Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью - Ольга Евгеньевна Суркова

это не шутейный материал. Это тебе не Вася любит Машу, а, по существу! Другое дело, что он бывает малоинтересен концепционно.

Тарковский. Поэтому, видно, к нему и обращаются многие наши кинематографисты… То есть не «многие», но по крайней мере двое…

Ольга Суркова. Пудовкин и Донской…

Панфилов. Кстати, тут недавно был вечер Пудовкина, и я пошел посмотреть «Мать», а вместо «Матери» показывали «Потомок Чингис-Хана»… Так там были вещи просто впечатляющие… Иногда полезно посмотреть стариков… Мощный фильм! Ощущение мощи нешутейное…

Тарковский. Эта картина неплохая, наверное, лучшая его картина! А все остальное я смотрел с удивлением: «Суворов», например… Это ужасно!

Панфилов. Правильно, а вот «Потомок Чингис-Хана» – мощная картина.

Суркова. Ая как-то случайно вошла в зал, не зная, что там «крутят», и неожиданно для себя не могла оторваться от экрана: оказался довженковский «Арсенал»…

Панфилов. А «Земля» у него какая!..

Тарковский. Ну, «Земля»! «Земля» – гениальная! Меня как раз сейчас пригласили в Милан прочитать лекцию на семинаре о Довженко.

Панфилов. Довженко – святой человек! Великий!

Тарковский. Да-да-да, пожалуй, единственный из всех! Ни Пудовкин, ни Эйзенштейн мне лично не близки. Но мне, к сожалению, как и большинству, не удалось никогда посмотреть первый вариант его «Мичурина», но, говорят, что когда его показывали в Доме кино, то это было НЕЧТО!

Панфилов. А ты знаешь, что роль Мичурина играл брат моей бабушки?

Тарковский. Этот? Как его?

Панфилов. Белов!

Суркова. Это по линии матери?

Панфилов. Нет, по линии отца, то есть я его внучатый племянник.

Тарковский. Я не знаю, что это была за картина, но говорят, что все зрители рыдали на просмотре в Доме кино, рыдали горючими слезами. Был настоящий триумф! А потом Сталин посмотрел картину, и на этом все закончилось! Она была переделана на 90 процентов: переснята, перемонтирована, и когда я видел ее уже переделанной, то это было что-то ужасное…

Панфилов. Ведь даже копии первоначального варианта не сохранились…

Тарковский. НИЧЕГО! СТАЛИН сказал переделать!

Панфилов. Да, можно только сострадать… посочувствовать…

Тарковский. А какие есть куски в его «Щорсе»! Это вообще странная картина. Там есть удивительные вещи по красоте, по поэтичности, по благородству, так сказать… По критерию настоящего искусства! Как обидно!.. А сейчас наше кино…

Панфилов. Послушай, а ты видел фильмы Сокурова? Есть такой парень в Ленинграде… Ты можешь о нем что-нибудь рассказать? А то я не видел его картины…

Тарковский. Да, я могу тебе сказать! Не знаю, правда, что тебе сказать по поводу его картин, но по поводу одной его картины: она может нравиться или не нравиться, и там есть недостатки, но эта картина сделана гением, и это недостатки гениального человека… Там есть буквально провальные сцены, но это провалы гениального человека…

Панфилов. Ну а там, где НЕ провал?

Тарковский. Я еще раз говорю, что местами это явный провал…

Панфилов. Ну а в остальном-то? Там, где не провалено?

