Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

class="p1">Сам факт, что все они, похоже, даже относительно недавно мылись…

При этих словах Керри дернулась, повернулась, и ее поднос опасно накренился.

Но тут же под него скользнула чья-то рука. И успела поймать.

Джон Кэбот смотрел прямо на нее. Прямо в глаза.

— Держитесь, — прошептал он.

Керри выпрямила спину.

— Спасибо.

Она свернула налево, чтобы предложить глинтвейн старшему брату Вандербильта, который стоял, закинув голову и любуясь стеклянным куполом наверху.

— Хант снова превзошел себя. Не могу представить, Джордж, сколько же ты потратил на все это из своей доли наследства. Меня до сих пор потрясает, что ты выбрал такое отдаленное место, что пришлось специально построить сюда железнодорожную ветку. И так близко к местному населению, которое, скажем прямо…

— Вообще-то, Фредерик, — перебил его Вандербильт, — местная публика кажется мне очень приятной. Они теплые и самодостаточные. А как они поют в церкви! И сами мастерят скрипки и банджо. И как они шутят!

Кэбот приподнял свой глинтвейн:

— За их интеллигентность.

Все обернулись к Кэботу, и он на секунду так и застыл с поднятой рукой.

Правый ус Вандербильта слегка приподнялся в полуусмешке.

— Кэбот изучает Западные Аппалачи. Управляющий в гостинице «Бэттери Парк» жаловался мне, что он допоздна стучит на своем ремингтоне, так что соседи жалуются на ночной шум.

— Да уж, меня не назовешь приятным постояльцем, — признался Кэбот. — Слава богу, что в Билтморе успели закончить комнаты для гостей раньше, чем меня выгнали на снег.

Эмили Слоан, находящаяся теперь под защитой всей своей семьи, тоже подала голос:

— А Джордж рассказывал вам про убийство, которое случилось здесь, у нас? Мы даже пытались сами его разгадать.

Одна из сестер Вандербильта сморщила нос.

— Господи, я и забыла. Мы же даже читали об этом в газетах — конечно, о нем писали из-за Джорджа и Билтмора. Этот несчастный Беркович. Даже при том что он был еврей, я не уверена, что это повод его убивать.

— Я совершенно убежден, — пробормотал Кэбот в свою чашку, — что это не повод.

— Я так понимаю, — заметил Фредерик Вандербильт, — что его, кажется, прислала Times, чтобы покопаться в каких-то рабочих беспорядках.

Еще кто-то из братьев Вандербильта встревоженно добавил:

— Господи, мне казалось, наши люди занимаются этим — этими рабочими беспорядками.

Фредерик Вандербильт покачал головой.

— Успокойся, Вилли. Это не сталь и не железные дороги. Это как-то связано с Новым Орлеаном. Давняя история. Times решила, что она осталась недосказанной. И послала Берковича сюда что-то раскопать. Ты же знаешь этих газетных писак — и их неестественное пристрастие к мелодраме и зарытым тайнам.

— Но почему сюда, ради всего святого, — спросила мать Эмили Слоан. — В эту глушь за пределами цивилизации? — Она огляделась вокруг, словно в поисках пещерного человека в обрывках шкур.

Джон Кэбот метнул на Керри быстрый взгляд и тут же отвернулся.

Тут что-то есть, подумала Керри. Он знает — или подозревает — что-то, о чем никому не говорит.

Теперь бокал поднял Фредерик Вандербильт.

— О чем мы пока не говорили, так это о том, что, помимо безусловной красоты Голубых гор, Джордж много делает для местного населения. Высокий прилив подымает все суда, и сам факт возникновения Билтмора несет с собой массу новых возможностей для отсталого населения в их жалких лачужках.

— Отсталого? — вырвалось у Керри прежде, чем она успела прикусить язык. — Жалких лачужках?

Все руки замерли, не донеся глинтвейн до ртов. Все глаза обернулись на Керри.

— Ну знаешь, Джордж, — с вызовом бросила мать Эмили, не заботясь о том, чтобы понизить голос. — Ты же, конечно, отчитаешь свою горничную за такое поведение?

— Вообще-то, Фредерик, я считаю, — сказал, не колеблясь, Джордж Вандербильт, — если бы ты нашел время задержаться в Билтморе подольше, ты бы увидел то, что вижу я: прекрасные пейзажи и талантливых, умелых людей, которые передают свои умения из поколения в поколение.

Вместо ответа Фредерик фыркнул, скользнув глазами мимо Керри.

— Я рад был услышать, Кэбот, что вы нашли здесь почву для своих исследований.

Джон Кэбот натужно усмехнулся.

— Осторожнее. Я мог бы многое рассказать о том, каким образом этим горам и этим людям удалось изумить и… впечатлить меня.

И взглянул на Керри.

Она стояла, высоко подняв подбородок. И глядя прямо перед собой.

— Я лично, — сказала одна из сестер, следуя за хозяином по направлению к банкетному залу, — хотела бы побольше услышать про это жуткое, неразрешимое, загадочное убийство.

При этих словах Керри, обходя пальму с подносом с пустыми чашками, обнаружила скорчившегося, практически спрятавшегося за дверью в бильярдную Марко Бергамини.

Который, похоже, поджидал именно ее.

Чтобы сделать признание, которое ей было совсем ни к чему.

Со сжавшимся от страха желудком Керри подала ему знак следовать за ней и торопливо направилась в сторону подъемников.

Со словами убийство и признание, продолжавшими звучать в ее голове.

Глава 33

Сол, стараясь не дышать и оставаться незамеченным, ждал у входа в буфетную, пока Керри разгружала подъемники. Запеченная индейка, утыканная розмарином, возвышалась на блюде в шалфее и масле. Но жажда поделиться с кем-то правдой совершенно отбила у него все остатки аппетита.

Хотя бы Лебланк не узнал его там, на станции. Когда новый дворецкий, Харви, сообщил конюхам, что им придется надеть ливреи, чтобы встречать на станции семью мистера Вандербильта, Сол страшно разозлился. Но низко сидящая шляпа, высокий воротник и перчатки — ну и работа, заставившая его стоять к Лебланку спиной, — оказались спасением.

Лебланк. Сволочь. Только он мог объявиться в канун Рождества. За четыре года охоты за Солом у него только челюсти отвисли сильней да борода стала поострее.

Керри кивнула ему головой.

— Прости, я даже на минутку не могу остановиться, чтобы послушать. Еще семь перемен и уборка, и потом я найду тебя. Ну, или, если хочешь, держись поближе, может, получится урвать минутку.

Сквозь дверь для слуг в конце банкетного зала, которая то распахивалась, то захлопывалась, Сол видел все семейство, всех этих Вандербильтов, Слоанов, Шепердов, Баркеров и Киссэмов, переливающихся в шелках и драгоценностях, собравшихся за большим банкетным столом. Похоже, их там было тридцать или сорок. Позади Сола в уголке примостился Нико, глядящий на брата своими огромными глазами и прихлебывающий какао, которое дала ему миссис Смит.

Я верю тебе, говорили эти глаза. Mi fido di te.

Но эта вера не всегда в прошлом шла им на пользу.

Сол заставил себя сделать вдох и выдох. Масло, шалфей, розмарин. Свежесрезанная тепличная зелень. Огромная ель, которую они везли на санях. Запах мокрой, грязной шерсти от Седрика, который, наклонив большую лохматую голову, с надеждой расположился возле закрытой собачьей дверцы, полностью перекрыв проход в соседнюю