Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

комнату.

Мимо пробежал Монкриф с компотом из абрикосовых консервов.

— Мои ноги будут выть, как волынка, если я вообще смогу согнуть колени.

Нико подскочил в своем уголке, когда из подъемника показалось что-то красное и белое, с огромными клешнями.

— Это лобстер, — сказала ему Керри. — Там больше масла, чем мяса, но богатые люди уверяют друг друга, что просто обожают его.

Под звуки играющего в углу зала струнного квартета рождественский ужин шел своим чередом, от перемены к перемене. Сол все выискивал возможность поговорить с Керри наедине. Конечно, он мог бы исчезнуть, не исповедуясь. Но он хотел, чтобы кто-то узнал правду.

Прислуживающие за столом лакеи тоже исполняли своего рода танец — изящный и ритмичный, плавный пробег, не покачнувшись, не споткнувшись, наклон над левым плечом каждого гостя, разворот на три четверти. Музыканты в конце зала переходили от песни к песне — «Напев Ковентри», «Три корабля увидел я», «Падуб и плющ», а перезвон серебра по фарфору создавал фон.

Но сердце Сола тяжело стучало в груди. У них с Нико осталось совсем немного времени, чтобы скрыться от Лебланка. Если он только что прибыл в город, а сегодня и завтра, в Рождество, все будет тихо, то у них есть полтора дня, чтобы придумать новый план и исчезнуть. Но им нужна помощь, чтобы узнать, куда и как можно уйти в этих горах. Отчасти поэтому он должен был сказать Керри МакГрегор правду. Чтобы узнать, что она может посоветовать.

Похожие в своих черных жилетах на дрессированных пуделей, которых Сол как-то однажды видел на улице во Флоренции, лакеи одновременно наклонялись, чтобы подлить гостям вина — похоже, для каждого блюда разного, — а затем, выпрямляясь, синхронно передвигались по кругу.

Сол чувствовал, что его завораживает свет, фигурные края тарелок, блестящие в свете канделябров и трех ревущих каминов, все эти бриллианты, изумруды и сапфиры на шеях, ушах и талиях. В пансионе во Флоренции он, конечно, видел богатых туристов со всех концов света, но там не было ничего подобного.

Ветви рождественской ели склонялись под тяжестью гирлянд, оранжерейных цветов, бархатных бантов и позолоченных игрушек. А у ее подножия лежала гора подарков, просто сотни, и деревянная лошадка-качалка, и белая кукольная карета, и армия игрушечных солдатиков, и кукла с кудрями, торчащими из-под зеленого чепчика, в перчатках и с зонтиком.

Сол старался не вспоминать лицо своей матери с седыми прядями волос, выбившимися из-под потрепанной зеленой косынки, штукатурку, осыпающуюся со стены на пол у нее за спиной. Помотав головой, чтобы отогнать это видение, Сол обернулся. Может, им с Нико все же стоит уйти, не исповедуясь. Не дожидаясь, чтобы местный житель вроде Керри МакГрегор посоветовал им, чужакам, ничего не знающим об этой долине среди Голубых гор, где можно спрятаться. Это если она вообще захочет им помочь.

Лакеи метались по буфетной, Керри едва успевала подавать им новые блюда. Сол пытался перебирать в уме все возможные места в поселке, где можно спрятаться, и не находил ничего подходящего.

— Наша фамилия, — небрежно произнес он с расстояния в несколько метров. Керри и один из лакеев, ждущий фарфоровую супницу, с изумлением посмотрели на него. — Бергамини. Наша фамилия. Я надеюсь, вы помните, как нас зовут. Если вас кто-нибудь спросит — ну, или если вам интересно.

Керри дернула головой. Сол видел, что это его замечание показалось ей странным, бессмысленным. Но Керри МакГрегор все запоминала. И позже она догадается.

Сол решил выждать шанс сказать ей больше. Но в то же время положил руку на плечо Нико, чтобы дать понять брату — все в порядке.

Что на самом деле было не так. И Нико очень скоро узнает, что им снова нужно прятаться.

— Черепаховый суп, — сказала Керри через плечо. — Вот после него, или, может, после перемены с лососем, или после седла барашка, или после заливного из перепелок, а может, только после кофе с бисквитами и коньяка — господи Иисусе — вот, может быть, тогда у меня будет тридцать секунд выслушать тебя. Я правда хочу.

Но он видел, что ей не хочется. Что она боится того, что может услышать. Но она все равно это сказала, она добрая. И именно из-за этой доброты он рискнул прийти сюда сегодня вместе с Нико. Эта доброта, возможно, была тем единственным, что поможет ему не разлучаться с Нико.

Тыльной стороной ладони она отбросила с лица волосы.

— Прости, что все так…

Внезапно какой-то шум в главном зале резко прервал звуки скрипок и виолончели. Какой-то человек ворвался в дверь мимо возмущенной миссис Смит.

Его черное пальто было в снегу, поднятый ворот скрывал нижнюю часть лица. Обернувшись через плечо, он яростно шевелил бровями на преследующую его домоправительницу. Она же, с поднятыми руками, со ртом, раскрытым как буква «О», была в ужасе от такого вторжения.

На какой-то момент Сол застыл на месте у дверной щели. И перестал дышать.

— Я отвлеку мистера Вандербильта всего на несколько минут, — обходя миссис Смит, бросившуюся ему наперерез, Лебланк растопырил локти, как копья на колеснице, чтобы удержать ее на расстоянии.

— Но это же рождественский праздник!

— Вот именно! Я и так сколько времени убил, идя по неверным следам. А уж на сей раз я ради чьего-то удобства ждать не буду. Я нашел, кого искал.

Джордж Вандербильт поднялся со своего места посреди неловко затихшего стола.

— Все это, безусловно, совершенно необычно.

У миссис Смит вспыхнули щеки.

— Я уж его и так и эдак не пускала, но его невозможно остановить.

Человек в пальто выхватил значок.

— Детективное агентство Пинкертона. Возможно, вы о нас слышали.

Ухмылка на его лице ясно говорила, что он заранее знал ответ: служащие Пинкертона были легендой. Сыщики, которые ловили убийц и грабителей банков, усмиряли забастовки и оскорбляли рабочих. Детективы, которые всегда находили то, что требовалось их клиентам.

— Зовут меня Лебланк. Нанят очень известной семьей из Нового Орлеана. Выслеживаю убийцу.

Сол не задержался на месте, чтобы увидеть, как при упоминании Нового Орлеана Керри обернулась к тому месту, где он стоял. Но она, казалось, ничего не упустила. Он не сомневался, что она помнит, как в тот день на кладбище он упомянул место, где когда-то жил. Она уже сложила вместе его поддельное имя и сегодняшние слова Мне надо кое в чем признаться с остальной картиной.

Картиной, которая теперь включала слово убийца. Вкупе с его собственным лицом.

Глава 34

Керри заметила, что дверь позади нее закрылась в ту минуту, как в дальнем конце зала струнный квартет снова заиграл «Ночь тиха». И поняла, даже