Оковы и плети (СИ) - "StilleWasser"

– За жизнь нужно заплатить жизнью, – улыбнулась Оливия и, не собираясь давать дальнейших разъяснений, повернулась к Поллуксу.

– Прикажи привести вторую девчонку!

– Ленни! – послушно произнес Уорвик. – Доставь сюда мою рабыню.

Гермиона вся подобралась. Если Пэнси окажется рядом, не нужно будет тратить время на её поиски, чтобы вызволить из лап безумцев. Конечно, идей, как одолеть бесплотного призрака, на которого не действуют заклинания, и превратившегося в марионетку Поллукса, не было совсем, но нельзя просто ждать, когда по приказу ведьмы их начнут резать и убивать.

Материализовавшаяся в комнате с помощью магии домовика Пэнси выглядела немного лучше. Конечно, Ленни не стал её полностью исцелять. Судя по всему, ему лишь приказали слегка подлатать её: синяки и ссадины на лице и теле остались, но кровь исчезла, а все свежие раны подзатянулись. Паркинсон была без сознания: возможно, домовик усыпил или оглушил её, чтобы не сопротивлялась и не мешала ему. Тем лучше. Она и так настрадалась за последние недели, не стоит ей видеть то, что сейчас будет происходить.

Оставив Пэнси лежать на полу, словно вещь, до поры, пока она не пригодится, Поллукс дождался кивка призрака и поднял руку над котелком с зельем.

– Плоть слуги, – монотонно произнес он, – преврати это зелье в жидкое пламя и помоги освободить душу из креста.

Гермиона хотела закрыть глаза, но вместо этого, всё еще не веря в происходящее, в оцепенении продолжала смотреть, как Уорвик сделал резкое движение кинжалом, и отсеченный мизинец второй руки упал в зелье. Кровь брызнула на пол, но он не издал ни стона, оставаясь по-прежнему покорно-безучастным, будто вообще не ощущал боли. Повинуясь небрежному кивку Оливии, Поллукс шепнул кровоостанавливающее заклинание.

– Он нужен мне в сознании до конца ритуала, – напряжение в её голосе выдавало волнение. Она еще никогда не была так близка к осуществлению своих веками вынашиваемых планов.

Гермиона наконец смогла закрыть глаза и попыталась сосредоточиться, вызывая свое самое счастливое воспоминание и пытаясь заставить магию слушаться.

– Ступефай! – крикнула она, но ничего не произошло. – Депульсо! Импедимента! Релашио! Нет! Нет! Ну давай же! Конфундо! Релашио!

– Где твоя хваленая гриффиндорская храбрость, Гермиона, – прошипела Оливия, злобно оскалившись, – если тебе настолько мешает страх?! Я буду лучшей версией тебя!

– Нет! Ленни! Помоги нам! Пожалуйста! – в отчаянии закричала Гермиона, но домовик семьи Уорвиков остался глух к просьбе чужака.

– Заставь её замолчать, – приказала Оливия. – Следующие три этапа обряда должны произойти одновременно. Никто и ничто не должно помешать!

– Силенцио, – скомандовал Уорвик, на бледном лбу которого выступил пот, а рука с палочкой слегка дрожала. Очевидно, что, в отличие от частично заглушенного Оливией сознания, тело все же не могло полностью игнорировать рану.

Невербальная беспалочковая магия! Драко владел ею, значит, сможет и она. Но сколько мысленно Гермиона ни кричала заклинания, изо всех сил пытаясь воззвать к магии, все было безуспешно.

«Драко! Прости меня! Я не смогла!» – по щекам Гермионы потекли слезы, когда Поллукс склонился над котлом, нацелил на нее волшебную палочку и направил кинжал в грудь Пэнси. Крест епископа медленно поднялся и потянул за собой в воздух цепь с шеи Уорвика. Когда он завис над бурлящим зельем, Поллукс проговорил:

– Пусть эта невинная жизнь, взятая насильно, станет платой за воскрешение Оливии Джей…

С оглушительным грохотом дверь в комнату выбило чье-то мощное заклинание, и она отлетела к противоположной стене, чудом не задев Поллукса, Пэнси и котел. В темноте дверного проема показался Драко и сразу рванулся внутрь, а дальше время для Гермионы словно остановилось, растянув несколько секунд почти до вечности, и все следующие события слились в единый водоворот.

