Талтос - Энн Райс

— Мне так хочется спать, — неожиданно произнесла Мона, осознав это, как только высказала мысль вслух. Она приложила руку ко лбу. — Интересно, успела Офелия поспать, прежде чем утонула?

— Офелия? Ты имеешь в виду Офелию из «Гамлета»?

— Ох, ты знаешь, что я имею в виду. Это просто великолепно. Знаешь, Мэри-Джейн, я люблю тебя.

Она взглянула на Мэри-Джейн. Да. Это была Совершенная Кузина. Кузина, которая могла стать Великим Другом, кузина, которая могла знать все, что знает Мона. И никто, действительно, никто не знал всего, что знала Мона.

— Но я так хочу спать. — Она осторожно растянулась на полу, раскинув руки и ноги, глядя вверх на изящный канделябр. — Мэри-Джейн, не посмотришь ли ты сама на бумаги в этой коробке? Если я знаю кузена Райена — а я его знаю, — там отмечены все генеалогические связи.

— Да, — сказала Мэри-Джейн.

Как приятно, что она перестала спорить.

— Нет, я не спорю, я просто предостерегаю. Я считаю, что мы зашли слишком далеко, притом что эти писания принадлежат общепризнанному нечеловеческому существу… Да, мы зашли слишком далеко… Ладно, суть в том, что я могу все аккуратно положить на место, когда мы закончим.

— Точно, — сказала Мона, прижимаясь щекой к прохладному полу. Запах, исходивший от половых досок, был очень сильным! — А так как знания, которыми обладало это создание, весьма ценны, — сказала она, передразнивая Мэри-Джейн, надо отдать ей должное, совершенно беззлобно, — мы должны овладеть ими и искать их везде, где только сможем.

Bay! Произошло самое невероятное! Она закрыла глаза, а псалом звучал сам по себе. Все, что ей оставалось, — это слушать. Ей не надо было произносить эти слова, эти звуки: они сами раскрывались перед ней, словно над ее мозгом проводили некий эксперимент — примерно как когда они втыкают в ваш мозг свои электроды и — бац! — вы видите привидения или слышите журчание ручейка под холмом позади своего дома, как это случалось, когда вы были еще маленьким ребенком!

— Вот что мы обе должны понять: оккультизм — это безграничная наука, — говорила она сонным голосом, легко заглушая в сознании звуки красивого псалма, так как он звучал теперь сам по себе. — И алхимия, и химия, и наука о мозге — все эти вещи совместно творят волшебство: чистое, прелестное волшебство. Мы не утратили свое искусство в век развития науки. Мы освоили новую секретную область. Мы должны победить.

— Победить?

«О, Мэри, мы увенчаем тебя цветами сегодня, королеву ангелов, королеву мая, Ох, Мэри, мы увенчаем тебя…»

— Ты читаешь эти страницы, Мэри-Джейн?

— Ну да, посмотри-ка, у него есть целая папка с ксерокопиями: «Последовательный список: Перечень дополнительных страниц, незавершенная генеалогия».

Мона снова перекатилась на спину. На миг она утратила представление о том, где они находятся. Комната Роуан. Там, наверху, покачивались подвески в виде крохотных хрустальных призм «Канделябр Мэри-Бет — тот, который был привезен из Франции — кем же это? — Джулиеном? Джулиен, где ты? Джулиен, как ты позволил, чтобы со мной случилось такое?»

Но призраки не отвечали, если им не хотелось, если только они не имели основательных причин для разговоров.

— Ну вот, смотри: здесь неполная генеалогия.

— Ты достала ее?

— Да, оригинал и ксерокс. Здесь все продублировано. Оригинал и ксерокс. В маленьких одинаковых папках. Повсюду имя Майкла Карри обведено кружком, все правильно, а еще здесь есть материал о Джулиене, переспавшем с какой-то ирландской девушкой, и эта девушка отдала свою малышку в приют Святой Маргариты, затем перешедший к сестрам милосердия, к сестре Бриджет-Мэри, а малышка-девочка, та, которая была отдана в приют, вышла замуж за пожарника по фамилии Карри и родила ему сына, и нарекли его Майкл! Прямо здесь!

Мона смеялась и смеялась.

— Дядя Джулиен был настоящим львом, — сказала она. — Ты знаешь, что делает матерый лев-самец, когда он вступает в новый прайд? Он убивает всех молодых самцов. Самок сразу охватывает любовный пыл, и он покрывает всех молодых львиц. Так передаются гены. Дядя Джулиен знал. Он просто улучшал популяцию.

— Ах да, я слышала, что он был весьма разборчив насчет того, кто должен выжить. Бабушка говорила мне, будто он застрелил нашего прапрадедушку.

— Я не уверена в том, что здесь прозвучало правильное число этих «пра». Что еще говорится в этих бумагах?

