Другое имя. Септология I-II - Юн Фоссе

ему на бедро? и они все едут, и оба молчат, и Лысый опять кладет руку Асле на бедро и водит ладонью вверх-вниз, Асле отпихивает его руку и спрашивает, зачем Лысый так делает, но тот не отвечает

Никому об этом не рассказывай, говорит Лысый

и голос у него дрожит, он смотрит прямо перед собой и едет дальше

Никому не рассказывай, что я тебя подвозил, говорит Лысый

Во всяком случае, родителям ни слова, говорит он

а еще говорит, что, если Асле зайдет к нему домой, он и газировкой его угостит, и шоколадом, не сегодня, так, может, в другой раз, говорит он, но Асле молчит, и Лысый сворачивает с шоссе, заезжает по дорожке во двор какой-то усадьбы, останавливает машину, глушит мотор, выходит и стучит в дверь, на стук выходит какой-то мужчина, и они с Лысым стоят во дворе, и мужчина смотрит на Асле, а Лысый разговаривает с этим мужчиной, который вышел из дома и смотрит на Асле, и зачем это Лысый клал руку ему на бедро, думает Асле, а Лысый опять садится в машину, запускает мотор, кладет левую руку на руль и едет по дорожке, Асле глядит немного в сторону, и Лысый кладет руку ему на бедро, кладет на ширинку, расстегивает, достает его пиписку и гладит ее рукой, Асле щекотно, он отпихивает руку, слышит, что Лысый дышит тяжело, с трудом переводит дух, Асле косится на Лысого и видит, что тот водит рукой вверх-вниз по своей пиписке, а пиписка у Лысого большая, длинная, как палка, и Асле опять глядит вперед и слышит, как Лысый стонет, потом кладет и правую руку на руль, смотрит прямо перед собой и повторяет, что Асле никому не должен говорить, что ездил кататься, и Асле сидит с жестяным бидоном между коленок и говорит, что никому не скажет, а сам думает, что никогда и никому не расскажет, никогда, потому что об этом, он знает, говорить нельзя, ничего хорошего не жди, если расскажешь, тем более Маме или Отцу, думает Асле, а Лысый говорит, что он вроде собирался в Кооператив, и Асле отвечает, что собирался, и Лысый говорит, что даст ему немножко денег и он сможет купить себе что-нибудь вкусное, а после Асле как-нибудь зайдет к нему домой, и он угостит его мороженым и шоколадом, говорит он, но сейчас, пожалуй, высадит Асле немного не доезжая до Кооператива, говорит он, и Асле говорит, что ему очень даже удобно, и они едут вдоль Хардангер-фьорда, и оба молчат

Никому не рассказывай, говорит Лысый

Получишь несколько крон, если обещаешь никому не рассказывать, говорит он

и Асле говорит, что никому не скажет, и Лысый съезжает к обочине и останавливает машину, потом вытаскивает бумажник, достает три кроны и дает Асле, а тот сразу же прячет деньги в карман штанов и заодно застегивает ширинку; лучше всего ему выйти из машины прямо сейчас, говорит Лысый, до Кооператива уже недалеко, и Асле соглашается, сует руку в карман, нащупывает три полученные кроны, стало быть, денег хватит на три порции мороженого, думает Асле, а Лысый перегибается через него, наваливается животом и открывает боковую дверцу, Асле выходит из машины, стоит со своим жестяным бидоном в руках, а Лысый едет дальше, и Асле идет к Кооперативу, а я лежу в постели, я что же, задремал? или, может, бодрствовал? я, Асле, думаю я, и, наверно, я слишком устал, чтобы заснуть, переутомился, как принято говорить, думаю я и глажу Браге, который врастяжку лежит подле меня, от собаки идет приятное тепло, думаю я, лишь бы не думать теперь о том, что я нашел Асле в снегу, почти полностью засыпанного снегом, думаю я, иначе мне и этой ночью не уснуть, а я ужасно устал, ужасно, и я вижу Асле, как он лежит там и дрожит всем телом, трясется, а рядом стоит Врач, смотрит на Асле и говорит, что дело плохо, а я держу в пальцах коричневый деревянный крестик четок, которые когда-то получил в подарок от Алес, и читаю про себя Pater Noster Qui es in caelis Sanctificatur nomen tuum Adveniat regnum tuum Fiat voluntas tua sicut in caelo et in terra Panem nostrum quotidianum da nobis hodie et dimitte nobis debita nostra sicut et nos dimittimus debitoribus nostris Et ne nos inducas in tentationem sed libera nos a malo, и я передвигаю пальцы на первую бусину и читаю про себя Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, и я думаю прочитать Salve Regina, но этот текст я не сумел превратить в более-менее хороший перевод, умею пока только по-латыни, и я опять передвигаю пальцы, сжимаю крестик и читаю про себя Salve Regina Mater misericordiae Vita dulcedo et spes nostra salve Ad te clamamus Exsules filii Hevae Ad te suspiramus Gementes et flentes In hac lacrimarum valle Eia ergo Advocata nostra Illos tuos misericordes oculos ad nos converte Et Iesum, benedictum fructum ventris tui Nobis post hoc exsilium ostende O clemens O pia O dulcis Virgo Maria[19], я держу между пальцами коричневый деревянный крестик и повторяю про себя молитву снова и снова, глубоко вдыхаю на Господи и медленно выдыхаю на Иисусе, а на глубоком вдохе Христе и на медленном выдохе Помилуй, а на глубоком вдохе Меня