Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

— В «Риц-Карлтон», — сказал он водителю.

— Я смотрю, ты совсем налегке? — хмыкнул таксист. — Всего только маленькая сумка?

— Да, — буркнул Префонтен, — багаж ждет меня в отеле.

— Фу-ты ну-ты, — протянул водитель, пряча в карман огромный редкозубый гребень. Такси влилось в поток транспорта.

— А вам забронировали номер, сэр? — спросил портье за стойкой в «Рице».

— Надеюсь, об этом позаботился один из моих помощников. Моя фамилия Скофилд, Уильям Скофилд из Верховного суда. Мне бы не хотелось думать, что «Риц» забыл о моей брони — особенно теперь, когда на каждом шагу кричат о защите прав потребителя.

— Судья Скофилд?.. Уверен, что у нас где-то записано ваше имя, сэр.

— Я специально заказывал апартаменты «Три-Си» — это должно быть в вашем компьютере.

— "Три-Си"... забронированы... сэр...

— Что, черт побери?

— Нет, нет! Это досадное недоразумение, господин судья. Они не прибыли... Я имею в виду, что это ошибка... они в другом номере. — Портье резко нажал на кнопку звонка, вызывая коридорного.

— Нет необходимости, молодой человек, я путешествую налегке. Вам достаточно выдать мне ключи и указать, как пройти.

— Пожалуйста, сэр!

— Надеюсь, наверху найдется несколько бутылок приличного виски?

— Если их нет, то будут, господин судья. Какой сорт вы предпочитаете?

— Ржаное, бурбон, бренди. Беленькое — для неженок, не правда ли?

— Совершенно верно, сэр. Пройдите сюда, сэр! Спустя двадцать минут со стаканом виски в руке Префонтен поднял трубку и набрал номер телефона доктора Рэндолфа Гейтса.

— Резиденция Гейтсов, — ответил мелодичный женский голос.

— Надо же, Эди, верно, и под водой я узнал бы твой голос, а ведь прошло без малого тридцать лет.

— Ваш голос мне тоже знаком, только я что-то не могу вспомнить, кто вы...

— А ты вспомни сурового адъюнкт-профессора на юридическом, который выбивал дурь из башки твоего мужа. К сожалению, безрезультатно, вероятно, в этом была своя логика — потому что я сам закончил тюрьмой. Вспомни! Первый из местных судей, кого отправили в отставку. И правильно сделали, честно говоря.

— Брендон?! Боже мой, это вы? Я никогда не верила всему тому, что о вас болтали.

— И зря, дорогая, все это — правда. А сейчас мне необходимо поговорить с достопочтенным лордом Гейтсом. Он дома?

— Думаю, дома, но точно не знаю. Он со мной теперь не так уж много разговаривает.

— А что происходит? Или дела идут неважно?

— Мне надо поговорить с вами, Брендон. Понимаете, с ним не все в порядке, а я об этом даже не догадывалась.

— Уверяю тебя, Эди, это не единственное, о чем ты не догадывалась. Обещаю тебе, что мы поговорим. Но сейчас мне необходимо связаться с ним. Немедленно.

— Я вызову его по внутреннему телефону.

— Только не говори ему, что это я. Скажи: некто Блэкберн с Монсеррата в Карибском море.

— Что-что?

— Сделай, как я говорю, дорогая Эди. Ради него и ради себя, может быть, даже больше ради себя, по правде говоря.

— С ним что-то не в порядке, Брендон...

— Да, я понял. Давай постараемся помочь ему. Соедини меня с ним.

— Подождите немного.

Молчание казалось бесконечным, две минуты тянулись как два часа. Наконец в трубке раздался сдавленный голос Рэндолфа Гейтса.

— Кто вы? — прохрипел прославленный правовед.

— Расслабься, Рэнди, это Брендон. Эдит не узнала меня, но я-то ее помню. Ты ведь у нас счастливчик.

— Что тебе надо? Что еще за Монсеррат?

— Я только что вернулся оттуда...

— Что ты сделал?

— Я подумал, что мне необходим отпуск...

— Ты не мог!.. — Гейтс перешел на крик.

— Я это сделал, и теперь вся твоя жизнь должна измениться. Видишь ли, я нарвался на ту женщину с двумя детьми, судьбой которой ты был столь заинтересован... Это целый роман, и я хочу рассказать тебе его со всеми захватывающими подробностями... Ты сделал все, чтобы их убили, Дэнди-Рэнди, и это не сойдет тебе с рук.

— Я не понимаю, о чем ты болтаешь! Я никогда не слышал о Монсеррате, не знаю никакой женщины с двумя детьми. Ты паршивый пьяница, и все твои показания я буду отрицать как пьяный бред закоренелого преступника!

— И хорошо, советник. Можете отрицать все, что угодно, но это еще не самое главное. Гораздо страшнее — Париж.

— Париж?!

— Точнее, некто в Париже. Я думал, что этот человек не существует в действительности, но меня убедили в обратном. Непонятно почему, но на Монсеррате произошла довольно странная штука: меня ошибочно приняли за тебя.

