Флешбэк мечты - Морин Гу

лице отразилось искреннее облегчение.

– Ну классно. Слава богу! Я ужасно за тебя рад. – Он сжал мою руку, притянул к себе, чтобы обнять.

Я улыбнулась ему в плечо:

– Спасибо, Карен. Спасибо, дружище.

Он застонал:

– Рановато ты начала звать меня «дружище».

Прозвенел первый звонок, он посмотрел мне в глаза:

– Ну, увидимся, Сэм.

Я попыталась улыбнуться, кисло-сладкий вкус заполнил горло.

– Да, давай.

Мы разошлись, я отправилась на урок английского. Все рассаживались, мистер Котт сидел за своим столом, щелкал мышью, снова став нормального возраста. Я тут же направилась к нему.

Он поднял глаза – волосы седоватые, все такое.

– Привет, Сэм. – И все же я сумела разглядеть в нем прежнего любимчика всех девчонок.

– Здрасьте. Простите, что еще не оформила это в письменном виде, но я придумала, о чем будет моя выпускная работа. Можно прямо сейчас вам скажу? – Я нервно сжимала руки.

Он откинулся на спинку стула.

– Давай.

– Я хочу сделать подкаст про свою семью. – Джейми как-то упомянул об этом между делом, и его слова, сказанные после нашей презентации, все крутились у меня в голове.

На лице у мистера Котта ничего не отразилось, но он показал мне рукой: продолжай. Зануда.

– Я хочу рассказать о том, как моя бабушка приехала сюда из Кореи, про мамину жизнь в Америке – она тоже училась в этой школе. Присцилла Джо, вы ее помните?

– Присцилла Джо? Она не только приходит на все родительские собрания, но когда-то была моей ученицей, – с любопытством произнес мистер Котт. – Кто познакомился с Присциллой, тот ее уже не забудет.

Я кивнула.

– Правда? В общем, подкаст будет про то, как их опыт отразился на моей жизни. Ну, я хочу рассказать, что это такое, если в этой стране, которая считается землей обетованной, у тебя есть мечта. И чем эта мечта становится для тех, кому ты передаешь ее по наследству, – для твоих детей, которые пользуются твоим жизненным опытом. И чем заканчивается дело, когда времена борьбы за выживание уже далеко в прошлом. Что сохраняется и что теряется при переходе от поколения к поколению.

Слова наталкивались друг на друга, сами вырывались изо рта. Мысль еще до конца не оформилась, но чем дальше я говорила, тем она делалась реальнее, ощутимее. Говорила впервые, и у меня вдруг начались рвотные позывы, меня прошиб холодный пот. Неужели вот так чувствуют себя все люди, которым приходится делиться своими открытиями с миром? Жесть полная.

Я глубоко вздохнула:

– На самом деле, речь о том, что от прошлого никуда не денешься. Хорошо это или плохо.

Дожидаясь ответа мистера Котта, я постарела на тысячу лет. Он выпрямился на стуле.

– Что ж, Сэм. Чего-то такого я и ждал. Потрясающе. Я очень рад.

– Правда? – Тревога моя тут же улеглась. Я почувствовала себя невесомой – какое изумительное чувство! – Да? – Ничего оригинального мне в голову не пришло. Все слова я уже исчерпала.

Он усмехнулся:

– Безусловно. Думаешь, я стал бы тебя мучить, если бы не понимал, что тебе есть что сказать?

– Ну… ну, не знаю, – смутилась я. – Если честно, я сама не была уверена, что мне есть что сказать.

– Я очень рад, что ты начинаешь обретать голос, – ответил он с улыбкой. – Ну, иди на свое место. Сейчас урок начнется.

На свое место я буквально плыла по воздуху. Впервые в жизни мир распахнул передо мной бескрайние дали возможностей, которых я раньше не замечала. У меня наконец-то появилось пространство, в котором можно определиться с тем, кто я такая на самом деле, – без оглядки на семью, Карена, на всех. И чувства прекраснее я не испытывала еще никогда.

глава 40

через девять дней: бал 2025-го

Меня просто захлестнуло чувство дежавю. Запах спортзала смешивался с запахом шампуней и бальзамов для волос. Рокотали басы. В воздухе так и витали возбуждение и оптимизм – ученики сбивались в кучки, осматривали наряды друг друга.

