Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010 - Дмитрий Дмитрий

Рука не поднимется ставить оценки родичам. Но целому народу — пожалуйста!..

Наивная попытка судить прошлое по пятибальной системе в плоской системе координат.

5

Сорок лет смотрю телевизор и читаю газеты — и все сорок лет, при всех генеральных секретарях и президентах мы идем правильной дорогой. Потом, оглядываясь на пройденное, видим, что на пыльной дороге истории лежат кучи ошибок, оставленные лидерами нации, но в настоящем — все хорошо!

Перемена общественного мнения с помощью телевидения — явление практически мгновенное.

Если вечером недавнего врага обаятельная телеведущая объявит другом державы, то утром ему можно смело давать «Героя России» — под дружные продолжительные аплодисменты. А бывшего друга, про которого с дрожью в голосе скажут, что он нарушал права человека, — без приговора ставить к стенке, никто и не всплакнет.

То, что произошло в несуществующей более Югославии, Афганистане и Ираке — мерзость, как ни взгляни. Но если взглянуть через экран телевизора, то тишь да гладь, — борьба за права человека и с мировым терроризмом.

Многие страны бойкотировали Московскую Олимпиаду 1980-го года за ввод наших войск в Афганистан — инициаторами бойкота были США. Сейчас эта страна, оккупировавшая втрое больше того, за что мы еще недавно посыпали себе голову пеплом, — вовсе не международный жандарм, а миротворец.

Что это — новый Мюнхен, новый пакт Молотова — Риббентропа? Тогда политики тоже боялись рассердить рычащую собаку.

Ученые давно установили, что ложь вредно отражается на здоровье человека — как врущего, так и слышащего ложные суждения: психика бунтует, возникают стрессы, подступают хвори… Чушь, которую иной раз несут средства массовой информации, сравнима по своему вредному воздействию с радиацией, с угрюмым потоком лжи начала восьмидесятых, от которого спасались подорожавшей водкой и бормотухой.

6

Главари немецкого фашизма осуждены, и германский народ прощен. Покаявшаяся Германия — ныне процветающее федеральное государство. В эту страну безбоязненно едут и турки, и албанцы, и евреи. С десяток членов Союза писателей Санкт-Петербурга, города, перенесшего фашистскую блокаду, отправились в эту очищенную от грехов прошлого страну на постоянное место жительства.

Возникает вопрос: почему у нас в стране до сих пор не прощен коммунизм с его трагическими ошибками, несмотря на то, что день 7 Ноября объявлен днем национального примирения и согласия? Утверждают, что в Германии процедура осуждения фашизма проводилась широко и глубоко, вылилась в многолетнюю государственную кампанию. Вот, дескать, если бы у нас с таким же размахом каялись — можно было бы и простить. А без размаха — нельзя: рано.

Подобные рассуждения — от лукавого. Тем более, что ведут их зачастую вчерашние соловьи коммунистической эпохи, которым бы самим не помешало слегка испачкать брюки в области коленок.

Надо либо прощать сердцем все прежние грехи человечества, либо не прощать ни одного: ни фашизм, ни коммунизм, ни истребление индейцев Америки, ни расовую сегрегацию в США, ни инквизицию!.. (Но простить не значит забыть о трагедиях и ошибках! И правы те, кто ведет речь о необходимости покаяния ВЛАСТИ, ГОСУДАРСТВА за все страдания, причиненные своему народу. Без этого покаяния власть и сейчас чувствует себя свободной от обязательств перед людьми: кого у нас наказали за последние трагедии — обесценивание вкладов, дефолт, «Курск», «Норд-Ост» и т. д. и т. п.? Всё идет так, словно у власти пожизненная индульгенция на любые ошибки.)

От выборочного же исторического прощения за версту несет политическим лавочничеством и банальной корыстью. Если кто-то считает возможным забыть фашистские газовые печи Бухенвальда, Бабий Яр, Хатынь, глумление голодом над женщинами, стариками и детьми в осажденном Ленинграде, но постоянно вспоминает коммунистическую тиранию, то можно только подивиться такой избирательной памяти.

Почему Германия для многих земля желанная, а Россия чуть ли не исчадье ада? Ответ прост: Германия выплатила и продолжает платить компенсации пострадавшим от фашизма, а Россия закрыла тему компенсаций, едва ее обозначив.

