Фрейд - Питер Гай

Выбранная стратегия оправдалась. «Человек-волк» поверил в серьезность намерения своего психоаналитика, и под «неумолимым давлением» его сопротивление ослабло. Теперь он быстро предоставил весь «материал», который был необходим мэтру для устранения симптомов. К июню 1914 года Фрейд считал его – в полном согласии с мнением самого «человека-волка» – более или менее излеченным. Пациент стал ощущать себя здоровым и даже собрался жениться[153]. Этот случай принес основателю психоанализа огромное удовлетворение, и его интерес к примененной технике – «шантажистскому приему», разработанному для того, чтобы вовлечь «человека-волка» в процесс анализа, – сохранился на долгие годы. Но подобная тактика, предупреждал Фрейд почти четверть века спустя, принесет успех лишь в том случае, если применяется своевременно. Он отмечал: «Однажды определив срок, его нельзя оттягивать, иначе пациент утратит впредь всякую веру». Этот вклад основателя движения в технику психоанализа считается одним из самых смелых и в то же время самых неоднозначных. С удовлетворением вспоминая результат, он несколько высокопарно приводит старую поговорку: «Лев прыгает только раз».

Руководство для специалистов

Каждая из историй болезни знаковых пациентов Зигмунда Фрейда в той или иной степени представляла собой краткий курс техники психоанализа. Сделанные в процессе лечения записи, частично сохранившиеся в случае «человека с крысами», также отражают готовность мэтра нарушать собственные правила. Ужин, которым Фрейд угостил своего самого известного пациента с навязчивым состоянием, – тот был голоден и накормлен – на протяжении нескольких десятилетий служил предметом полемики в психоаналитических кругах, вызывая несколько недоуменные, а подчас и завистливые замечания. Однако намного важнее для психоаналитиков были правила, которые Фрейд установил для своего занятия, а не лицензия на их интерпретацию для самого себя.

Основатель психоанализа начал обсуждение искусства психотерапии очень рано, в 1895 году, – в историях болезни, которые он включил в «Предуведомление», совместную с Брейером работу, которую теперь чаще называли «Этюдами об истерии». Но и в преклонном возрасте Фрейд продолжал писать о технике психоанализа: статьи «Конечный и бесконечный анализ» и «Конструкции в анализе» были опубликованы в 1937-м, когда ему было уже за восемьдесят. Обладавший фаустовскими амбициями, хотя и скромный в своих терапевтических ожиданиях, Фрейд никогда не был удовлетворен сделанным, никогда полностью не успокаивался. Уже в конце жизни он задавался вопросом, не могут ли когда-нибудь химические препараты превзойти трудоемкую процедуру, когда пациента укладывают на кушетку и побуждают к откровенности. Однако до тех пор, полагал он, психоанализ останется самой надежной дорогой, ведущей прочь от невротических страданий.

История рекомендаций Фрейда психоаналитикам, насчитывающая более 40 лет, – это исследования в области воспитания внимательной пассивности. В конце 80-х годов XIX века он использовал гипноз для воздействия на пациентов, в 90-х пытался заставить их признаться, что их беспокоит, и перестать уклоняться от болезненных тем, потирая лоб и прерывая рассказ. История об устранении за один сеанс истерических симптомов Катарины во время летнего отдыха в Альпах в 1893 году все еще имеет привкус несколько высокомерной веры в свои способности целителя, а назойливые разъяснения Доре по-прежнему отражают авторитарный стиль, от которого мэтр уже готов отказаться. Однако в 1904-м, когда он пишет для Леопольда Левенфельда – своего друга и одновременно критика, историка гипноза, профессора невропатологии и психиатрии – короткую статью «Фрейдовский психоаналитический метод», его основные идеи о технике психоанализа уже окончательно сформировались.

Тем не менее в 1910 году, выступая на конгрессе в Нюрнберге, Фрейд в своей лекции «Будущие шансы психоаналитической терапии» сказал о новом, смягченном подходе, которого он будет придерживаться все последующие годы. Он напоминал коллегам-психоаналитикам, что они по-прежнему сталкиваются с многочисленными неразрешенными техническими загадками, и предупреждал, что в технике психоанализа есть немало такого, что «…ждет своего окончательного определения, а многое начинает проясняться только теперь». В число этих загадок Зигмунд Фрейд включал контрперенос психоаналитика в отношении пациента и модификации аналитической техники, к которым были вынуждены прибегать практикующие врачи по мере расширения диапазона применения психоанализа.

