Вызволение сути - Михаил Израилевич Армалинский

а лишь для того, чтобы успокоить Вас – Ваши «мстительные инстинкты» сработали по ложной тревоге.

Не могу смириться с вопиющими неточностями фактов, Вами излагаемыми, из-за чего я предстал в Вашем воображении эдаким сексуальным монстром, которого нужно сторониться, бежать, а ещё лучше – уничтожать.

Да, я написал статейку против Вашей издательской позиции того времени – без оскорблений, но с иронией и с деловыми предложениями. Хотел было написать также против Вашей экономической святой утопии о спасении России, что пару лет назад явилась народу в НРС, но предпочёл не ввязываться в экономику, а писать роман8, который Вы опрометчиво выбросили, а напиши я статью, то прочитали бы с начала до конца.

Но неужели Вы обзаводитесь местью против всякого, кто не согласен с Вашей издательской, экономической или сексуальной позицией? Неужто кто не с нами, тот против нас?

Далее. Записки SCREW YOU я Вам не посылал, а посылал (вкладываю для напоминания) копию обложки журнала SCREW,32 который использовал мою (уж, извините) сексуальную интерпретацию американского флага. Ваша оскорблённая реакция уподобляется реакции русской феминистки на журнал ВПЕРЁД, которая возмущённо приняла это на свой счёт посчитав, что это В ПЕРЕД.

И последняя неточность: «абсолютно не нужная Вам книга с мужскими гениталиями на обложке»23 была бы действительно абсолютно ненужна, если бы там были только мужские гениталии. Дело в том, что на обложке число мужских гениталий точно совпадает с числом женских, ибо они находятся в состоянии соития, которое и дало название книге. Так что просмотрев (я имею в виду, не увидев) женские гениталии, Вы также проморгали весьма «нужное» содержание книги.

Я понимаю, что рассердиться гораздо легче, чем улыбнуться. Но если Вам по плечу такое усилие, то оно, уверен, Вам очень пригодится, если не в похеренных отношениях со мной, то с другими весьма достойными людьми.

С умилительными пожеланиями,

Михаил Армалинский

Виктор Александрович Соснора

28 апреля 1936 – 13 июля 2019

О неисповедимости путей

В 1975 году Виктор Александрович Соснора пришёл на занятия ЛИТО с толстой книгой в руках. Я регулярно посещал его ЛИТО и являлся на занятия с новыми стихами, которые с воодушевлением читал.

Соснора знал, что я штудирую английский язык, и он обратился ко мне, протягивая книгу, открытую где-то посередине и попросил меня перевести несколько абзацев в главе, где шла речь о нём.

Книга называлась Journey и написана она была супругами Robert and Suzanne Massie.

Они давно были знакомы с Соснорой, и он у них даже гостил.

Все участники занятия внимательно слушали, что написано об их мэтре, но что бы ни было написано, это стало большим для нас событием: ведь это – знаменитые американские писатели, историки России, написавшие бестселлер Nicholas and Alexandra.

Тремя годами раньше в 1972-м была издана книга Suzanne Massie. Living Mirror. Five Young Poets from Leningrad, 1972. Русско-английское издание стихов. Пять молодых поэтов из Ленинграда, куда вошли Виктор Соснора, Глеб Горбовский, Александр Кушнер, Иосиф Бродский и Константин Кузьминский.

Роберт Масси однажды оказался в Ленинграде на занятиях Сосноры, и я его провожал до гостиницы – ничего не помню: ни о чём мы разговаривали, ни обстоятельств прогулки. Но было это летом, и мы шли мимо Летнего сада. Всё.

Так вот я к чему. Есть у меня американский друг, на десять лет меня младше. Мы уже многие годы играем с ним в пинг-понг в basement его дома. Есть у него близкая многолетняя подруга. Как-то мы разговорились на вольные темы и оказалось, что подруга эта пять лет работала живущей няней в семье Масси, ухаживая за их сыном. И она вместе с ними разъезжала по Америке и Европе.

И даже есть у неё подписанный Сузанной экземпляр Живого зеркала.

Если сказать, что это – простое совпадение, то это значит не чувствовать всемогущей власти Проведения.

* * *

Cамое сильное моё ленинградское впечатление о Сосноре было связано с его алкоголизмом. Я всегда относился к алкоголю отстранённо. Разумеется, я выпивал в компаниях и за праздничным столом. Но выпивал я максимум две рюмки. Происходило это потому, что я быстро пьянею, и также потому, что я искал наслаждения не в опьянении, а в женщинах. В семье у меня тоже никто никогда не напивался, пили понемножку и редко.

Я напился один раз в жизни – на школьном выпускном вечере в ресторане-поплавке. Блевал в Неву, и этого мне хватило на всю жизнь, чтобы узнать свою меру.

После этого я написал стих со строчками:

Есть способ меру опознать –

решиться меру перейти.1

Я видел пьяных на улице и в прочих местах, гаражники постоянно пили, но всё это были чужие люди, которых я сторонился.

Соснору я никогда не видел пьяным, то есть на занятия, быть может, он и приходил навеселе, но я этого не замечал. Более того, я отказывался верить слухам, что Соснора – алкоголик.

И вот однажды перед очередным занятием, он поманил меня в пустой коридор, и я пошёл за ним в туалет. Там он вытащил из кармана пальто бутылку чего-то оранжево-жёлтого и попросил последить, чтобы никто не входил в туалет. Входная дверь оставалась открыта, и я, посматривая в коридор, увидел, как Соснора открыл одним движением бутылку, запрокинул голову и выпил её содержимое большими глотками за несколько секунд. Я ничего подобного в жизни не видел.

В.А. бросил опустошённую бутылку в мусорное ведро и с загоревшимися глазами пошёл вести занятие. Он шёл, не шатаясь, и вёл занятие на этот раз с повышенным интересом.

У меня осталось ощущение, будто я оказался свидетелем успешного исполнения смертельного трюка в цирке. Но вскоре я понял, что успех этот был сомнительным, а сам трюк действительно был смертельным. Эта метафора пришла мне на ум потому, что отец Сосноры был артистом цирка.

* * *

Последний раз я лично поздравлял Соснору с днём рождения в 1976 году за несколько месяцев до моего отъезда из Сов. Союза. Мы были знакомы четыре года – он вёл ЛИТО, в которое я регулярно ходил. Мы встречались и вне ЛИТО.

Только недавно, читая Википедию, я узнал, что у Сосноры была мать – еврейка: Ева (Хава) Вульфовна Горовацкая (1914—1990); его дед Вульф Горовацкий был раввином в Витебске. То есть Соснора, по еврейскому закону – чистый еврей. Это для меня, еврея, было радостным открытием.

Виктор Александрович в разговорах упоминал, что в нём смешено много кровей, в том числе и еврейская, но никогда не говорил о тогда ещё живой матери, и что она – еврейка.

И вот парень, весьма крепко по-русски пьющий, пишет талантливое переложение исконно русского Слова о полку Игореве, и всё что можно об этом сказать: "Опять еврей".

Я многим обязан Виктору Александровичу. Это он