Державю. Россия в очерках и кинорецензиях - Денис Горелов

ли такое, если в путь выдвигается чудо инженерной мысли с габаритами города, гигантским запасом хода и вселенской технократической гордыней?

А шлюпочный лимит на половину с небольшим пассажиров и команды, между прочим, был утвержден Адмиралтейством для всех судов гражданского флота. Морской, так сказать, закон.

Ну, выплыла треть.

Пустяки какие.

Треть-то — лучшая.

P. S. У кого нервы в норме — рекомендую британский фильм 1958-го «A Night to remember», он в доступе. Смотреть ночью без света при минусовой температуре за окном. Это тебе не Лева ди Каприо с мастихином. Ощущение, что вода поднимается вверх по щиколотке, гарантирую на протяжении всех двух часов.

1936. ФДР

Все у Вас получится

К 75-летию фильма «Новые времена»

«Новые времена» ценились у нас сверх всякой меры. Они выглядели обобщенным портретом капитализма: есть работа — скверно, нет работы — того хуже, и только вдали окрыляет мелкого труженика свет надежды.

Знай Россия, что под светом надежды понимается избрание президента Рузвельта, она бы восторги-то поумерила.

Ничего огульно символического в фильме не было: это довольно трезвый портрет Америки времен бума, депрессии и нового курса. В туманном для нас названии «Новые времена» подразумевается приход демократической администрации взамен злых республиканцев.

Время, когда Чарли в поте лица трудился на конвейере, было для США поистине волшебным. Новейшие технологии удешевили производство и сделали доступными вытребеньки богачей — домашнюю технику и автомобили. Генри Форд, оборудовавший в начале века конвейер по образцу чикагских мясобоен Свифта, запустил в массовое производство наидешевейшую модель «Форд-Т» для рядовой семьи; к 24-му году машины Т-образца составляли уже половину всего мирового автопарка. Автобум подстегнул металлургию, химию и нефтебизнес. Обеспеченные семьи «с колесами» потянулись селиться в пригороды, подальше от шума и смога, что дало толчок развитию строительных компаний. Шестерни вертелись все быстрее, Чарли уставал, страна отчаянно молотила деньги и все глубже увязала в банковской системе: рост требовал кредитов и инвестиций.

Биржевой крах 29-го года освободил маленького Чарли от гаечных ключей, обеденных сирен, нервного тика и булки с маслом. Вместе с ним на улице оказалась четверть трудоспособного населения США. Многие убежали в Калифорнию, где тепло и не надо заботиться о печке с валенками, — вскормив дешевой рабсилой входящую в самый сок голливудскую киноиндустрию. Многие остались на местах и жили в домах из картонных коробок, названных гувервилями в честь очень толстого и абсолютно бездействующего республиканского президента. Нечто подобное — шалаш из рекламных щитов — представлял собой и домик Чарли на берегу речки. Он потом еще там препотешно падал, складываясь; в России все дико смеялись.

Чем беднее нация, тем лучше у нее развиты музыка и танец.

Чарли ничего не оставалось делать, как податься в шоубизнес — с песней «Я Чарли-безработный, живу я, как животный» и миллионами компатриотов. Искусства в те времена переживали бурный расцвет в тихих гетто вроде нью-йоркского «Коттон-клаба», где втихомолку поплевывали на сухой закон и надирались в сосиску под крики эллингтоновой трубы. Прозрачные девочки в щипаных платьях пели там о «melancholic baby», скакал канкан, и негров не вешали, потому что кто тогда будет играть? Аналогичные процессы происходили в фашистской уже Германии, запечатленной Бобом Фоссом в фильме «Кабаре». Капра снимал духоподъемные фильмы о том, как богатые помогают бедным, и особо напирал на рождественскую индейку как символ сплочения нации. Тогда и родилась бородатая хохма советских международников, что если Билл съел индейку, а Джон вместо ужина прочитал газету, в среднем им обоим досталось по крылышку и ножке.

Но мерзкие голливудские продюсеры продолжали настоятельно требовать счастливого конца — и в 33-м на Америку снизошла благодать. 12-летнему господству консерваторов, задравших всю страну пуританской моралью, трезвостью, бедностью и лозунгом «Америка — для американцев», положил конец полупарализованный губернатор штата Нью-Йорк Франклин Рузвельт. Нация встретила нового лидера с воодушевлением — и Чаплин, сын маленького, но очень моторного народа, не мог не разделить ее чувств. Повышенный интерес реорганизованного ку-клукс-клана не только к цветным, но и лицам «полубелой расы» — армянам, евреям, грекам, итальянцам и вообще католикам — стал прямым следствием почвеннической политики республиканцев. К тому же склонность великого комика к чувственным удовольствиям с малолетками грозила куда большими неприятностями при Гувере и Кулидже, нежели при Рузвельте и Трумене. Снопы солнечного света, внезапно озарившие путь Чарли и его новой (весьма юной, заметим!) подружки в финале «Новых времен», были отражением искренней всенародной любви к 32-му президенту США. «Америка снова улыбается!» — возгласил журнал «Лайф» по случаю отмены сухого закона, с которой старик Френки начал свое президентство.

Даже Рейган в 33-м году еще был демократом.

Рузвельт ввел закон об обязательном социальном страховании, легализовал профсоюзы, разработал масштабные программы занятости не только промышленных рабочих, но даже и безработных художников. Благодарная Америка, преодолев конституционным большинством поправку о двух сроках, избирала своего любимца четырежды подряд. А пропагандистский фильм «Новые времена» стал классикой мирового экрана, так же, как его ведущая тема — увертюрой всех кинематографических сходок (символизируя десятую музу вообще).

Вот как бывает с агитками, если сделаны они искренне, с чувством, сердцем, огоньком и глубоким пониманием исторических процессов.

1951. Bandiera Rossa

Лимонная доля

К 60-летию книжки про Чиполлино

Классовая борьба вредна детской литературе. Замки, принцы, добрые феи, четверки лошадей — правила игры, пусть и слегка девчачьи (недаром на них стоит вся символика студии «Дисней»). Попытка ввести в сказку товарно-денежные отношения и сословный детерминизм — великая и крайне соблазнительная мальчиковая ересь ХХ века.

Детская литература скудна, ибо слаба на конфликт. На немотивированной сваре добрых и злых волшебников далеко не уедешь, это для самых маленьких (успех серии Джоан Роулинг более всего свидетельствует о крайней инфантилизации белого мира). Гениальную бесконфликтную литературу создали шведы: Муми-тролль, Карлсон, Пэппи Длинныйчулок, дети из Бюллербю, разбойники из Кардамона — плод необъяснимых озарений нации, которая не воевала 200