Восставая из рабства. История свободы, рассказанная бывшим рабом - Букер Т. Вашингтон

уважать его. Так мы налаживали добрые отношения между представителями разных рас.

Как показывает мой опыт, в человеческой природе существует некий механизм, благодаря которому он способен признать и оценить заслуги ближнего, вне зависимости от цвета его кожи. Я обнаружил, что реальные контакты между представителями разных рас налаживают процесс развития толерантности. Люди обязательно оценят мастерство человека, если он действительно знает свое дело. Одним словом, вид шикарного дома, построенного темнокожим, производит несравнимо более сильный эффект, чем тонны литературы с рассуждениями о том, как цветной человек должен это делать.

Тот же принцип производственного обучения с самого начала был реализован в изготовлении наших собственных повозок, тележек и колясок. Сейчас мы используем на нашей ферме и в училище десятки таких транспортных средств, и каждое из них было сделано руками учеников. Кроме того, мы поставляем их на местный рынок. Здесь действует тот же принцип, что и с кирпичами. Человек, который способен изготовить кирпичи и починить повозку, незаменим, независимо от того, какой он расы. Соседи такого мастера десять раз подумают, прежде чем прекратить с ним общение.

Тот, кто умеет что-то делать руками, в конце концов обязательно преуспеет. Цвет кожи здесь не имеет значения. Человек может прийти в деревню и предложить свои услуги знатока греческой грамматики. Такие специалисты, несомненно, нужны, но, скорее всего, в том месте изучение тонкостей древнегреческого языка ни к чему. В то же время там совершенно точно востребованы люди, которые умеют строить дома, делать кирпичи или чинить повозки. Если человек сумеет удовлетворить спрос на услуги первостепенной значимости, он добьется успеха и сможет объяснить людям, что и грамматика древнегреческого языка им необходима.

Как только нам удалось обжечь первую партию кирпичей, стали поступать первые жалобы от студентов. Им не хотелось учиться работать. В то время уже по всему штату ходили слухи о том, что в Таскиги всех заставляют вкалывать, независимо от финансовых возможностей. Каждый должен был пройти этот путь. К нам поступило немало писем от возмущенных родителей, которые не хотели, чтобы в колледже студенты приобщались к ручному труду. По их мнению, этому можно было выучиться и без поступления в учебное заведение. Иные приходили к нам, чтобы лично выразить свой протест. Большинство новых студентов приносили письменное или устное заявление от своих родителей о том, что они не хотят работать в колледже и требуют исключительно книжного образования. Чем больше было книг в программе, чем толще они были по размеру и чем длиннее были их названия, тем больше были довольны ученики и их родители.

Я не обращал внимания на эти протесты. По крайней мере, старался. В то же время я снова стал ездить по окрестным городам. Моей целью было поговорить с как можно большим количеством родителей, чтобы лично объяснить ценность образования, которое предлагал я. Кроме того, я постоянно беседовал на эту тему со студентами. Никто не хотел учиться физическому труду и осваивать рабочие профессии, однако количество студентов с каждым месяцем неуклонно росло. К концу второго года у нас было уже около ста пятидесяти учеников из всех уголков Алабамы, а также несколько человек из других штатов.

Летом 1882 года мы с мисс Дэвидсон отправились на Север и занялись сбором средств на строительство нового здания. По пути я остановился в Нью-Йорке, чтобы попытаться получить рекомендательное письмо от сотрудника миссионерской организации, с которым я познакомился несколько лет назад. Этот человек не просто отказался нам в чем-либо помогать, но и настоятельно рекомендовал мне вернуться домой и прекратить сбор денег на строительство. Он убедительно рассказывал мне о том, что я не смогу найти средств даже на то, чтобы покрыть дорожные расходы, не говоря уж о поиске спонсоров для столь глобального предприятия. Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить его за совет и продолжить свой путь.

Первым местом на Севере, куда мы приехали, был Нортгемптон, штат Массачусетс. Там я потратил добрую половину дня на то, чтобы отыскать цветную семью, готовую меня принять. У меня и в мыслях не было остановиться в отеле. Однако выяснилось, что здесь этому ничто не препятствует.

Нам удалось собрать достаточно крупную сумму, и в День благодарения мы смогли провести службу в часовне Портер-холла – в здании, которое еще даже не было достроено.

В поисках того, кто мог бы прочитать проповедь на День благодарения, я познакомился с одним из самых интересных людей, которых мне когда-либо посчастливилось знать. Это был преподобный Роберт Бедфорд, белый из Висконсина, который в то время был пастором маленькой цветной конгрегациональной[133] церкви в Монтгомери, штат Алабама. До поездки в Монтгомери, где я искал проповедника, мне никогда не приходилось слышать о мистере Бедфорде, а он ничего не знал обо мне. Однако этот человек с радостью согласился приехать в Таскиги и провести праздничную службу. Это была первая подобная служба для цветного населения, и она произвела на всех глубочайшее впечатление. Вид почти достроенного здания сделал это День благодарения незабываемым.

Мистер Бедфорд согласился стать одним из попечителей школы, и вот уже на протяжении восемнадцати лет он выступает в качестве местного проповедника. Все это время он всем сердцем денно и нощно радеет за колледж и всегда счастлив, когда ему удается сделать что-то полезное для нас. Этот искренний и совершенно бескорыстный человек радуется, если оказывается нужным людям. Пожалуй, именно он лучше всего соответствует образу идеального учителя.

Чуть позже появилась еще одна личность, без которой Колледж Таскиги не был бы таким, каким его узнал мир. В то время мистер Уоррен Логан был совсем еще молодым человеком, только что окончившим Хэмптон. И вот уже семнадцать лет как он является главным бухгалтером училища в Таскиги и исполняет обязанности директора во время моего отсутствия. Мистер Логан неизменно проявлял искреннее рвение в работе и редкий деловой такт в сочетании с ясностью суждений, что и позволяло сохранять дела нашего учебного заведения в порядке, даже если я покидал его стены. Во время всех кризисов, через которые мы прошли, его никогда не оставляли терпение и вера в успех.

Когда строительство первого здания подходило к концу и мы уже могли частично использовать его для нужд колледжа, нам пришло в голову открыть интернат. Это произошло в середине второго года работы. Студенты приезжали издалека, и мы не видели, как и чем они живут. Это начинало нас тревожить. Колледжу требовалось общежитие.

Если начистоту, то у нас не было ничего для обустройства быта студентов, да и начать было