— Тебя... что? — едва слышно переспросил Гейтс.

— Да. Странно, не правда ли? Мне представляется, что, когда человек из Парижа попытался связаться с тобой здесь, в Бостоне, кто-то сказал ему, что твоя императорская персона куда-то отбыла... Тут и началась путаница: два изощренных юридических ума, которые имели отношение к женщине и двум ее детям... Вот в Париже и решили, что я — это ты.

— А дальше что?

— Успокойся, Рэнди. В данный момент тот человек, вероятно, считает, что ты мертв.

— Что-о?!

— Он попытался убить меня, считая, что это ты... За превышение полномочий.

— О Боже!

— И когда он узнает, что ты живешь — не тужишь в Бостоне, то уж постарается исправить свою ошибку.

— Господи!!!

— Спокойно, есть выход, Дэнди-бой. Нам надо встретиться и побеседовать кое о чем. Кстати, по чистой случайности я сейчас нахожусь в тех же самых апартаментах в «Рице», где когда-то ты принимал Меня. Номер «Три-Си» — надо подняться на лифте. Жду тебя через Полчаса, и помни, что я не терплю опаздывающих клиентов, потому что я очень занятой человек. И еще: мой гонорар составляет двадцать тысяч долларов в час, поэтому захвати деньги, Рэнди. Да побольше. Не Чек, а наличные.

Кажется, все в порядке, подумал Боры, изучая свое отражение в зеркале. Он потратил три часа, готовясь к поездке в Аржантей — в кафе «Le Coeur du Soldat», которое служило явкой для «дрозда», для Карлоса-Шакала. Хамелеон выглядел именно так, как было принято в подобных заведениях. Нужную одежду он нашел на Монмартре во второразрядных магазинчиках, торгующих подержанными товарами: он купил там потертые брюки и рубашку со складов французской армии, а также выцветшую нашивку, свидетельствующую о ранении, полученном в бою. С внешним видом было несколько сложнее: пришлось покрасить волосы и брови в рыжий цвет, не бриться и наложить повязку на правое колено, чтобы прихрамывать при ходьбе. Грязная, нечесаная рыжая шевелюра — то что надо для его нового местожительства, дешевого отеля на Монпарнасе, где настороженный консьерж старался как можно меньше общаться с постояльцами.

Повязка на шее теперь скорее раздражала, чем сковывала движения: либо он привык к ней, либо процесс заживления делал свое таинственное дело. Скованность движений при его теперешней внешности была скорее достоинством, чем недостатком. Этого озлобленного ветерана, одного из списанных за негодностью сыновей Франции, надо было хорошенько завести, чтобы лишить равновесия. Джейсон сунул пистолет Бернардина в карман брюк, проверил, на месте ли деньги, ключи от машины и охотничий нож (его он купил в спортивном магазине) и прохромал к дверям маленькой грязной комнатки. Его цель: бульвар Капуцинов и неприметный «пежо» в подземном гараже — лишь бы с ним было все в порядке...

Выйдя из отеля, он зашагал к стоянке такси. В этом районе Монпарнаса такси были не в моде... На углу у газетного киоска царило странное оживление. Люди громко переговаривались, энергично жестикулируя и размахивая газетами; в репликах прорывался страх и гнев. Инстинктивно Борн ускорил шаги; кинув несколько монет на прилавок киоска, он схватил газету.

Пробежав заголовки, он почувствовал, как перехватило дыхание; он изо всех сил старался подавить охватившую его ярость. Тигартен убит! Джейсон Борн — убийца! Джейсон Борн! Сумасшествие, безумие! Что случилось?! Неужели воскресли Гонконг и Макао?! Может, он теряет остатки разума? Это — кошмар, ставший реальностью и воплотивший его сумасшедшие сны... Он выбрался из толпы, шатаясь прошел по тротуару и прислонился к стене какого-то дома; ему не хватало дыхания, шею пронизывала острая боль, он лихорадочно пытался собраться с мыслями. Алекс! Телефон!!!

— Что случилось?! — заорал он в трубку.

— Сбавь обороты, — не повышая голоса отозвался Конклин. — Слушай внимательно: прежде всего, где ты сейчас? Бернардин заберет тебя. Он все уладит и устроит тебя на рейс «Конкорда» в Нью-Йорк.

— Подожди минуту, минуту подожди!.. Это работа Шакала?

— Нам известно, что это контракт, заключенный экстремистской ветвью «Джихада» из Бейрута: они взяли на себя ответственность за это убийство. Кто настоящий убийца, сейчас не имеет значения. Сначала я не поверил этой версии — после Десоула и Армбрустера, сам понимаешь, в это трудно поверить, — но потом кое-что стало проясняться. Тигартен всегда выступал за то, чтобы послать войска НАТО в Ливан, где, по его мнению, надо было стереть с лица земли все подозрительные палестинские группы. Ему и раньше угрожали, вот только его связь с «Медузой» — это чертовски подозрительное совпадение. Но если быть кратким: разумеется, это работа Шакала.