Другое имя. Септология I-II - Юн Фоссе

с картинами в Берген, пусть даже езды выходит слишком много, раньше я, кажется, за настолько короткое время никогда так часто в Берген не ездил, говорю я

Мог бы и вчера захватить картины, говорит Аслейк

Да, говорю я

Но ты не подумал об этом? – говорит он

Нет, по правде сказать, не подумал, говорю я

и снова тишина

Я ведь и вчера мог выбрать картину или даже несколько дней назад, говорит Аслейк

Да, говорю я

За один день дважды ехать в Берген, такого впрямь никогда еще не бывало, говорит он

Да, говорю я

и опять мы молчим

За покупками ты обычно ездишь в Берген не чаще одного раза в месяц, говорит Аслейк

и я говорю, ну да, вроде бы так, не чаще, говорю я

А к мессе в церковь Святого Павла, папист ты этакий, чуть не каждое воскресенье мыкаешься, говорит он

и я киваю и думаю, как ему только не надоест это слово, тут как с андреевским крестом, он прямо-таки гордится, что знает его, может сказать папист, думаю я

Все воскресные дни на это тратишь, говорит он

Верно, так бывает частенько, говорю я

Все-таки не пойму я тебя, говорит Аслейк

Вдобавок ты чуть ли не коммунист, говорит он

Нет, не пойму я тебя, говорит он

Католик и коммунист, говорит Аслейк

и качает головой, и некоторое время мы молчим, а потом я говорю, что скоро Рождество и в этом году я, как всегда, должен отвезти картины в Берген, ведь, как ему известно, каждый год перед Рождеством у меня выставка в Галерее Бейер, говорю я

В адвент, говорит он

Но сперва выбери себе картину, говорю я

И добавляю, что хорошо бы ему выбрать уже сегодня

Я выберу картину сегодня и возьму ее с собой, говорит Аслейк

а я замечаю, что слегка проголодался, что у меня с раннего утра, после завтрака в «Убежище», маковой росинки во рту не было, да и тогда я съел всего ничего, думаю я, только вот приготовить на обед что-нибудь солидное я не в силах, слишком устал, хотя могу пожарить яичницу с луком и беконом, свежий хлеб у меня есть, а бекон и лук я купил вчера, и я спрашиваю Аслейка, как он насчет яичницы с луком и беконом, и он говорит, что не откажется, это и в самом деле вкусно, говорит Аслейк, и я вижу, как он смотрит на одну из больших картин, а потом говорит, что глянет еще разок на картины и выберет одну, пока я жарю яичницу с луком и беконом, а я говорю, вот и ладно, и вижу, что печка хорошо разгорелась, подкладываю еще полешко, закрываю топку, иду на кухню и вижу пакеты на столе, я ведь даже покупки вчера не вынул, перед тем как второй раз поехал в Берген, думаю я, надо сейчас же все достать и разложить по местам, ведь где-то там, в пакетах, лежат и яйца, и лук, и бекон, и хлеб, я ведь купил много бекона, и много хлеба, а их надо переложить в пластиковые мешочки и убрать в морозилку, она у меня в коридоре, ведь комнат в доме всего две, и в той, что подле кухни, я пишу картины, там же читаю и вообще нахожусь весь день, а в маленькой комнатке рядом стоит двуспальная кровать, где я сплю, раньше там спали мы с Алес, в те годы, что прожили вместе, что нам дано было прожить вместе, а вдобавок коридор, и по эту сторону коридора еще одна большая комната, старая Алиса называла ее Парадной Комнатой, и Алес тоже всегда звала ее так, да и я по-прежнему называю так же, потому что она вроде как самая красивая в доме, оклеенная обоями, но ничего ужаснее этих обоев я в жизни не видывал, красные и белые розы гирляндами от пола до потолка, старая Алиса так гордилась этой комнатой, что ею практически никогда не пользовались, и, поселившись здесь, мы с Алес первым делом закрасили обои, покрасили комнату в белый цвет, но в остальном мало что поменяли, думаю я, все осталось, как было, чашки и кастрюли, ножи и вилки, думаю я, однако Парадную Комнату мы, стало быть, покрасили в белый цвет, закрасили обои с красными и белыми розами, и именно там, в Парадной Комнате, Алес писала потом свои картины, и помнится, тогда, в то время, когда мы красили Парадную Комнату, я бросил курить, Алес считала, что лучше всего бросить курить аккурат с переездом на Дюльгью, точно так же, как я бросил пить с переездом в побуревший дом, сказала она, и я бросил, бросил курить и начал нюхать табак, и хотя Алес не одобряла, что я нюхаю табак, с этим она примирилась, и я, заядлый курильщик, который дымил без продыху, докуривал одну самокрутку и тотчас сворачивал следующую, я бросил курить, зато начал нюхать табак, и почему я вдруг вспомнил об этом? и я думаю, что первое время после кончины Алес, после того как она отошла к Господу, я ни к чему в этой комнате не прикасался, но было слишком грустно оставлять комнату такой, какой она ее покинула, и мало-помалу я убрал из Парадной Комнаты тюбики с красками, и кисти, и прочее, все, чем она работала, пустил в дело все, за исключением иконописных принадлежностей, в последние годы она писала только иконы, и все связанное с иконописью так и стоит там, где стояло, когда она умерла, и в большом книжном шкафу, я смастерил его своими руками, и он занимает всю длинную стену, так и стоят ее книги, и мои, конечно, тоже, а еще те, что я покупал позднее и тоже расставил в этом шкафу в Парадной Комнате, целая библиотека получилась, не в последнюю очередь там много книг по иконам и иконописи, купленных Алес, а когда Алес не стало, я развесил все ее иконы в Парадной Комнате, в том числе и незавершенные, добавив к ним немногие оставшиеся после нее живописные работы, ведь бо́льшую часть своих картин она просто замалевала белилами, и кое-какие из лучших моих картин написаны на холстах, где Алес замалевала белилами собственные картины, думаю я, но вообще-то мне, пожалуй, незачем стоять здесь сложа руки, и я иду к кухонному столу, начинаю вытаскивать покупки из одного пакета, выкладываю их на стол, выкладываю покупки из других пакетов, и вот уже стол сплошь завален всякой всячиной, мясом и беконом, картошкой и овощами, маслом и маргарином, мукой, мылом, шампунем и бог знает чем еще, вдобавок тут же стоят два пакета от Аслейка, один с бараньими ребрышками, другой с лютефиском, и я думаю, что надо прямо сейчас отнести их в кладовку под мансардной лестницей, беру пакеты, отношу в кладовку и думаю, что теперь надо убрать в морозилку все,