Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

позже, как в случае с портретом еще молодого Генриха Гейне, сделанным Францем Теодором Куглером за десять лет до изобретения фотографии.

 Первое селфи в истории фотографии было сделано в 1839 году.

В то время как правитель или, скажем, его наложница должны были сидеть (стоять, лежать) целыми днями, чтобы их портрет написал придворный художник, человек, портретируемый методом Роберта Корнелиуса, тратил всего 15–20 секунд. Это, а также практически полное отсутствие сложностей с приобретением пластин и необходимых химикатов (при наличии определенного бюджета) быстро сделали процесс создания такого рода портретов демократичным. Что, в свою очередь, привело к повсеместному распространению портретов людей примерно с 1840 года: известных и неизвестных, молодых и старых, здоровых и больных.

Человеком, опередившим Роберта Корнелиуса на несколько недель или даже месяцев в создании первой световой картины, был Луи Жак Манде Дагер. Он сделал фотографию, вероятно, в 1838 году, а 19 августа следующего года представил ее в Париже. В трудах по истории фотографии этот день обычно называют часом рождения фотографии как технологии и формы искусства. Дагер также косвенно участвовал в создании первого гелиографического прототипа, который изначально приписывался Жозефу Нисефору Ньепсу. Прототип появился в 1826 или 1827 году в кабинете Ньепса в Сен-Лу-де-Варен. Для выдержки пластины, покрытой светочувствительным асфальтом, требовалось восемь часов. Этот факт и получившиеся в результате довольно размытые здания говорили против широкого использования метода Ньепса, называемого гелиографией. Термин очень подходящий, учитывая, что интенсивность воздействия солнечного света требовалась высокая и длительная.

Метод Дагера, основанный на выдержке серебряных пластин (вскоре, из соображений стоимости, замененных покрытыми серебром пластинами из других материалов, таких как медь), был более практичным. Таковым его можно было называть, по крайней мере, до тех пор, пока несколько лет спустя не появились другие методы вроде увлажнения пластины с коллодием и «позитива-негатива» британца Генри Фокса Тальбота. Как дагеротипия этот метод был популярен, особенно в Америке, вплоть до середины века. На всемирно известной фотографии Дагера, снявшего вид на бульвар дю Тампль в Париже, запечатлены первые два фотографически «задокументированных» человека. Хотя их имена неизвестны, мы знаем, что на переднем плане слева – чистильщик обуви и его клиент. Дагер, должно быть, упросил их не двигаться в течение всего времени выдержки, прежде чем ворвался обратно в свою комнату на третьем этаже, у окна которой установил свою камеру. Остальные фланеры[3], которые точно присутствовали на бульваре в то время, не были запечатлены из-за этого довольно длительного промежутка времени. Они не оставили даже тени на этом уникальном историческом документе.

Стремительный ход событий говорит сам за себя: в августе 1839 года Дагер сообщил об этом новшестве широкой публике, через несколько недель Корнелиус сделал свой автопортрет, а всего через пару месяцев на Бродвее в Нью-Йорке открылась первая коммерческая фотостудия, ставшая очень популярной. Роберт Корнелиус тоже присоединился к фотографическому бизнесу, открыв студии в Филадельфии и Вашингтоне. Восторг современников по поводу новой технологии отразил все более распространяющееся отношение к жизни, по крайней мере, среди буржуазии: они были почти безгранично открыты техническому и научному прогрессу, будь то индивидуальная мобильность, ставшая возможной благодаря железной дороге, радость от фотографии, на которой изображен сам человек или его семья, или прогресс медицины, который в это динамичное десятилетие, в 1840-е годы, ощущался таким необычайно устойчивым [2].

Произошедшее можно назвать первым звоночком: пока 4 марта 1840 года не открылось фотоателье Дагера, оба его владельца были вовлечены в то, что сегодня мы назвали бы медицинскими технологиями. До этого события Александр Уолкотт и Джон Джонсон производили технику для стоматологов. В целом медицина сразу же начала прибегать к помощи фотоискусства. Французский врач Альфред Франсуа Донне был одним из ведущих микроскопистов того времени. Он добился известности в профессиональном мире, исследуя, среди прочего, выделения из урогенитального тракта больных сифилисом и гонореей. Стоит сказать, что эта тема не обсуждалась широкой публикой или обсуждалась только за закрытыми дверями. Благодаря этой субспециализации в 1836 году Донне обнаружил простейшее Trichomonas vaginalis (которое в 2016 году Немецкое общество протозоологии выбрало «одноклеточным организмом года»), возбудителя трихомониаза – заболевания, передающегося половым путем. Донне столь восторженно относился к мирам, открываемым микроскопом, что купил 20 микроскопов на свои собственные деньги и установил их в лекционном зале университета Парижа, создав возможность обучать относительно большие группы студентов.

 В 1840-х годах микроскоп был далеко не таким мощным, как модели, которые позже использовали Роберт Кох и Луи Пастер.

Однако способ документирования того, что Донне и его ученики видели под микроскопом, зачастую был неудовлетворительным. Заключения о тканях человека, одноклеточных организмах, в том числе трихомонадах, можно было в лучшем случае зафиксировать с помощью рисунка и в дальнейшем использовать в процессе обучения или для публикаций полученных результатов. Потому Донне и загорелся изобретением Дагера, от которого его отделяло лишь несколько парижских кварталов. Подобно Дагеру и практически всем его современникам, интересовавшимся фотографией, Донне был убежден, что наконец-то появился метод «объективно» передавать изображение: способ показать вещи такими, какие они есть, нейтральными и аутентичными. Вскоре с некоторым разочарованием все обнаружили, что изображения можно видоизменять, а значит, еще задолго до изобретения фотошопа фотография стала отличным средством для манипуляций: иногда исходя из представлений об эстетичности, иногда по политическим и деловым соображениям.

В первую категорию вошла композиция «Угасание» британского фотографа Генри Пича Робинсона, созданная в 1850-х годах и высоко оцененная супругом королевы Виктории, принцем Альбертом. На фотографии изображена умирающая в кругу семьи бледная девушка – ее лик и название работы указывают на чахотку. Изображение полностью соответствует вкусу того времени с его упором на семейные ценности высшего общества и среднего класса с одной стороны и культом смерти – с другой. Правда, Робинсон составил сцену и группу фигур не менее чем из пяти негативов.

Донне, однако, был заинтересован в подлинном воспроизведении результатов микроскопии и заручился компетентной поддержкой, начав работать с молодым человеком по имени Леон Фуко. Последний приступил к изучению медицины, но не смог завершить начатое: ему не удалось заставить себя работать с человеческим трупом и, соответственно, изучать анатомию общепринятыми способами. Тем не менее он изберет свой путь постижения науки, не имея высшего образования, и станет одним из самых известных физиков XIX века.

 Эксперимент с маятником в Пантеоне Парижа в 1851 году стал одним из звездных часов науки: с его помощью Фуко продемонстрировал вращение Земли.