Вразумление, самосотворение и биография - Валерий Николаевич Горелов

ней как прилип с детства, так больше и не отстал. Это была болезнь со сложно произносимым названием, никто в их роду с такими габаритами не был, и это стало общей печалью папы, мамы и всей их немалой семьи. Люся была по натуре своей доброй и сообразительной, а потому после школы пошла учиться на медсестру, окончила с отличием и теперь работала в поликлинике своего района. В коллективе ее любили за готовность всегда помочь. В детском доме их района она сама организовала кружок «Юная медсестра», и по средам учила девочек основам ремесла помощи пострадавшим. Там ее любили и всегда ждали. Сегодня была среда – день занятий в кружке, а вчера она выпила совсем мало. Она только разливала, да спела пару раз, хотя, по мнению Пилюлина, голос ее был похож на предсмертные гудки «Титаника». Но он болтал как всегда, всем нравилось, да и песни были хорошие – о добрых людях, да о любви.

Осенний вечер уже густо смеркался, в окнах горел свет. Сегодня Люся шла к девочкам в особом настроении. Детдомовское руководство долго к ней присматривалось, а сегодня позвонили, что приобрели для нее манекен и кое-какое еще оборудование для занятий. Она была счастлива, молода и душой красива. Справа она прошла вдоль горящих окон спортивного комплекса, это была достопримечательность их небольшого районного города. Два года назад из каких-то столичных земель приехал тренер по фитнесу, выбил из местного бюджета деньги и раскачал прямо центр здорового образа жизни. Молодежь туда валила на фитнес и все, что обещало отличное здоровье, силу и красоту. Скоро у них появился даже свой флаг, а потом и гимн, а кроме того, – уважение руководства района. Но Люсе туда, по понятным причинам, вход был закрыт. У нее было свое дело, и она туда спешила.

У дверей класса было тихо, Люся сняла курточку и достала из сумки белый халатик, встряхнула его, надела, потом негромко постучалась. Вдруг за дверью послушалось дружное «Да»! Девчушки сидели на скамейке вдоль стенки, ее здесь ждали. Посреди комнаты лежал учебный манекен, новый и современный, а на стульчике лежали инструменты для оказания первой помощи, в том числе и всем известный фонендоскоп свесил свои ушки. На скамейке сидела и завуч. Перед началом урока она сказала недлинную, но очень теплую речь о ценности человеческой жизни и о возможностях помочь в критические минуты. Девчонок сегодня собралось много, глаза у всех горели. Люся, конечно, не была доктором, как называла ее завуч, но ощущала себя нужной этим девочкам. Урок прошел, как пролетел. Девочкам хотелось спасти человека, все испытывали счастье от возможности побыть спасателем. И вот уже пришла вахтер со старинным бронзовым звонком-колоколом, который использовали на линейках, и позвонила. Девочки выбивались из режима. Все гурьбой провожали ее до выхода и махали ей в темноту. Если бы ее в этот момент спросили, хочет ли она что-нибудь изменить в своей жизни, она бы не задумываясь ответила, что нет. Люся была счастлива, как человек, услышавший музыку рая внутри себя. Все, что ее окружало сейчас, отзывалось в ней радостью: и холодный моросящий дождь, и размытые очертания городского парка, и даже полутени под фонарями, под стеклом которых еще кружили последние осенние ночные мотыльки. Они тыкались в горячее стекло фонаря и как-то боком отлетали в сторону. Их тельца будут утром лежать на асфальте и еще подергивать крылышками. До дома Люсе оставалось совсем немного.

***

Двое молодых мужчин сидят за столами в казенном кабинете. Каждый думает о своем: тот, что покрупнее и почернявее, с именем Сергей, размышляет о том, какой же плохой день среда, и, хотя ничего особенно плохого про среду из своей памяти выудить не может, уверен, что день плохой даже потому, что это – середина недели. Тот, что сидит напротив него, щуплый и светленький, по имени Андрей, тоже не очень на позитиве, но не от того, что сегодня среда, а от того, что скоро пятница, а поблеснить щуку поехать не удастся, по причине того, что изменился график дежурства, и его точно задействуют. В общем, у них обоих грусть носила временный характер и была не очень огорчительная.

Вдруг в окно постучали, они сразу напряглись, за окном еще утренний полумрак и осенняя морось, а в окно на третьем этаже кто-то стучал, громко и настойчиво. И именно в то окно, что в углу, за столом начальника, который уже где-то на подходе. Стук опять повторился, им стало интересно, они оба приподнялись и, стараясь не топать, двинулись в угол помещения. На жестяном отливе подоконника сидел сизарь с красными глазами и долбил клювом по барабану жестяного подоконника. Сергей понял, что среда принесет полную пазуху новостей, а Андрей подумал о соседях сверху, которые вечно выкидывали в окно куски вчерашних плюшек, которые и прилетали им на подоконник, так что любой стук в своих мотивах был всегда объясним.

Дверь распахнулась, и в отдел вошел начальник. Он снял куртку, поздоровался, как всегда, за руку. Возраста они все были примерно одного, только у начальника реального, живого опыта работы было намного больше, он был сообразительным, решительным и все задуманное доводил до конца. Уважали его за умение в критической ситуации пойти впереди, и не ломать шапку перед начальством. Звание у него было майор, он был кавалером двух орденов «За личное мужество», а звали его Родион Николаевич. Одевался он всегда стильно, знал, как причесываться, и на его лице с большим носом и черными глазами можно было увидеть выражение под стать ситуации. Тут в дверь протиснулся последний опоздавший – опер Вася, которого всегда задерживала теща, инструктируя в плане каждодневного поведения и обеденного меню.

Утренний чай без ничего стал уже традицией. Разливал его всегда опоздавший, которым всегда был Вася. В помещении было не жарко, отопление еще не включили, а электрической «дуйке» девочки из отдела учета «сделали ноги». А их отдел занимался розыском по тяжелым преступлениям, и в первую очередь, убийствам: такое случалось иногда и в городе, и в районе. Статистика у оперов была хорошая. Такие преступления здесь чаще всего носили эмоционально-бытовой характер, и если исполнители пытались заметать следы, то делали это не очень умно, но, бывает, и огрызались при задержании. Чай выпили, за окном стало совсем светло. Не стучась в дверь вошел дежурный по отделу. Если он не звонил, а сам приходил, значит, произошло что-то чрезвычайное. Он без предисловий объявил, что на южной стороне городского парка – труп.