Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

Незаметно пролетел час. Неожиданно к столику подошел шофер генерала — пожилой сержант, выражение лица которого свидетельствовало о его крайней взволнованности. Он сообщил, что на имя генерала получена срочная телефонограмма. Шофер набрался смелости принять ее. Он протянул Тигартену листок.

Лицо генерала побледнело, его глаза сузились, и в них промелькнул страх. Вынув из кармана пачку бельгийских франков, он положил на стол несколько крупных купюр и сказал своей спутнице:

— Идемте... — Повернувшись к шоферу, он приказал: — Заводи машину!

— В чем дело? — спросила женщина.

— Сообщение из Лондона: Армбрустер и Десоул убиты.

— Боже мой! Как же так?!

— Как бы это ни объяснили, все равно это будет ложь.

— Как же быть?

— Не знаю. Знаю одно: надо выбираться отсюда. Идемте!

Генерал и его спутница быстро прошли сквозь ажурную арку, пересекли широкий тротуар и сели в автомобиль. С обеих сторон капота водитель успел снять красные с золотом флажки, указывавшие на высокое звание его начальника, верховного главнокомандующего войск НАТО в Европе. Машина рванула вперед, но успела проехать меньше пятидесяти ярдов.

Мощный взрыв взметнул машину в воздух: тихая улочка в Андерлехте была обезображена битым стеклом и кусками искореженного металла, частями изуродованных тел и кровавыми лужами.

* * *

— Мсье! — экзальтированно воскликнул официант, когда команды полиции, пожарных и «Скорой помощи», прибыв на место происшествия, занялись своим мрачным делом.

— Что еще? — откликнулся совершенно разбитый хозяин кафе, не пришедший в себя после жестокого допроса, которому его подвергли полицейские и журналисты. — Я разорен. О нас будут говорить как о «Cafe de la Mort» — кафе смерти.

— Мсье, взгляните!! — Официант указал на столик, за которым не так давно сидели генерал и его дама.

— Полиция его уже осмотрела, — пробормотал хозяин.

— Нет, мсье. Сейчас!!

На поверхности столика красной губной помадой было выведено:

«ДЖЕЙСОН БОРН».

Глава 20

Мари смотрела «Новости» по телевизору — передача шла из Майами через спутник. Когда оператор наездом камеры крупно показал поверхность столика в кафе Андерлехта в Бельгии и красную надпись на ней, она, не веря своим глазам, крикнула:

— Джонни!!

Сен-Жак вбежал в комнату. Он был в своих временных апартаментах, расположенных на втором этаже «Транквилити Инн».

— Что случилось?

Слезы ручьями текли у нее по щекам; Мари показала на экран. Комментатор зарубежных новостей бубнил, как это принято в передачах новостей:

«...Такое впечатление, что запятнанный кровью дикарь вернулся из прошлого, чтобы терроризировать цивилизованное общество. Гнусный убийца Джейсон Борн, уступающий только Карлосу-Шакалу на рынке наемных убийц, взял на себя ответственность за взрыв, который унес жизни генерала Джеймса Тигартена и его сопровождающих. Из разведывательных кругов Вашингтона и Лондона, а также из полиции поступают противоречивые сообщения. Источники в Вашингтоне утверждают, что убийца, известный под именем Джейсон Борн, был выслежен и ликвидирован в Гонконге пять лет назад в результате совместной англо-американской операции. Однако министерство иностранных дел и английская разведка отрицают, что им что-либо известно об этой операции, и заявляют, что совместная операция вряд ли могла состояться вообще. Правда, другие источники, в частности штаб-квартира Интерпола в Париже, сообщают, что в их отделении в Гонконге знали о планируемой ликвидации Джейсона Борна, но широко распространенные сообщения и фотографии были весьма сомнительны и не поддавались проверке, поэтому Интерпол не придал особого значения известию о гибели Борна. Предполагается, что Борн исчез в Китайской Народной Республике, куда он отправился на выполнение своего последнего, оказавшегося роковым, контракта. Пока ясно только одно: в тихом городке Андерлехте в Бельгии был убит генерал Джеймс Тигартен, верховный главнокомандующий войск НАТО в Европе, и кто-то, назвавшийся Джейсоном Борном, взял на себя ответственность за смерть этого славного солдата... А теперь мы хотим показать вам старый фоторобот из архивов Интерпола, составленный на основе словесных портретов тех людей, которые видели Борна. Помните, это фоторобот: черты лица складываются из отдельных фрагментов. Но, принимая во внимание, что убийца мастер изменять свою внешность, фоторобот не имеет слишком большой ценности».

Весь экран заполнила физиономия мужчины с неправильными неопределенными чертами.