Возвращаясь к теме покаяния. Лично я (и думаю, таких окажется немало) каяться не готов. За какие деяния предков я должен каяться? За то, что они вступили в партию в блокадном Ленинграде — отец водил поезда в осажденный город по «коридору смерти», а мать сдавала кровь и, оставив в подушках малыху-дочку, поднималась во время бомбежек на крышу дома, чтобы тушить немецкие зажигалки? За то унижение голодом и холодом, которое они переносили все 900 дней блокады? А мне лично за какие деяния каяться? За то, что позволил принять себя в пионеры и вместе со своим отрядом собирал металлолом для строительства первой очереди Красноярской ГЭС, которая, поговаривают, нынче стала частной собственностью?

Естественная ненависть к недостаткам российской жизни часто подменяется ненавистью к стране. В столицах доходит до абсурда: если ты любишь Родину-мать, ты имперский подлец, если на каждый плюс в российской истории найдешь десять минусов — свой парень.

7

На востоке говорят: если есть человек, который живет и не работает, то есть и другой — умирающий с голоду.

Стараясь угодить всем международным комиссиям по правам человека сразу, наши реформаторы и их преемники, похоже, бояться и заикнуться о том, что в нормальном обществе человек обязан трудиться хотя бы для того, чтобы платить налоги, на которые содержится армия, строятся дороги, учат детей, оказывается медицинская помощь. Невозможно жить в обществе и быть свободным от него, говорилось еще пару десятков лет назад.

Если человек не работает, но живет не бедствуя, он либо проживает наследство, либо собственные накопления, либо работает тайно, либо жульничает. Первые два случая — пожалуйста; вторые — антиобщественны, противозаконны. Знакомый израильтянин, посетивший по служебной линии Нью-Йорк, был по возвращении приглашен в налоговую инспекцию и давал письменные объяснения по поводу источников финансирования недельного вояжа. И откуда, интересно, они прознали о его поездке?..

У нас вопрос о месте работы и источниках существования считается чуть ли полицейским произволом: «На что хочу, на то и живу!».

8

Трудно, дать определение тому, к чему, спотыкаясь, добрело наше общество: ясно только, что правовым государством это не назовешь. Скорее, неправовое государство. Ибо, как могло получиться, что всё, созданное трудом нескольких поколений советского еще народа (или, как любят говорить, «совка»), могло в мгновение ока оказаться в руках разного рода дельцов: электростанции, железные дороги, нефть, газ, удобрения, добыча полезных ископаемых, флот, самолеты, гигантские заводы… Колоссальные богатства! Дарение Хрущёвым Крыма Украине кажется рядом с таким актом пустяком. История огромной страны и та оказалась приватизированной отдельным кланом. И власть — Кремль, президент — ни словом не обмолвятся, что такого правовым путем не достигают. Оттого, что «все всё знают» и «об этом сто раз говорилось» проблема правовой оценки не исчезает. Надежды, что приватизация забудется и класс миллионеров будет спокойно сидеть в офисах и считать доходы от различных труб, карьеров и металлургических заводов, — призрачны. Такое в России не забудется.

Стоит хотя бы на месяц развернуть телевидение на сто восемьдесят градусов и начать показывать правду: бездомных детей, стариков, безработных, нищету на фоне роскошной жизни, показать, на что тратят деньги олигархи, какие вина и коньяки в стоимость легкового автомобиля пьют с друзьями государственные чиновники, попросить популярного артиста напомнить с экрана русскую пословицу о трудах праведных и палатах каменных, дать залп аналитических программ о результатах приватизации и вымирающей крестьянской России — и сожженные «элитные» поселки вкупе с разбитыми мерседесами гарантированы на всем пространстве от Питера до Владивостока. Сто лет для России не срок, и еще живы люди, читавшие в учебниках про крестьянские бунты, сожженные барские усадьбы и революции.

Позвонил Илья Штемлер:

— Прочитал твою статью. Ты что же к бунту призываешь?

— Не призываю, — сказал я. — Нас втащили в капитализм, не спросив согласия. Был референдум по изменению политического строя? Нет! Мы договаривались, что будем строить капитализм? Не припомню! Несколько указов не всегда трезвого президента Ельцина — и страна оказалась в другом измерении. Миллионы людей: моряков, военных, крестьян, инженеров и конструкторов — выброшены из жизни. Самое удивительное, что конец-то понятен: поиграем в капитализм, «энергичные люди» окончательно обворуют Россию, скупят все замки и виллы на Средиземном море, разбегутся, и мы окажемся у разбитого корыта. Неужели не понятно?