Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

в Ливерпуль. 18 декабря ливерпульская газета напечатала об этом первый репортаж.

Письмо Бигелоу, разумеется, невообразимо воодушевило Бутта, который, в свою очередь, был хорошо знаком с Робертом Листоном. Бутт передал тому впечатляющий отчет Бигелоу. «Звездный хирург» Лондона, ни секунды не колеблясь, сразу же решил опробовать новый метод. Серный эфир был веществом известным, и достать его не составляло труда. Уже 21 декабря 1846 года Роберт Листон впервые применил эфирный наркоз в одной из операционных Лондона. Он удалил ногу дворецкого по имени Фредерик Черчилль, которая в результате несчастного случая была сломана и (что неудивительно, учитывая гигиенические условия больниц того времени) поражена инфекцией, за рекордные 25 секунд (не лишенный тщеславия хирург ставил рядом с собой ассистента, который замерял время). Даже Фредерик Черчилль убедился в том, что жуткая операция уже была позади, лишь увидев кровоточащую культю. Однако это зрелище заставило пациента потерять сознание во второй раз еще на несколько минут. Оценка, которую Листон дал новому изобретению, была весьма в духе этого остряка – искренней и непринужденной: «This yankee dodge, gentlemen, beats mesmerism hollow!»[14]

Эта «уловка янки», для которой бостонский доктор и писатель Оливер Уэнделл Холмс предложил название «анестезия», возымела эффект разорвавшейся бомбы и в немецкой медицине. 24 января 1847 года хирург Иоганн Фердинанд Гейфельдер впервые в Германии применил эфирный наркоз: «Михаэль Гегнер, 26 лет, подмастерье сапожника, бледный, исхудавший и обессилевший, долгое время страдал от обширного холодного абсцесса левой ягодицы. Утром 24 января, через три с половиной часа после завтрака, состоящего из супа, он получил ингаляцию эфира с помощью устройства, состоящего из свиного мочевого пузыря и стеклянной трубки, через рот с закрытыми ноздрями» [2]. Эта операция вселила столько надежды и уверенности, что уже в марте Гейфельдер сделал около сотни операций с использованием анестезии. Новый метод значительно упростил хирургическое дело: Гейфельдер даже не смог удержаться от не слишком почтительной похвалы, что операции теперь проводить так же легко, «как на трупах». Эфирный наркоз быстро стал всеобщим достоянием в арсенале хирургов и дантистов, рассказы о его свойствах заполнили колонки всех газет как в городах, так и в некоторых частях доиндустриальной провинции.

 На территории Российской империи операцию под эфирным наркозом впервые провел 15 января 1847 года в Риге хирург Бернгард Фридрих Беренс.

Через три недели, 7 февраля, Федор Иванович Иноземцев выполнил первую в Москве операцию в условиях общей анестезии [3]. Новый метод можно было применять на благо пациентов не только в больнице, но и в куда менее комфортных условиях театра военных действий и в многочисленных наспех сооруженных полевых госпиталях, что в том же году докажет врач, считающийся величайшим хирургом России XIX века, – Николай Иванович Пирогов.

Пирогов родился 13 ноября 1810 года в Москве в буржуазной семье[15], где был младшим из 14 детей. Восемь братьев и сестер умерли к моменту его рождения; в ту эпоху детской смертности ужасающих масштабов судьба этой семьи не стала исключением. Проявлять интерес к медицине Пирогов, вероятно, начал еще в детстве, и ключевую роль в этом сыграла судьба его страдающего ревматизмом брата. Он видел, как улучшилось состояние Петра, которому не смог помочь ни один другой врач, после визита декана медицинского факультета Московского университета Ефрема Осиповича Мухина [4].

В мае 1828 года, в возрасте 17 лет, Пирогов успешно сдал экзамены для поступления на медицинский факультет. Именно Мухин дал своему воспитаннику решающий совет относительно его следующего профессионального шага, и Пирогов отправился углублять медицинские знания в Дерптский университет, где преподавание велось на немецком языке. Университет считался «профессорским», поскольку большинство его выпускников строили академическую карьеру. В Дерпте наибольшее влияние на Пирогова оказали два профессора, преподававшие предметы, по которым он специализировался. В ходе дальнейшей своей медицинской и научной деятельности ему предстояло стать важнейшим представителем этих специальностей в России. Этими людьми были Иоганн Христиан (Иван Филиппович) Мойер, преподававший хирургию, и Иоганн Готфрид Вахтер, профессор анатомии. Уже в 1829 году, в возрасте 18 лет, Пирогов получил медаль за научную работу. Вспоминая это время, он позже напишет: «С каким рвением и юношеским пылом принялся я за мою науку; не находя много занятий в маленькой клинике, я почти всецело отдался изучению хирургической анатомии и производству операций над трупами и живыми» [5].

После того как в сентябре 1832 года Пирогов защитил докторскую диссертацию по лечению аневризмы брюшного отдела аорты, он перешел в берлинскую клинику «Шарите». Там его вдохновляли два хирурга, пионеры пластической хирургии: Карл Фердинанд фон Грефе (которого мы встретим в одной из последующих глав как отца великого офтальмолога Альбрехта фон Грефе) и Иоганн Фридрих Диффенбах. Диффенбах, родившийся на территории нынешнего Калининграда, вошел в раннюю историю анестезии благодаря тому, что применил этот метод обезболивания сразу же после получения новостей из Бостона и написал первый крупный трактат на немецком языке. Труд под названием «Эфир против боли» увидел свет в 1847 году.

Через несколько недель после издания трактата Диффенбах потерял сознание между лекциями и умер на глазах своих студентов.

Уже в 1836 году Пирогов сменил Мойера на посту профессора хирургии в Дерпте и представил несколько новых хирургических методов; среди прочего, он считается первым хирургом, выполнившим тенотомию девочке с косолапостью. В 1841 году Пирогов переехал в Санкт-Петербург, где стал профессором Медико-хирургической академии военных врачей; в течение примерно 15 последующих лет он преподавал хирургию и анатомию здесь и в других учебных заведениях тогдашней столицы Российской империи. Пирогову удалось реформировать обучение студентов-медиков и создать то, что сегодня можно было бы назвать академическими учебными больницами: «Молодые врачи, говорил я в моем проекте, выходящие из наших учебных учреждений, почти совсем не имеют практического медицинского образования, так как наши клиники обязаны давать им только главные основные понятия о распознавании, ходе и лечении болезней. Поэтому наши молодые врачи, вступая на службу и делаясь самостоятельными, при постели больных в больницах, военных лазаретах и частной практике приходят в весьма затруднительное положение, не приносят ожидаемой от них пользы и не достигают цели своего назначения. Имея в виду устранить этот важный пробел в наших учебно-медицинских учреждениях, я и предлагал, сверх обыкновенных клиник, учредить еще госпитальные»[16] [6].

Подобно Листону и Диффенбаху в январе 1847 года Пирогов увлекся идеей нового метода проведения безболезненных операций с помощью эфира. Для него это было «лекарство, способное уникальным образом преобразовать всю хирургию» [7]. 14 февраля в Санкт-Петербурге он впервые прооперировал пациента под эфирным