Вызволение сути - Михаил Израилевич Армалинский

мне весьма понравилась эта псевдо-историческая дребедень. Но раз сделано талантливо, раз умело, раз увлекательно – значит это и не дребедень вовсе, а произведение искусства.

Прежде всего, разумеется, мне бросилось в глаза, что всех женщин там ебут, единообразно стоящих на четвереньках. Это так изготовители сериала решили продемонстрировать аутентичность своей выдумки – мол, только с приходом христианского прозелитства люди обрели вкус к обрабатыванию женщины, лежащей на спине – недаром же эту позицию обозвали "миссионерской". То есть самую популярную позицию ебли оклеветали именем людей, насаждавших религию, которая резко ограничивает и беспощадно запрещает еблю и считает её смертным грехом. Уж слишком много чести "миссионерам" – разрушителям цивилизаций.

Так можно подумать, что до них, люди никогда не еблись "по-людски". А ведь женщины опрокидывались на спину, разведя ноги, со времени "первой любви" гомо сапиенсов.

Скоро сделают сериалы, в которых будут утверждать и показывать, что оральный секс изобрели французы, а анальный – древние греки на пару с маркизом де Садом.

Коль уж изготовителям сериала хотелось достичь правдоподобия сексуальной жизни в древности, то надо было показать всё её современное разнообразие, ибо оно, к счастью, существовало в веках.

Даже без интернета и без вибраторов.

Конкурс – кто выиграл пари: Довлатов или Ефимов?

Игорь Ефимов. Эпистолярный роман с Сергеем Довлатовым. Издательство Захаров, Москва, 2001, 464 с. ISBN 5-8159-0069-9

Довлатов – Ефимову 

14 декабря 1982 года 

Да, хотите пари на 10 долларов?

Держу пари, что Вы не сможете

при хотя бы одном свидетеле прочесть Марине вслух

стихотворение Армалинского,

опубликованное на 23 странице его сборника! – стр. 222

В эпиграфе речь идёт о моей книжке После прошлого5, вышедшей в издательстве Игоря Ефимова Эрмитаж в 1982 году.

Прочитав цитируемый эпистолярный роман, я срочным порядком запросил Ефимова (cм. выше) о том, кто же из них выиграл пари, но ответа не получил. Неужели Ефимов хочет скрыть от литературной и прочей общественности, кто из двух писателей оказался победителем в этом турнире, выявляющем, с помощью моего стиха, сексуальную смелость перед лицом собственной жены, несмотря на свидетеля?

Но тут есть нерешённая загадка – на странице 23 сборника живёт стихотворение, которое можно без всяких роковых последствий читать вслух любой жене даже при ста свидетелях. Довлатов, видно, по пьяни перепутал страницу, ибо в сборнике действительно есть "поэзы", которые могут посрамить чтеца-декламатора перед невинными очами супруги и винными гляделками собутыльников.

Вот я и предлагаю читателям конкурс: отгадать, какое стихотворение сборника имел в виду Довлатов. Но правильность отгадки может определить не я, а верховный судья, которым является, увы, уже покойный, Ефимов, если он пари проиграл. Однако если он осмелился прочесть жене стихотворение при свидетеле и оказался победителем, то судьями могут быть также жена Ефимова и неведомый свидетель-собутыльник.

При последнем варианте возникает ещё одно приключенческое занятие – найти, кто же был этот свидетель. Или собутыльники? И сколько их было? В какой обстановке проходило осуществление пари и какова была реакция участников? Расплатился ли Довлатов или зажал десятку? То, что Ефимов расплатился при проигрыше – сомнений быть не может. А в случае выигрыша Довлатова, в торжественной ли обстановке происходило вручение Ефимовым десяти долларов победителю?

И главный вопрос – на что эти десять долларов были истрачены? На доброе ли дело? Или опять на пьянку? Или пьянка и доброе дело – это одно и то же?

Видите, как много ещё неизведанного в мире литературоведения и следопытства!

Решение этой загадки, заданной Довлатовым, может стать предметом диссертаций, статей и монографий, а также и художественно-документальных фильмов. Событием рунета это уже стало, раз о нём читали толпы на моём сайте.

А теперь комментарии к переписке Довлатова-Ефимова.

Читая эту книгу, я во многом узнавал себя с разными людьми: я бывал на Ефимовском месте, а разные люди – на Довлатовском. Поистине поразительные внелитературные, житейские сходства. Так и должно быть, конечно: узнаваемость – это одно из самых притягательных для читателя свойство литературы, а в жизни – все мы сделаны из одного теста, сдобного или песочного.

Ефимов по переписке получился человеком безупречным, каким он и мне представляется, за неизбежными маленькими исключениями.

Судя по тому, что имеется в книге, Ефимов порвал с Довлатовым только за то, что тот от Ефимова отстранился. Причём необходимость временного отстранения в близких отношениях Ефимов сам ранее в письме допускает.

Довлатов в своём объяснительном письме привёл столько душещипательных причин своего отстранения и в такой доброжелательной форме, что самое лучшее (но и самое сложное при такой дружеской страсти) было молча дать человеку уйти и опять-таки молча ждать, когда он объявится, а не устраивать сцену ревности. Это – логика, а в болоте эмоциональности получается хлипко наоборот. Сам я через это многократно прошёл, но ещё не знаю, извлёк ли урок. Зато замечать научился.

Весь-то сыр-бор разгорелся из-за обыкновенной ревности: вот Довлатов с другими общается, а со мной перестал и не хочет снова. На тот период ведь никаких претензий в содеянных подлостях у Ефимова к Довлатову не было. То есть, отпусти Ефимов вожжи и дай лошадке попастись вволю, быть может, и сдружились бы вновь. Это не укор Ефимову, не обвинение, а просто фантазии на тему: "что было бы, если бы…"

Другой фактик, вызволяющий Ефимова из монументального воплощения Истины и в то же время её воплотителя, это его внезапная потеря чувства юмора на странице 83, где он спешно оправдывается в примечании, что Ленина ни в коем случае не любит. Ефимов не понял очевидной шутки Довлатова, посылавшего "юбилейный портрет Вашего любимца". Кстати, рисунок Ленина – восхитительный.

Обширное недоумение вызывают купюры, цель которых по заверению Ефимова: "не дать прорваться обидной неправде про живых людей…" (стр. 446). Из этой заботливой фразы можно стремительно заключить, что всё, что Ефимов оставил в книге, есть чистая правда, а если и наличествует ложь, то уж только про мертвецов.

Я, как “ревизорщики”, читавшие по кругу письмо Хлестакова, выкрикиваю: нет уж, вы про всех читайте и до конца. А то получается, что кого-то Ефимов решил пожалеть или испугался обидеть, а о прочих можно вовсе не заботиться и публиковать всё. Уж коль Ефимов решился пойти против желания довлатовской семьи и опубликовать эту переписку, так надо было идти до конца. Это не того сорта книга, где позволяется "и рыбку съесть и на хуй сесть".

А если что просится на сокращение, так это бесконечные из письма в письмо обсуждения технических мелочей издания каждой книги Довлатова. Для колорита можно было оставить в двух-трёх письмах, а так чуть ли не половина книги – редакторско-корректорский журнал. Именно это могло стать достоянием полного собрания сочинений, в котором, как даёт понять Ефимов, когда-то будет опубликовано всё, без купюр, а пока он взялся