Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

Коваль рассчитывать даже на одну партию в шахматы с капитаном «Мажестика»? А в Тихом океане он проводил недельные шахматные турниры с капитаном! ☺.

Правда, на «Мажестике» сувениры в память о плавании можно было свободно купить в судовом магазине, а на тихоокеанском пароходе пришлось торговаться с моряками-фарцовщиками чтобы послать что-то памятное жене, но атлантические сувениры были явно американским «ширпотребом», а тихоокеанские по советским понятиям наверняка относились к «дефициту» ☺.

Текст письма даёт возможность оценить длительность плавания. Архивариус порта Сан-Франциско Джина Барди (Gina Bardi) предоставила[863] через А. Ю. Лебедева копию статьи с анализом транстихоокеанских перевозок из США в СССР в последние предвоенные годы.[864]

В статье сообщается, что средняя скорость участвовавших в перевозках судов составляла 12 узлов, и для преодоления 4500 миль морского пути (расстояние между портами Сан-Франциско и Владивостоком) требовалось 15–16 суток. Но это «в среднем». А судно, на котором плыл Жорж (о нём подробнее рассказано ниже), имело расчётную скорость 9,6 узлов.[865] Это увеличивает время плавания до 20 суток, а, учитывая погодные условия во время плавания (штормы, из-за которых даже «пришлось повернуть обратно»), плыть, возможно, пришлось и на «4 дня» дольше.[866]

После прибытия в Сан-Франциско американскому гражданину «мистеру Икс»[867] было необходимо покинуть борт доставившего его судна таким образом, чтобы никто не догадался о его прибытии на этом судне.

Как это происходило, рассказал сам Жорж Абрамович на встрече со своими «младшими учениками» 23 февраля 2003 года. Вот изложение его рассказа.

Поскольку судно не было пассажирским, таможенный и пограничный контроль осуществлялся достаточно формально, ведь на судне не было (не должно было быть ☺) лиц, которые прибыли в США как туристы или эмигранты. Только экипаж, который по окончании погрузочно-разгрузочных работ покинет США.

Когда таможенники пришли в каюту капитана, Жорж лежал в поддиванном ящике, а на диване сидели жена и дочка капитана, девочка 8–10 лет. Контролёры попросили капитана предъявить документы. Досматривать (а, тем более, обыскивать) капитанскую каюту у них не было ни желания, ни оснований.

Разговор с капитаном шёл, естественно, на английском языке. И вдруг капитанская дочка обратилась к сидящей рядом с ней маме с вопросом: «А дядя Жорж долго будет лежать под диваном?». Девочка была озабочена тем, что «дяде Жоржу» было неудобно лежать в маленьком ящике. Ей стало его жалко, ведь она наверняка подружилась с ним за время длительного рейса в ходе постоянных «шахматных баталий» капитана с Жоржем. Что в этот миг испытали Жорж, капитан и его жена, представить не трудно.

А. Е. Сущёва, также присутствовавшая на этой встрече с Жоржем, запомнила другое имя, произнесённое девочкой: «А дядя Гриша…». Может быть, её память зафиксировала то ветвление альтерверса, где прозвучало всё ещё скрываемое ГРУ имя, которое было у Жоржа по первой легенде, с которой он и появился в США ☺…

06.09. Анэчъка Сущёва слушает рассказ Жоржа о его прибытии в Сан-Франциско[868]

Как бы то ни было, ситуацию спасла только выдержка капитана, «не услышавшего» вопроса дочки, и спокойная реакция его жены, сказавшей несколько успокоительных слов девочке. А американские таможенники, не понимавшие по-русски, вообще не обратили внимания на какие-то детские и женские реплики с дивана.

Но, думаю, после окончания процедуры проверки, когда американцы покинули борт, Жорж, вылезая из-под дивана, обменялся с капитаном красноречивыми взглядами и даже, возможно, репликами, прежде чем идти переодеваться в форму моряка торгового флота, о которой он писал своей Миле.

А вечером того же дня он

«просто вышел через контрольный пункт вместе с капитаном, его женой и маленькой дочерью, которая приплыла вместе с ними».[869]

Жорж недолго носил морскую форму. Где-то в Сан-Франциско его ждало ещё одно переодевание, теперь уже в «цивильный костюм» (он ведь обещал Миле, что достанет себе новые вещи!). Вместе с новыми вещами он получил и билет на поезд до Нью-Йорка, куда и отправился выполнять своё командировочное задание.

В первом издании этой книги я писал:

«Выяснить название судна мне не удалось, поскольку статистическая отчётность Владивостокского порта за осень 1940 года не отражена в материалах интернета, а прямой вопрос к ГРУ был бы просто неуместным – государственная тайна».[870]

Однако, в данном случае «сработала» евангелическая философема: «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы».[871]

В опубликованном материале из архива ФСБ нашёлся документ, который ответил на мои незаданные к ГРУ вопросы:

«Рапорт капитана танкера “Азербайджан” Изотова о переброске сотр-ка РУ Генштаба Когана. Рапорт агента “Владимирова” о выброске нелегала

“Перед выходом вверенного мне теплохода в очередной рейс в порты западных берегов Америки 11-го июня с/г мною было получено от командования Владивостокского водного отделения НКВД задание по переброске в один из портов захода Америки товарища “Х””. [Поместили в каюту т. Каткова, где “Х” находился на протяжении всего перехода. ] Привлечены:

Коба Николай Данилович – старший помощник

Малаксианов Михаил Николаевич – 2-й помощник

Бочкарев Григорий Емельянович – боцман

Черноусов Иван Павлович – донкерман

Смыка Анастасия Илларионовна – буфетчица.

Коба и Малаксианов – чтобы жить рядом с каютой Каткова: выход в туалет, носка пищи. Бочкарев – для укрытия X с приходом в порт, т. к. в его распоряжении находятся все служ. помещения. Черноусов – его пропуск был использован для выхода X на берег. Смыка – носила пищу и убирала каюту. Выброска нелегала в СФр. “Х” изучил подпись Черноусова. Прятать в насосном отделении, в помещении высотой в 1 1/2 метра. Если бы власти захотели посмотреть там, туда пустили бы воду высотой 50 см. “Х” выданы сапоги. Свет зажигать запрещено. В ночь на 2-е июля “Х” залез в насосное отделение. 2-го июля в 6.00 у С-Фр приняли лоцмана. В 8.10 встали на якорь. В 8.20 подошел санитарный катер, на к-м прибыл врач и его секретарь. После проверки санит. документов экипаж был вызван на кормовой перех. мостик для проверки. Врач пересчитал всех и распустил. Потом прибыли таможенник и полицейский. Полиц-й заглядывал в помещения, ходил по палубе. В 8.45 опять прибыл лоцман для швартовки к 41 причалу для выгрузки пушнины. Капитан угостил всех: никто не отказался, кроме полицейского. Врач и таможенник уехали, а полиц-й остался на борту. В 10.20 пришвартовались. В 10.30 прибыл генконсул т. Скорюков, представитель