Талтос - Энн Райс

— Ладно. Я поеду с тобой.

— Это куда лучше. Это разумно. Это говорит мой практичный Томми.

— В таком случае немного поспим. Они не сказали, когда вызовут нас. И только ты можешь вести машину.

19

Комната на самом верху башни. Юрий сидел за круглым столом, глядя вниз на чашку с дымящимся китайским чаем, стоявшую перед ним. Приговоренный сам заварил чай. Юрий не хотел дотрагиваться до него.

Всю свою жизнь в Таламаске он знал Стюарта Гордона Он бесчисленное количество раз обедал с Гордоном и Эроном. Они вместе прогуливались по садам, вместе жили в римском приюте. Эрон так свободно разговаривал с Гордоном. Мэйфейрские ведьмы, и Мэйфейрские ведьмы, и Мэйфейрские ведьмы. И теперь выяснилось, что это Гордон…

Предал его.

Почему Эш не убил его сейчас? Что мог дать этот человек, что не было бы зараженным, извращенным его безумием? Почти несомненно, что его помощниками были Марклин Джордж и Томми Монохан. Но ордену еще предстоит раскрыть правду об этом. Юрий связался с Обителью из телефонной будки в деревне, и звук голоса Элверы вызвал у него на глазах слезы. Элвера была преданным человеком. Элвера была порядочной женщиной. Юрий понял, что огромная пропасть между ним и Таламаской уже начала закрываться. Если Эш прав и заговор оказался не всеобщим, а, похоже, это было именно так, то старшины не были в него вовлечены, и тогда Юрию следовало проявить терпение. Он должен выслушать Стюарта Гордона. Потому что Юрий обязан передать Таламаске все, что он услышит сегодня вечером.

Терпение. Эрон хотел бы от него именно такого отношения. Эрон хотел бы, чтобы все стало известно и записано, дабы узнали другие. И Майкл, и Роуан — разве они не имели права знать факты? А потом был еще Эш, таинственный Эш. Эш раскрыл предательство Гордона. Если бы Эш не появился на Спеллинг-стрит, Юрий должен был бы согласиться с заявлением Гордона о его невиновности и с той глупой ложью, которую городил Гордон, когда они сидели в кафе.

Что было на уме у Эша? Майкл и Роуан были ошеломлены так же, как Юрий, когда он все рассказал им. Теперь они знали. Теперь они сами видели это удивительное лицо, спокойные, любящие глаза. Но они не должны были забывать, что он представлял угрозу для Моны, для любого члена семьи Мэйфейров.

Юрий заставил себя перестать думать об этом. Они слишком сильно нуждались в Эше, именно сейчас Эш как-то незаметно стал руководителем всей этой операции. Что было бы, если бы Эш вышел из игры и оставил их наедине с Гордоном? Они не смогли бы убить Гордона. Они не смогли бы даже испугать его, по крайней мере, Юрий так думал. Было невозможно измерить, насколько Роуан и Майкл ненавидели Гордона. Невозможно определить. Ведьмы… Теперь он убедился…

Эш сидел по другую сторону круга, его чудовищно длинные руки обхватили край старого необработанного дерева, он наблюдал за Гордоном, сидевшим от него справа. Он явно ненавидел Гордона, и Юрий видел это по отсутствию чего-то на лице Эша… По отсутствию сочувствия, быть может? По отсутствию нежности, которую Эш выказывал каждому, абсолютно каждому?

Роуан Мэйфейр и Майкл Карри сидели по бокам от Юрия, слава Богу. Он не мог переносить близость к Гордону. Майкл был в ярости, подозрителен и недоверчив. Роуан была увлечена Эшем. Юрий знал, что так оно и будет. Но Майкла не привлекал никто, по крайней мере до сих пор. Юрий не дотронулся до своей чашки. Она могла быть с таким же успехом наполнена человеческой мочой.

— Она появилась прямо из джунглей Индии, — сказал Стюарт, отпивая чай из своей кружки, в которую он плеснул добрую порцию виски. — Я не знаю откуда Я вообще не знаю Индию. Я знаю только, что коренные жители говорили. Что она вечно была там. Перебиралась из одной деревни в другую. Что она пришла к ним перед войной, и что говорила по-английски и не старела, и что женщины из деревни опасались ее.

Бутылка с виски стояла в центре стола. Майклу Карри хотелось выпить, но, возможно, он тоже не мог прикоснуться к напиткам, предложенным Гордоном. Роуан Мэйфейр сидела со сложенными на груди руками. Майкл Карри положил локти на стол. Он сел поближе к Стюарту, очевидно пытаясь понять его.

— Я думаю, это была фотография, которая погубила ее. Кто-то сделал фотографию жителей всей деревни — всех вместе. Какой-то отважный бродяга с треногой и складной камерой. А она была на той фотографии. Молодой человек наткнулся на эту фотографию среди вещей своей бабушки, когда та умерла. Какой-то образованный человек. Из числа тех, кому я преподавал в Оксфорде.

— И он знал о Таламаске.

