Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

агрономических исследований, и воспитать крестьянство до такой степени, чтобы оно смогло воспользоваться рекомендованными наукой средствами.

В течение многих лет эта доктрина господствовала в печати, среди читающей публики и даже среди начальства. Соответственно, правительство старались убедить усовершенствовать и умножить число агрономических училищ и школ всевозможных видов. Публиковались научные диссертации по химическому составу различных почв, действию атмосферы на разнообразные факторы, необходимости проведения тщательных метеорологических наблюдений и множеству других подобных тем; а воображающие себя реформаторами, не склонные к таким высокотехническим исследованиям, могли утешаться мыслью, что они способствуют насущным интересам страны тем, что обсуждают сравнительные достоинства общинного и личного землевладения и в целом склоняются в пользу первого, так как оно больше соответствует особенностям российских, в отличие от западноевропейских, принципов общественно-экономического развития.

Пока таким образом страна бесполезно тратила драгоценное время и силы, оставаясь на той гипотезе, что старую систему можно не трогать до тех пор, пока не будет подготовлено какое-то радикальное решение, некоторые неприятные факты, которые уже невозможно было игнорировать, постепенно убедили влиятельные круги в том, что вопрос гораздо более неотложен, чем это считается. Неуклонно растущие недоимки задели чувствительную струну в сердце правительства, и с тех пор оно стало принимать спазматические попытки исправить эту проблему. Администрация на местах тоже признала актуальность вопроса, и теперь земства принимают меры к тому, чтобы помочь крестьянам осуществить постепенный переход к той передовой организации сельского хозяйства, которая только и способна на постоянной основе спасти их от голода. С этой целью во многих уездах назначены квалифицированные специалисты, они изучают местные условия и рекомендуют сельским жителям простые улучшения, ввести которые им по карману. Эти улучшения можно разделить на следующие категории:

1) Повышение урожайности зерновых за счет более качественных семян и усовершенствованных орудий.

2) Изменение севооборота путем введения определенных трав и корнеплодов, которые улучшают почву и служат кормом для скота.

3) Улучшение и увеличение поголовья скота с целью получить больше рабочей силы, больше навоза, больше молока и мяса.

4) Увеличение доли выращиваемых овощей и фруктов.

С этими целями земство открывает хранилища, где по умеренной цене продаются улучшенные сельскохозяйственные орудия и семена, причем купить их можно в рассрочку, чтобы даже беднейшие члены общины могли воспользоваться предлагаемыми удобствами. Быков и жеребцов держат в центральных пунктах с целью улучшения породы крупного рогатого скота и лошадей, и хорошие результаты уже видны. В начальных школах вводится обучение азам земледелия и садоводства. В некоторых уездах труды земства дополняются усилиями мелких сельскохозяйственных обществ, товариществ взаимного кредита и сельских банков, которым в известной мере помогает центральное правительство. Но не все полезное, что предпринимается в этом направлении, носит официальный характер. Многие землевладельцы заслуживают большой похвалы за прогрессивное влияние и помощь, которую они оказывают окрестным крестьянам; и надо признать, что их терпеливость часто подвергается суровому испытанию, ибо крестьянам свойственно упрямство, типичное для невежественных людей, и другие малоприятные качества. Я знаю одного замечательного помещика, который начал свои цивилизаторские труды с того, что подарил общине ближайшей деревни железный плуг в качестве образца и прекрасного породистого барана в качестве производителя, а вернувшись из заграничной поездки, обнаружил, что в его отсутствие плуг обменяли на водку, а барана съели, прежде чем он успел дать потомство! Несмотря на это, помещик не опускает рук и все же добивается некоторого успеха.

Едва ли нужно говорить, что прогресс крестьянства идет не так быстро, как хотелось бы. Мужик от природы консервативен и на все новшества смотрит подозрительно. Даже если он наполовину убежден в пользе какого-либо изменения, ему все равно приходится долго обдумывать его и снова и снова обговаривать с друзьями и соседями, и эта предварительная стадия может длиться годами. Если только это не человек необычайного ума и энергии, то только в том случае, если он своими собственными глазами увидит, что какой-то скромный трудяга, такой же, как он сам, действительно получил выгоду от того, что бросил заведенный порядок и пошел новым путем, только тогда он решится и сам последовать его примеру. «И все-таки она вертится!» – все-таки крестьяне понемногу трогаются с места. Дух прогресса начинает колыхать давно стоячие воды, и прогресс, однажды начавшись, наверняка продолжится со все возрастающей скоростью. А когда за спиной наступает голод, даже самые упорные консерваторы вряд ли остановятся и повернут назад.

Часть пятая. Религия

Глава 19. Деревенское духовенство

При официальном представлении принято более-менее неразборчиво произносить имена знакомящихся. В данном случае обстоятельства непреодолимой силы вынуждают меня отступить от принятого обычая. Дело в том, что я не знаю имен тех двоих, которых собираюсь вам представить! Читатель, который знает, как зовут его самого, охотно простит мне половину моего незнания, но, естественно, он полагает, что мне известно имя человека, с которым я якобы знаком и с которым ежедневно на протяжении нескольких месяцев вел продолжительные беседы. Однако, как ни странно, оно мне неизвестно. За все время моего пребывания в Ивановке я ни разу не слышал, чтобы к нему обращались как-то иначе нежели «батюшка». А надо сказать, что «батюшка» – это вовсе не имя, а просто уменьшительная форма устаревшего слова, означающего «отец», и так по привычке называют всех деревенских священников. «Юшка» – типичный уменьшительно-ласкательный суффикс, а корень «бат», по-видимому, тот же, что и в латинском «патер».

Хоть я и не знаю фамилии батюшки, но все же могу сообщить о ней два любопытных факта: в детстве у него ее не было вовсе, и она не та, что носил его отец.

Читатель, чья интуиция сверхъестественно обострена благодаря знакомству с не одним десятком детективных романов, скорее всего, сделает вывод, что батюшка – это некий таинственный персонаж, совсем не тот, кем представляется, – либо незаконнорожденный сын какого-нибудь высокопоставленного лица, либо человек знатного происхождения, виновный в каком-то тяжком грехе и ныне ищущий забвения и искупления в смиренном труде приходского священника. Позвольте мне сразу же развеять все подобные заблуждения. Батюшка не только юридически, но и фактически является законным сыном обычного деревенского священника, который до сих пор живет милях в двадцати, и на протяжении многих поколений все его предки по отцовской и материнской линии, мужчины и женщины, принадлежали к семьям духовенства. Таким образом, он – левитом чистейшей воды, и характер его соответствующий. Хотя по опыту ему отчасти и знакомы плотские слабости, но он никогда не совершал никаких романтических грехов, да и скрывать свое происхождение у него нет никаких причин. Все эти любопытные факты – всего лишь следствие своеобразного обычая, существующего среди русского