Виктор Цой – уста к небу, уста к земле - Сергей Шкляев

раскинув руки.

Это описание людей, последовавших за Христом и на своих крестах раскинувших руки. Но это раскидывание рук есть образ вернувшегося блудного сына из евангельской притчи, раскинувшего руки в ответ на объятия Отца Небесного, явленные миру через Крест Христов.

Лежали ушедшие в ночь.

Раскинувши руки, никто не ходит по земле, физически это тяжело. Виктор Цой спел об убитых, лежащих телом и одновременно ушедших из земной жизни духом и душой. Убитые телом, но духом с раскинутыми руками ушли ко Христу. Это образ ушедших в наследие Обителей Небесных. В том мире всё иное, для человеческого опыта «ночное, тёмное, неведомое» по отношению к земному опыту.

И как спали вповалку.

Это образ современных и древних подвижников, борющихся с силами зла в себе самих под знаменем Христовым до изнеможения и падающих от усталости, валясь с ног и засыпая вповалку.

Живые, не видя снов…

В богослужебных текстах Христос назван: «Краем (пределом) желаний человека (желаний Краю и верных утверждение — фрагмент ирмоса)». При любви и преданности этому «Краю желаний» не может дух и разум человека прилепиться к кому-то или чему-то тварному. Христос сказал: «Кто любит отца или мать, более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 37).

Цой спел о живых во Христе, и они не видят «снов», иллюзий этой жизни, которая сама, как сон. Преподобный Исаак Сирин сказал: «Только умирая, человек поймёт, что весь мир есть льстец и обманщик». Об этом нижеследующие слова поэта.

А «жизнь» — только слово.

Виктор Цой слово «жизнь» взял в кавычки. Земная «жизнь» человека не совсем жизнь. Она так, лишь формально, условно называется, без Бога в ней нет ни смысла, ни сути. Христос есть Слово Отца Небесного, Он и есть Жизнь. Жизнь во всех трёх Лицах Святой Троицы. Жизнь не как буква, а как Суть бытия. Суть в Боге-Троице, в «центре», в любови, которой приглашён каждый человек.

Есть лишь любовь, и есть смерть…

Виктор Цой противопоставляет любовь и смерть. Обычно противопоставляют жизнь и смерть, или бытие и небытие. Цой, отбросив обычность, вслед за апостолом Иоанном утверждает: «Бог есть Любовь» (1 Ин. 4, 16). Он есть Жизнь. Есть лишь Любовь-Бытие и небытие-смерть как отрыв от Бога, как самоуничтожение, самоубийство.

Виктор Цой ставит многоточие для тех, кто способен понимать, развивать и взращивать его слово, созвучное с евангельским, в своём сердце. За ширмой этого земного мира есть лишь Любовь и есть смерть. Когда ширма спадёт, тогда каждый поймёт, кому присягнул и служил на земле.

Все заветы Бога есть образ завесы, за которой скрыт иной мир. Сердце каждого человека, условно говоря, «пропитано сверху» зовом Божиим, а «снизу пропитано» зовом сатанинским. «Пропитано» одновременно жизнью и смертью. «Что тебе нужно (за какую завесу тебе зайти) — выбирай» (Из песни «В наших глазах»).

Эй! А кто будет петь?

«Эй», — это окрик людям, идущим сзади и сбившимся, заблудившимся в пути, это окрик пастыря, начальника, проводника. Виктор Цой обращается ко всем, способным служить, петь жизнью своей Богу, и Его красоте, и любви, а не просто к людям, имеющим слух и вокальные данные.

Петь Богу — это служение Богу и людям (в той мере, в которой укажет Бог), всем тем, что имеет человек.

В одной из священнических молитв есть слова: «И дай нам до последнего нашего издыхания приносить Тебе жертву правды во святых Твоих жертвенниках». Здесь «жертвенники» — это как все человеческие члены тела, так и ум, воля, дух.

Фактически Цой окриком этим обращается к каждому человеку. Окрикивает — значит идёт впереди и уходит от нас в Мир иной. Это его завет нам: петь Гимн, служить Богу жизнью, тянуться к Нему всем духом, душой и всеми силами.

Если все будут спать?

Это обращение к нам, зачастую духовно «спящим» и видящим заземлённые сны и грёзы, живущим не в Боге, а в идеологическом и житейском мусоре, внутренне неживым для Бога. В Евангелии и в Послании апостола Павла слово «сон» имеет в ряде случаев и смысл смерти.

Например: «Лазарь уснул — Лазарь умер»; «многие спят довольные — многие умирают». Эти слова Виктора Цоя контрастируют с вышесказанным о героях: «И как спали вповалку живые, не видя снов». То есть живущие в Боге. Этим он спел: «Мир засыпает — умирает, уснул — умер для Бога, заблудился от Бога». «Эй, проснитесь, не спите, не умирайте для Бога-Любви, Бога-Бытия!!!»

Смерть стоит того, чтобы жить.

Христос сказал: «Ибо кто хочет душу свою сберечь (без обращения ко Мне), тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её (Мною)» (Мф. 16, 25). Смерть за Христа, по слову апостола Павла, есть приобретение. Он сказал: «И уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Гал. 2, 20). «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Фил. 1, 21).

Об этом же и спел Виктор Цой: «Смерть (ради Христа и Евангелия) стоит того, чтобы жить (в Боге)». Это поэт мог спеть, только познав Истину во Христе. И, находясь в Ней, он таинственно обращается к внешнему миру с призывом Христовым, открытым в Евангелии.

А любовь стоит того, чтобы ждать.

Нет ничего более, чем Бог-Любовь. Жизнь любящего Бога христианина есть постоянное ожидание своего Господина, ожидание Его пришествия «в любую стражу ночи», пришествия, как Жениха к невесте. Господь ищет своих работников усыновить Себе. В этом смысл притчи о злых виноградарях (см.: Мф. 21, 33–42). Если бы они отдали плоды виноградника Господину, то он сделал бы их Его сынами, по любви к ним.

Бог любит и ждёт каждого человека более, чем способен вместить наш разум. Он верит в нас! Зеркального ответа на свою любовь Бог ждёт и от нас. Как солнце освещает своим светом, так и Бог на нас смотрит своим Светом Любви.

На каждой твари есть отпечаток руки Творца, есть вера и память о Творце.