В том же году Фрейд опубликовал короткую энергичную статью с критикой того, что он называл диким психоанализом. С учетом повсеместного использования в 20-х годах прошлого столетия терминов психоанализа – на самом деле злоупотребления ими – можно сказать, что работа «О «диком» психоанализе» оказалась пророческой. Фрейд вспоминал неловкость, которую вызвал у него визит немолодой дамы, разведенной женщины под пятьдесят, которая довольно хорошо сохранилась и «очевидно, еще не покончила со своей женственностью». После развода она часто пребывала в тревожном состоянии, лишь усилившемся после консультации у молодого врача – тот сказал, что ее симптомы вызваны сексуальной неудовлетворенностью. Доктор предложил три пути к здоровью: она может вернуться к мужу, завести любовника и удовлетворять себя сама. Ни один из вариантов пациентку не устраивал. К Фрейду она пришла потому, что врач ей указал на него как на первооткрывателя неприятной истины, о которой тот ей поведал, и предположил, что мэтр подтвердит его диагноз.

Фрейд не был польщен и не испытывал благодарности – только раздражение. Он понимал, что принимать на веру слова пациентов, особенно страдающих нервными болезнями, не стоит, но, даже если сидевшая перед ним расстроенная дама исказила или придумала жестокие предписания врача, основатель психоанализа посчитал необходимым напомнить об одном предостережении. Неопытный специалист, психотерапевт-любитель, ошибочно предположил, что под сексуальной жизнью психоанализ понимает исключительно коитус, а не гораздо более широкую и разнообразную область сознательных чувств и неосознанных желаний. Фрейд признавал, что данная пациентка действительно могла страдать «актуальным неврозом», нарушением, которое обусловливалось физическими факторами – для нее недавним прекращением половой жизни, – и в таком случае рекомендация по «изменению соматической сексуальной практики» была вполне естественной. Однако молодой доктор, скорее всего, ошибся в оценке ситуации, и тогда его предписание бесполезно. Тем не менее его технические ошибки были еще серьезнее, чем диагностические: врач существенно искажал процесс психоанализа, полагая, что простое указание пациенту на причину его страданий принесет ему облегчение – даже если диагноз окажется верным. Техника психоанализа служит для преодоления внутренних сопротивлений. «Попытки уже при первом визите больного ошеломить его бесцеремонным сообщением разгаданной врачом тайны в техническом отношении неприемлемы». Более того, такие попытки «в большинстве случаев наказываются», поскольку вызывают самую настоящую враждебность: врач обнаруживает, что утратил возможность какого-либо влияния на больного. Другими словами, прежде чем предлагать те или иные психоаналитические комментарии, следует хорошо узнать технические предписания психоанализа. Они заменяют неуловимый «врачебный такт».

Чтобы предотвратить такого рода «дикий» анализ и систематизировать то, что дала ему клиническая практика, Фрейд с 1911 по 1915 год опубликовал серию статей по технике психоанализа. Сдержанные по тону, они тем не менее обладали полемической остротой. «Ваше одобрение последней статьи о технике, – писал мэтр Абрахаму в 1912 году, – для меня очень ценно. Вы, должно быть, заметили мои критические намерения». Он начал обдумывать эти статьи несколькими годами раньше, когда анализировал или только что закончил анализ нескольких своих самых известных впоследствии пациентов. Как обычно, клинический опыт мэтра и публикуемые им работы питали друг друга. «За исключением воскресенья, – писал Фрейд Ференци в конце ноября 1908 года, – я едва успеваю написать несколько строк по общей методике психоанализа, из которой готовы уже 24 страницы». Дело продвигалось медленно, намного медленнее, чем ожидал всегда исполненный энтузиазма Фрейд. Две недели спустя он одолел еще 10 страниц и полагал, что к Рождеству, когда Ференци собирался приехать к нему на Берггассе, 19, добавит совсем немного. В феврале 1909 года он планировал отложить этот проект до летних каникул, а в июне смог сообщить Джонсу лишь то, что «очерк по технике наполовину закончен, и теперь нужно не лениться и довести дело до конца». Практика не оставляла времени для работы над статьями о технике анализа, однако она же давала ему бесценный материал. «Пац[иенты] отвратительны, – писал Фрейд Ференци в октябре, – и дают мне возможность для новых исследований техники».