и он ясно понимал, что фанатичный и энергичный патриарх сможет чинить ему значительные препятствия и быть вечным источником раздражения. Хотя такого патриарха и можно было бы низложить без вопиющего нарушения канонических формальностей, это неизбежно сопровождалось бы большим шумом и потерей времени. Петр не был сторонником окольных, извилистых путей и предпочитал устранять трудности привычным образом – силой, идя до конца. Когда патриарх Адриан умер, обычно короткое междуцарствие затянулось на двадцать лет, и, когда народ уже успел привыкнуть к отсутствию патриарха, было объявлено, что больше патриархи избираться не будут. Их место занял церковный совет, или Синод, у которого, как объяснял современник, механизмом была сила Петра, а маятником – его разумение. Великий самодержец справедливо считал, что таким советом управлять гораздо проще, чем упрямым патриархом, и разумность этой меры впоследствии оценили и будущие государи. Хотя мысль о восстановлении патриаршества не раз выдвигалась и до сих пор не угасла, она так и не осуществилась. Священный Синод остается высшим церковным органом.

А что император? Каково его отношение к Синоду и Церкви вообще?

К этому вопросу крайне чувствительны те русские, что относят себя к ревностным православным. Если иностранец осмелится в их присутствии намекнуть, что император, по-видимому, оказывает значительное влияние на церковь, он может ненароком вызвать небольшой взрыв патриотического пыла и праведного гнева. Истина же в том, что многие русские имеют излюбленную теорию на этот счет и в то же время смутно осознают, что эта теория не вполне согласуется с реальностью. Теоретически они считают, что Православная Церковь не имеет «главы», кроме Христа, и в каком-то своеобразном и малопонятном смысле полностью независима от всякой земной власти. В этом отношении ее часто противопоставляют англиканской церкви – в ущерб последней; и мнимые различия между ними служат предлогом для полурелигиозного-полупатриотического ликования. Хомяков, например, в одном из самых сильных своих стихотворений предсказал, что Бог когда-нибудь возьмет судьбу вселенной из рук Англии, дабы вручить ее России, и в качестве одной из причин этой передачи привел тот факт, что Англия

…церковь божью

Святотатственной рукой

Приковала ты к подножью

Власти суетной, земной.

Такова теория. Что же касается фактов, то не подлежит сомнению, что царь пользуется гораздо большим влиянием в церковных делах, нежели король и парламент в Англии. Всякий, кто знает внутреннюю историю России, понимает, что правительство не проводит четкой границы между светским и духовным и порой использует церковную организацию в политических целях.

Каковы же в таком случае отношения между церковью и государством?

Во избежание путаницы мы должны четко отличать друг от друга Восточную Православную Церковь в целом и ту ее часть, которая называется Русской Церковью.

Греческая Православная Церковь есть, собственно говоря, конфедерация независимых церквей без какой-либо центральной власти, основанная на догматическом единстве и на теоретической, но пока нереализуемой возможности проведения Вселенских соборов. Русская Церковь является одним из членов этой церковной конфедерации. В вопросах веры она связана решениями древних Вселенских соборов, но во всем остальном пользуется полной самостоятельностью и автономией.

По отношению к Православной Церкви в целом император России – всего лишь простой верующий и может вмешиваться в ее догматические или литургические вопросы не больше, чем король Италии или император Франции может менять католическое богословие; но по отношению к Русской Поместной Церкви его положение довольно своеобразно. В одном из основных законов он называется «верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры», а в следующем же пункте говорится, что «в управлении церковном самодержавная власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода, ею учрежденного»[89]. Это довольно верно описывает отношения между императором и церковью. Он всего лишь защитник догматов и ни в коей мере не может их менять; но он в то же время является и главным ее управителем и использует Синод в качестве своего орудия.

Некоторые хитроумные люди, желая доказать, что создание Синода не было каким-то новшеством, изображают его как возрожденный аналог древних