Простая милость - Уильям Кент Крюгер

сэр, это очень-очень важно.

— Таков закон, сынок. Говорю тебе, Ллойд Арвин подыщет кого-нибудь другого, и уверен, этот другой отлично справится.

— Нет, пожалуйста, — сказал я. — Это должен быть Гас.

Дойл отставил свою колу в сторону.

— Почему Гас?

Мне хотелось, чтобы Дойла там не было, или чтобы я был постарше и покрепче и мог избить его, как Гас — нет, еще сильнее. Я не хотел даже поворачивать голову в его сторону, не то что разговаривать. Но положение было безвыходное.

— Потому что он происходит из семьи потомственных могильщиков, и не просто копает яму, — ответил я.

— Но, сынок, что же такое могила? — сказал офицер Блейк. — Просто яма.

— Нет, сэр. Когда все сделано правильно, то это ларец, вырезанный в земле, который примет в себя нечто драгоценное. Не хочу, чтобы кто-нибудь другой вырезал ларец для Ариэли.

— Я сочувствую, Фрэнк, искренне сочувствую. Но отпустить задержанного не могу.

Дойл снова взял бутылку с колой и сказал:

— Почему нет, Клив?

Офицер Блейк сжал кулаки, костяшками пальцев уперся в стол с лежавшими на нем объявлениями и наклонился в сторону Дойла.

— Потому что я уже подготовил документы. И не имею для этого полномочий. Как объяснить начальству?

— Что объяснять? — сказал Дойл. — Просто отпускаешь его, он докапывает могилу для девочки, а потом возвращается.

— Ты уверен, что он вернется?

— Спроси его.

— Послушай, Дойл…

— Просто приведи его сюда и спроси, Клив.

— Привести сюда?

— Боишься его, что ли?

— Ты сам будешь говорить, — ответил офицер Блейк.

Дойл приложил пальцы к синяку.

— Этот придурок меня ударил, — сказал он. — Приведи его сюда, Клив.

— Господи, — сказал офицер Блейк. Посмотрел на Дойла, потом на меня, потом на Джейка, наконец покачал головой и сдался. Достал из стола связку ключей, отпер металлическую дверь в задней стене и направился в помещение, где содержались задержанные.

Когда он ушел, Дойл ничего нам не говорил, а просто лениво попивал колу, как будто синяк на лице, приятель за решеткой и пара наивных мальчуганов, пришедших с безнадежной миссией, — самые привычные для него явления.

А я думал: плюнуть ему в глаза за то, что натворил столько бед, или поблагодарить за то, что помогает нам сейчас?

Гас, одетый все в ту же перепачканную футболку, тоже с синяком под глазом, явился в сопровождении офицера Дойла.

— Привет, ребята, — сказал Гас.

— Они пришли тебя вызволять, — Дойл произнес это без всякой насмешки, серьезно и основательно.

— Я объяснил ситуацию, — сказал Блейк.

— Ну что, Гас? — сказал Дойл. — Если Клив отпустит тебя выкопать могилу для дочери Драмов, ты вернешься?

— Вернусь, — ответил Гас.

Офицера Блейка это явно не убедило. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но Дойл его опередил.

— Если Гас говорит, что вернется, — значит, вернется. Отпусти его, Клив.

— Начальство…

— К черту начальство. Так будет правильно, и ты это знаешь. — Дойл взглянул на Гаса. — Тебе помочь?

— Нет, сам справлюсь.

— Хорошо. — Дойл запустил руку в карман джинсов, что-то извлек оттуда и бросил Гасу. — Ключ от твоего мотоцикла, — сказал он.

— Спасибо.

Дойл метнул взгляд на Джейка и на меня, и я не мог разобрать, что у него на уме. Ждал благодарности? Думал, что мы теперь квиты?

— Ваш папаша знает, что вы здесь? — спросил он.

— Нет, сэр.

Дойл поднял свою здоровенную ручищу и взглянул на часы.

— Если не ошибаюсь, скоро прощание с вашей сестрой. На вашем месте, ребята, я бы тащил задницы домой.

— Спасибо, сэр, — сказал я офицеру Блейку.

— Идите. — Полицейский повернулся к Гасу. — Гас, если не вернешься через два часа, пеняй на себя.

Гас последовал за мной и Джейком.

— Я подбросил бы вас на мотоцикле, — сказал он, — но мне нужно на кладбище.

— Пешком дойдем, — ответил я.

— Клянусь, у Ариэли будет прекрасная могила, — пообещал он. Размашистыми шагами он пересек площадь, вскочил на мотоцикл и умчался.

Мы с Джейком уже сворачивали на Тайлер-стрит в направлении Равнин, когда рядом с нами остановился "паккард". Из окошка высунулся отец.

— Влезайте, — сказал он. Металл в голосе ясно давал понять, что отец недоволен. Я подумал, что виной тому наше таинственное исчезновение, но понимал, что причиной может быть и происходившее в доме Брандтов.

На этот раз Джейк не застолбил переднее сидение, и я устроился радом с отцом.

— Я разыскивал вас по всему городу. — Он переключил коробку передач и тронулся с места.

Я объяснил, что случилось. Отец выслушал, не перебивая. Потом взглянул на меня с каким-то удивлением и сказал:

— Ну и дела.

И как бы он ни сердился на своих сыновей, на этом все закончилось.

— Ты говорил с Карлом? — спросил я.

— Меня не пропустили в ворота.

— Думаешь, они знают?

— Уверен, кто-то им рассказал. Мне бы только поговорить с пареньком.

— Может быть, когда все утихнет?

— Может быть, Фрэнк, — сказал он, но без всякой надежды.

Дома мы закончили приготовления к прощанию, отец позвонил дедушке и сказал, что мы нашлись. Потом мы снова забились в "паккард" и поехали к Ван дер Ваалю.

Мы прибыли к четырем, моя мать была уже там вместе с дедом и Лиз. Но это была совсем не та женщина, которая вихрем вылетела из дома из-за того, что отец слишком часто упоминал Бога в ее присутствии. Ее непреклонность исчезла, гнев — я надеялся — тоже. Мать выглядела слабой, какой-то хрупкой — как пустая яичная скорлупа, из которой выдули содержимое, а потом затейливо раскрасили. В нашей семье она всегда была главной движущей силой, и видеть ее в таком состоянии было тяжело.

Она нежно улыбнулась и поправила мне галстук.

— Отлично выглядишь, Фрэнки.

— Спасибо.

— С вами все хорошо, ребята?

— Да, —