Тарковский. А ты не видел? Посмотри картину, которая называется «Голос одинокого человека». Я тебе сейчас расскажу. Это игровой фильм. Хотя до этого Сокуров учился в мастерской у Згуриди и его курсовая работа «Лисички и зайцы» – о том, как существуют волки и тому подобное… То есть он был научпоповцем, анималистом. С самим Згуриди у меня прекрасные отношения: он человек трусливый, но добрый. По поводу Сокурова я с ним тоже общался. В свое время Сокуров уехал в экспедицию, где собирался снять документальный фильм о Платонове, где-то на Волге… А привез оттуда полнометражный игровой фильм – шесть-семь частей вместо предполагавшихся двух частей документального фильма. Играют у него в этом фильме не актеры и даже не любители, а просто люди с улицы. При этом там есть какой-то странный стиль, срез, какие-то странные аспекты, там есть куски, которым я просто, не скрывая, завидую, потому что мне так никогда не снять… Я могу сказать, что в каких-то других сценах я мог бы подняться и выше, но ТАКОГО я никогда не делал, какого бы высокого мнения я о себе ни был: ведь каждый из нас о себе высокого мнения! Ты этого не будешь отрицать, правда? Иначе мы просто не смогли бы работать – ты понимаешь, Глеб? А у Сокурова там есть одна сцена… Все это сделано по мотивам платоновской «Реки Потудань»… Помнишь? О солдате, который возвращается с Гражданской войны, любит девушку, но он импотент…

Суркова. Но главное в том, что он ее ЛЮБИТ!

Тарковский. Ну да, он ее слишком любит… А вокруг голод… Такая невероятная, потрясающая история…

Суркова…Просто душераздирающая…

Тарковский. …Душераздирающая, гениальная проза, пронзительно русская… Я вообще обожаю Платонова… И вот, Глеб, я смотрел картину и должен тебе сказать, что ее, конечно, можно было как угодно пинать ногами, что и проделывал неоднократно Герасимов, но…

Панфилов. Герасимов эту картину пинал? Зачем?

Суркова. Наверное, потому что Сокуров талантливый человек…

Тарковский. Он действительно талантливый…

Панфилов. Но обычно начинающих еще не боятся…

Суркова. Но надо их различить вовремя, и придушить на корню!

Тарковский. Они на нюх заранее чувствуют, что вот этого пускать нельзя…

Панфилов. Ну да, на корню…

Тарковский. Где талант-то есть, чувствуется…

Суркова. А если упустить, то еще, глядишь, что-то сделает, и справляться будет все труднее…

Тарковский. У них ведь уже есть «печальный» опыт общения с талантливыми людьми… Ну, о картине-то Сокурова… ты помнишь сюжет?

Панфилов. Помню хорошо…

Тарковский. Там есть сцена, когда герой убегает из дома и находит его в городе старик отец… Он спит на базаре, на каких-то автобазах, за какими-то ящиками у помойки, куда сбрасывают мясо… Помнишь, какие там чудовищные вещи? Настолько натуралистически-страшные, что они уже превращаются в поэзию… И вот, Глеб, там есть кусок, чернобелый, снятый рапидом и… немой… Глеб!

Панфилов. Ну, расскажи…

Тарковский. Глеб, это даже не один кадр. Там четыре гениальных кадра!

Панфилов. Ну, расскажи!

Тарковский. Глеб, ты знаешь, что только за одну эту картину… Ты помнишь Виго? Он сделал две картины…

Панфилов. «Аталанта» – это потрясающе…

Тарковский. Он сделал две картины, и он уже гений, он остался в веках… Уровень!!! Ты помнишь «Ноль по поведению»? Ведь там есть странные вещи, необъяснимые, даже глупые, непонятные вроде, несвязанные… Но гений! Рука Гения!

Лариса предлагает чай или кофе, но Панфилов отказывается.

Панфилов. На ночь я боюсь. С утра я бы это с удовольствием выпил, а сейчас поздно, если только пополам с водой…

Тарковский. Да, Лара, немножко горьковатый сделала… Но послушай меня, Глеб, – это безумно интересно, о фильме сокуровском интересно разговаривать… Значит, там есть такая сцена, состоящая из нескольких кадров. Фильм черно-белый, снятый на…

Панфилов. Весь черно-белый или есть цвет?

Тарковский. Там есть еще черно-белая хроника, и эта сцена снята на 16 кадров, а потом…

Панфилов…остальное на 24?

Тарковский. А потом удвоено по кадру…

Панфилов. А-а-а, теперь понятно, какое движение получается…

Тарковский. Возникает эффект как бы восстанавливаемого старого документа…

Лариса. Глеб, мед