– Закончи обряд! – рявкнула ведьма и, обратившись в стремительный вихрь, ринулась к зияющему дверному проему, каким-то непостижимым образом умудрившись на несколько роковых секунд дезориентировать и задержать Кристофа и Гарри, шедших сразу следом за Драко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Малфой, оказавшийся рядом с кроватью, на которой лежала прикованная к доске Гермиона, мгновенно оценил обстановку и заклинанием отбросил Уорвика к разбитому окну, но тот, ударившись спиной об усыпанный осколками подоконник, даже не вздрогнул. Подняв руку с кинжалом и направив его в сторону бессознательной Пэнси, Поллукс бесстрастно произнес, целясь в Гермиону:

– Авада…

– Нет! – выкрикнул Драко, понимая, что уже не успевает оглушить его, а смертельное проклятие отразить невозможно.

– …кедавра, – спокойно закончил Уорвик и метнул кинжал в грудь Пэнси.

Сквозь застилающие глаза слезы Гермиона увидела летящую в нее неминуемую смерть, как вдруг наперерез изумрудно-зеленому лучу выпрыгнул Драко, закрывая её собой, и время остановилось окончательно, замерев в ужасе вместе с её сердцем.

========== 23. ==========

Комментарий к 23.

Rudik с благодарностью за всё.

Подняв руку с кинжалом и направив его в сторону бессознательной Пэнси, Поллукс бесстрастно произнес, целясь в Гермиону:

– Авада…

– Нет! – выкрикнул Драко, понимая, что уже не успевает оглушить его, а смертельное проклятие отразить невозможно.

– …кедавра, – спокойно закончил Уорвик и метнул кинжал в грудь Пэнси.

Сквозь застилающие глаза слезы Гермиона увидела летящую в нее неминуемую смерть, как вдруг наперерез изумрудно-зеленому лучу выпрыгнул Драко, закрывая её собой, и время остановилось окончательно, замерев в ужасе вместе с её сердцем.

– Не-е-ет!!! – сокрушая Заклятие немоты, закричала Гермиона, как вдруг её резко рвануло в сторону, и она упала на пол, придавленная доской с рунами, расколовшейся на две части. Тут же её руки и ноги обрели свободу, она скинула с себя обломки и села.

В дверном проеме замер с поднятой палочкой спокойный и сосредоточенный Кристоф. Слева от него стоял растрепанный Гарри, взяв на прицел Поллукса. Гермиона сглотнула слезы и прошептала:

– Драко…

Когда он, живой и невредимый, ворвался в комнату, она испытала огромное облегчение и всеобъемлющее, ни с чем не сравнимое счастье. Всё это время она запрещала себе думать о его судьбе, чтобы не утонуть в бездне отчаяния от мыслей о том, что он может быть мертв. Теперь бездна разверзлась перед ней сама и приняла в свои холодные объятия, похожие на безрадостный мрак вечной ночи среди бескрайней пустыни, где нет и никогда не было жизни. Грудь горела огнем, а легкие свело, и Гермиона краем сознания отстраненно поняла, что не дышит, но дыхание сейчас казалось чем-то суетным и бесполезным. Зачем ей теперь дышать?

Вдруг по другую сторону кровати раздался шорох, и над ней показались отливающие холодным серебром светлые волосы. Гермиона замерла, не веря своим глазам, и, все еще не дыша, подалась вперед.

– Гермиона! – сказал Драко, поднимаясь на ноги и слегка пошатываясь. Его лицо было залито текущей из рассеченной брови кровью, и это делало его похожим на живого мертвеца. Но он не был мертв. Определенно не был мертв!

Перед глазами замелькали темные пятна, а комната поплыла, и тогда Гермиона сделала глубокий вдох, и слезы снова потекли из глаз.

– Гермиона, ты жива! – похоже, Драко тоже не верил своим глазам, но, обернувшись к Кристофу, мгновенно всё понял и сказал уже ему: – Спасибо.

Кристоф лишь коротко кивнул, и Гермиона сообразила, что это он спас их, оттолкнув заклинанием в разные стороны с пути смертельного проклятия. Она хотела броситься к Драко, но вдруг её пронзила страшная мысль, заставившая холодный ужас мгновенно вернуться.

– Пэнси!

На лице Малфоя промелькнуло понимание, и они оба бросились к лежащей на полу Паркинсон. Обнаружив кинжал, который метнул в нее Поллукс, валяющимся рядом, Гермиона с облегчением выдохнула: Уорвик промахнулся.

– Пэнси! – Драко окинул её быстрым взглядом, и его глаза расширились при виде многочисленных ран на её теле. – Энерве…