— Да. Я мало говорил со своими студентами об ордене, за исключением тех, которые, казалось, проявляли интерес…

— Как те двое юношей, — сказал Юрий.

Он видел, как в глазах Стюарта подпрыгнул свет лампы, как будто дернулась сама стоящая вблизи лампа, но не Стюарт.

— Да, эти юноши.

— Какие юноши? — спросила Роуан.

— Марклин Джордж и Томми Монохан, — сказал Юрий.

Лицо Стюарта напряглось. Он обеими руками поднял кружку с чаем и жадно пил.

Виски пахло медикаментами, и запах был тошнотворный.

— Где они находятся? Те, кто помогал вам в этом? — спросил Юрий. — Компьютерный гений и ученый-латинист?

— Все делал я сам, — ответил Стюарт, не глядя на Юрия. Он вообще ни на кого не глядел. — Вы хотите услышать, что я должен сказать или нет?

— Они помогали вам, — сказал Юрий.

— Мне нечего сказать по поводу моих помощников. — Гордон теперь уже хладнокровно взглянул на Юрия и затем снова уставился не то в пустоту, не то на тени вдоль стен.

— Это были те двое молодых, — сказал Юрий, хотя Майкл жестом просил его замолчать. — А что насчет Джоан Кросс, Элверы Флеминг или Тимоти Холлингшеда?

Стюарт сделал нетерпеливый и выражающий отвращение жест, вряд ли осознавая, как это может быть истолковано в отношении юношей.

— Джоан Кросс не имеет ни одной романтической косточки во всем теле, — внезапно сказал Стюарт, — а Тимоти Холлингшед всегда переоценивал свои способности, гордясь аристократическим происхождением. Элвера Флеминг просто выжившая из ума идиотка! Не задавайте мне больше подобных вопросов. Я не тот, кто предает своих сообщников. И вы не заставите меня предать их. Я умру, сохраняя тайну, будьте уверены.

— Значит, это друг, — сказал Эш, и выражение его лица осталось таким же терпимым, но поразительно холодным. — Этот молодой человек в Индии… Он написал вам, мистер Гордон.

— Позвонил мне, если придерживаться фактов, сообщил, что хотел бы поделиться со мной тайной. Он заявил, что может доставить ее в Англию, если я возьму ее под свою защиту, как только она прибудет. Он сказал, что она не может защищать себя. Она кажется безумной, но на самом деле это далеко не так. Никто не в состоянии анализировать ее. Она говорила о временах, которые были неизвестны окружающим. И когда он стал наводить справки, с целью отправить ее домой, то обнаружил, что она легенда этой части Индии. У меня сохранились все записи. У меня есть наши письма. Все они хранятся здесь. В Обители только копии. Но оригиналы все здесь. Все ценное собрано в этой башне.

— Вы поняли, что она собой представляет, когда впервые увидели ее?

— Нет. Но это было совершенно необычное явление. Я обнаружил, что сам очарован ею. Какой-то собственнический инстинкт доминировал в моих поступках. Я привез ее сюда. Я не хотел, чтобы она жила в Обители. Это было особенно странно. Я не мог сказать никому, что я делаю или почему, вследствие очевидного факта, что был очарован ею. Я только недавно унаследовал башню от брата моей матери, антиквара, который был нашим семейным наставником. Это место оказалось великолепным.

В течение первой недели я почти не выходил оттуда вообще. Я никогда не был в обществе такой личности, как Тесса. В ней было столько веселья и простоты, отчего я испытывал невыразимое счастье.

— Да. Я уверен, — спокойно заметил Эш, и на лице его появилась тень улыбки. — Пожалуйста, продолжайте рассказывать свою историю.

— Я полюбил ее. — Он помолчал, выгнув брови, словно поражаясь собственным словам. Казалось, он взволнован своим откровением. — Я чувствовал себя полностью влюбленным.

— И вы держали ее здесь? — спросил Юрий.

— Да, она находилась здесь с тех пор. Она никогда не выходила отсюда — опасалась людей. И только когда я пробыл здесь длительное время, она начала разговаривать и рассказала свои удивительные истории.

Она редко говорит связно, то есть, я бы сказал, придерживается хронологии. Ее маленькие рассказы всегда имеют смысл. У меня хранятся сотни записей ее разговоров, списки старых английских и латинских слов, которыми она пользовалась.

Видите ли, почти немедленно мне стало ясно, что она рассказывала о двух различных жизнях: одной очень длинной, которую проживает сейчас, и о той жизни, которой жила раньше.

— Две жизни? Значит, вы имеете в виду перевоплощение?

— Спустя долгое время она объяснила, — ответил Гордон. Теперь он был так страстно увлечен своей историей, что, казалось, совсем забыл о грозящей ему опасности. — Она сказала, что все люди ее вида проживают две жизни, а иногда еще больше, — продолжал он. — Что вы рождаетесь, зная все необходимое, чтобы выжить, но затем постепенно к вам возвращаются более ранняя жизнь и разрозненные воспоминания остальных. И воспоминания об этой ранней жизни не позволяют вам сходить с ума среди других, человеческих, существ.