— Ладно, малышка, сказать по правде, я не смогла бы разобраться в этом, если бы кто-то не сделал нужные пометки. Чего только здесь нет! Ты знаешь, на что это похоже? Это похоже на каракули, которые люди пишут под кайфом и надеются, что они будут такими же и на следующий день. А потом смотрят на бумагу и видят, что изобразили крошечные зубчатые линии, почти не отличимые от прямых, — ты понимаешь? Похожие на электрокардиограммы!

— Только не рассказывай мне, что ты была медицинской сестрой!

— Да, некоторое время, но это было в той сумасшедшей коммуне, когда они заставляли нас делать клизмы каждый день, чтобы избавиться от нечистот в наших организмах.

Мона начала хохотать снова, правда несколько сонно.

— Я не думаю, что даже коммуне Двенадцати Апостолов удалось бы заставить меня проделывать это каждый день.

Этот канделябр оказался чертовски эффектным. То обстоятельство, что она прожила так долго и никогда до сих пор не ложилась на пол и не рассматривала эти вещи под таким ракурсом, было совершенно непростительно. Псалом все продолжался, только на сей раз — чудо из чудес — его играли на каком-то инструменте, возможно похожем на арфу, и каждый звук сливался со следующим. Она почти не ощущала под собой пола, когда сосредоточивала все внимание на музыке и свете, льющемся сверху.

— Ты не осталась в этой общине, правда? — спросила она сонным голосом. — Это было бы просто ужасно.

— Разумеется, не осталась. Заставила мать забрать меня оттуда. Я сказала: «Послушай-ка, ты уйдешь со мной или я удеру оттуда сама». И так как мне было в то время около двенадцати лет, она не могла допустить, чтобы такое случилось. Смотри-ка, вот опять Майкл Карри. Он обвел кружком его имя.

— Это сделал Лэшер? Или Райен?

— Ты меня достала. Это ведь ксерокс; я не могу сказать, кто именно. Должно быть, Райен, и еще есть что-то подчеркнутое, похоже: «маега». Ну, ты понимаешь? Это может означать «маг».

— Ты права, — сказала Мона. — Это на старом английском. Одно время я находила производные от каждого слова, относящегося к ведьмам и колдовству.

— Да? Я тоже интересовалась этим. «Маг» — ты права. Или это означает — только не подсказывай мне! — это означает кого-то, кто всегда знал и знает правду, правильно?

— И подумать только! Дядя Джулиен хотел, чтобы я это сделала — вот в чем загадка. Но призрак знает свое дело, а дядя Джулиен, быть может, нет. Мертвые не могут знать всего. Злые люди знают все — независимо от того, живые они или мертвые, — или, по крайней мере, знают достаточно, чтобы запутать нас в такую паутину, из которой нам уже не выбраться. Но Джулиен понятия не имел, что Майкл его потомок. Я в этом уверена. Он бы не повелел мне прийти.

— Прийти куда, Мона?

— В этот дом в ночь празднования Марди-Гра, лечь с Майклом, чтобы сделать эту малышку, которую только мы с Майклом могли сделать. Хотя… наверное, ты тоже могла сделать ее с Майклом, так как ты тоже способна ощущать запах, исходящий из этих коробок, — запах его самого?

— Да, может быть, я смогла бы, Мона. Разве кому-то дано знать?

— Правильно, радость жизни, никогда не знаешь. Но я поймала его первой. Я застала Майкла, когда дверь была открыта, перед тем как Роуан пришла домой. Просто проползла через щель — и бац! Ах, моя малышка, эта замечательная малышка!

Мона повернулась и подняла голову, положив подбородок на руки, а локтями опершись в ковер.

— Мэри-Джейн, ты должна знать все.

— Да, я хочу, — ответила Мэри-Джейн. — Я хочу. Я, если можно так выразиться, беспокоюсь о тебе.

— Обо мне? Можешь не беспокоиться. Я чувствую себя лучше некуда. Мне хочется выпить немного молока, но во всем остальном.… В общем, все прекрасно. Смотри, я все еще могу лежать на животе. Ну, в действительности это не совсем так. — Она села. — Это не так уж удобно, но придется временно перестать спать на животе.

Брови Мэри-Джейн сошлись вместе и застыли, придав лицу серьезное выражение. Она выглядела такой миленькой! Не удивительно, что мужчины относятся к женщинам столь покровительственно. Интересно, Мона выглядит так же?

— Маленькие ведьмы! — произнесла Мона шипящим шепотом и приставила ладони с растопыренными пальцами к своей голове.

Мэри-Джейн рассмеялась.

— Да, маленькие ведьмы, — согласилась она. — Итак, это был дух дяди Джулиена, который повелел прийти сюда и лечь с Майклом, и Роуан нигде поблизости не было.

— Точно. Не было нигде поблизости. И дядя Джулиен в самом деле приложил к этому весьма тяжелую длань — поверь. Дело в том, что он покинул нас, предоставив самим разбираться в собственных проблемах. Правда, в конечном счете все получилось прекрасно. Мне бы не хотелось объяснять ему все.