— Но это не Дэвид! — воскликнул Джон Сен-Жак.

— Да-да, братик, — сказала его сестра. «А теперь переходим к другим новостям. Засуха, поразившая огромные районы Эфиопии...»

— Выключи этот чертов ящик! — крикнула Мари, направляясь к телефону. — Где же номер Конклина? Я записала его на какой-то бумажке у тебя на столе. А, вот он, на промокашке... Святому Алексу придется многое мне объяснить. Вот ведь сукин сын! — Сдерживая гнев, Мари набрала номер. Она постукивала кулаком по столу, слезы текли по ее щекам. Слезы боли и гнева. — Это я! Ублюдок чертов!.. Ты убил его! Ты помог ему уйти — а теперь убил его!!

— Я не могу говорить сейчас, Мари, — сдержанно сказал Александр Конклин. — У меня на другой линии — Париж.

— К дьяволу твой Париж! Где он? Вывези его!!

— Поверь, мы пытаемся найти его. Здесь настоящий ад! Англичане готовы вцепиться Питеру Холланду в задницу всего лишь за одно словечко об их связи с Юго-Восточной Азией, а французы подняли шум по поводу своих подозрений о специальном грузе Второго бюро на самолете, вылетевшем с Мартиники. Я перезвоню позже, клянусь!

Линия отключилась, и Мари бросила телефонную трубку.

— Я лечу в Париж, Джонни, — вытирая слезы, решительно заявила она.

— Что ты сказала?

— Ты слышал. Пригласи сюда миссис Купер. Джеми ее любит, а с Элисон она обращается лучше, чем я. Да и как может быть иначе: она ведь вырастила семерых детей, которые теперь навещают ее каждое воскресенье.

— Ты с ума сошла! Я тебе не позволю!

— Мне кажется, — сказала Мари, пристально посмотрев на брата, — что-то подобное ты говорил и Дэвиду, когда он сообщил тебе, что отправляется в Париж.

— Да, говорил!

— Тебе не удастся удержать меня, так же, как и его.

— Почему?!

— Потому что я знаю все места в Париже, где можно его разыскать: каждую улочку, каждое кафе, каждую аллею — от Сакре-Кёр до Монмартра. Он где-нибудь да промелькнет, и я найду его задолго до того, как это удастся Второму бюро или Сюрте. — В этот момент раздался звонок, и Мари подняла трубку телефона.

— Я сказал, что сразу же перезвоню, — раздался голос Александра Конклина. — У Бернардина есть одна идея, которая может сработать.

— Кто такой этот Бернардин?

— Мой старый приятель из Второго бюро, который помогает Дэвиду.

— Что за идея?

— Бернардин достал Джейсону-Дэвиду арендованный автомобиль. Его номер сейчас сообщают по радио всем полицейским постам в Париже, которые, обнаружив его, сразу же дадут знать. Они не должны будут останавливать его или преследовать — просто будут наблюдать, и об этом доложат Бернардину.

— И ты думаешь, Дэвид-Джейсон не заметит этого? У тебя, видно, плохая память, хуже, чем у моего мужа.

— Это всего лишь одна из возможностей, есть и другие.

— А именно?

— Ну... ну, он обязательно позвонит мне. Когда узнает о том, что произошло с Тигартеном, он обязательно позвонит мне.

— Почему?

— Ты сама сказала: для того, чтобы мы его вытащили!

— Когда до Карлоса уже рукой подать? Никогда этого не будет. Я придумала кое-что получше: я полечу в Париж.

— Ты не можешь!

— Я не желаю больше ничего слушать. Ты мне поможешь или мне придется добираться самостоятельно?

— Мне теперь во Франции почтовой марки не продадут, а Холланду не сообщат даже адреса Эйфелевой башни.

— Тогда я стану действовать на свой страх и риск и в данных обстоятельствах буду чувствовать себя значительно спокойнее.

— Что ты будешь делать, Мари?

— Могу сказать. Я побываю везде, где мы прятались когда-то. Рано или поздно он тоже объявится там. Непременно, потому что на вашем проклятом жаргоне эти места называются безопасными, и он, ведомый сумасшедшей долей своего мозга, вновь пойдет туда, ведь он знает, что там безопасно...

— Благослови тебя Бог, моя милая леди.

— Бог оставил нас, Алекс. Его просто нет.

* * *

Префонтен вышел из здания аэропорта Логан в Бостоне. На тротуаре толпились люди. Он машинально проголосовал, но оглядевшись, опустил руку и встал в очередь. За тридцать лет многое изменилось. Все вокруг, включая и аэропорты, превратилось в сплошной кафетерий: везде надо было выстоять очередь — будь то тарелка паршивого супа с тушенкой или необходимость взять такси.