Второй мой школьный бал за неделю с небольшим.

Вэл в облегающем черном комбинезоне потянули меня за локоть:

– Пошли фотографироваться!

Мы решили, что в этом году никого не будем приглашать, потусуемся вдвоем – так оно все равно веселее. Последнюю неделю я вовсю занималась своей кампанией, по полной задействовала социальные сети – а еще я выступала за гендерно-нейтральный выбор победителей. Понятия не имела, что из этого получится. По большей части все, похоже, просто удивились: чего это я вдруг так захотела эту корону. В принципе, всерьез своей кампанией теперь, в отличие от 1995 года, не занимался никто.

Я ничего не могла с собой поделать и постоянно думала про прошлое и про Джейми. Однако неделя выдалась такая сумасшедшая, что мне некогда было размышлять, что у меня теперь вместо Карена другой парень. Или я просто себе это внушала. В глубине души я знала… что жду, когда он меня разыщет. И не из-за каких-то там средневековых представлений о рыцарственности, просто потому, что самой мне было страшно его искать. А вдруг, вернувшись в 2023 год, он понял, что я ему совсем не нужна? Случился всплеск эмоций в стрессовой ситуации – и сошел на нет. Вот я и бегала от этой мысли, что оказалось не так уж сложно в суете перед балом.

– Только никаких дурацких поз, – сказала я решительно, когда мы с Вэл встали перед тропическими зарослями в фотозоне. Тема бала в этом году – «Добро пожаловать в джунгли». Опять, представляете? Тема была написана зелеными неоновыми лампочками на заднике и обрамлена листьями. То, что нужно для инсты[4].

Мы с Вэл стали корчить смешные и дурацкие рожи, фотограф щелкал аппаратом. Потом мы просмотрели фотки на его айпаде, выбрали понравившиеся. Какая роскошь – цифровая эпоха.

– Платье у тебя прямо отпад, – сказали Вэл, указывая на меня на экране. Я согласилась. Платье было ярко-розовое, тюлевое, ниже – блестящие черные ботинки на платформе. Волосы зачесаны назад, короткие, гладкие.

– Как у Линды Евангелисты, – одобрила мама.

Мы с ней на прошлой неделе перемерили около миллиона платьев, потому что пересечение по диаграмме Венна между моим и маминым вкусом составляло почти ничего. Но, увидев это платье, обе тут же поняли: вот оно. Главное – винтаж, но винтаж изысканный, так что мама это пережила.

Мы возвращались на танцпол, и тут я заметила, что в спортзал входит Карен – неспешным шагом, очень раскованно. На нем был тесный костюм в стиле ранних «битлов», на шее, разумеется, висел фотоаппарат. Поглядев на Карена без фильтра «это мой парень», я вдруг поняла, сколько в нем стеснения, неуверенности в себе, – то, что я всегда считала смелостью, на деле было бравадой. В миллиардный раз за эту неделю я почувствовала облегчение из-за того, что больше не надо гасить мелкие раздражения по его поводу. Жизни наши теперь никак не связаны, можно вообще не раздражаться. Ни он, ни я не выглядели расстроенными. До такой степени, что я подумала: похоже, внутреннее решение расстаться мы оба приняли задолго до того, как я его осуществила. Мне кажется, то, что мы «в отношениях», было для нас важнее, чем то, что мы вместе. Мы доброжелательно помахали друг другу, а потом мы с Вэл присоединились к танцующим.

Скоро поставили новую композицию – я не верила своим ушам. Insane in the Brain. Я начала расклеиваться, Вэл бросили на меня странный взгляд.

– Отличная песня! – проорала я.

– А то! – проорали они в ответ.

Платье изумительно колыхалось в танце. Кружась, я вдруг почувствовала, что меня похлопали по плечу. Обернулась.

– Привет, мам! – крикнула я.

Даже во взрослом праздничном наряде – безупречно подогнанное лавандовое платье с запахом и серебристые туфельки – мама стала похожей на вредного подростка, когда скривилась, решив, что я слишком громко ору.

– Саманта!

У стола с напитками стояло несколько взрослых, все принаряженные и с лентами через одно плечо, как и мама: на лентах значились разные годы. Бывших королей и королев пригласили в этом году на бал – праздновалось столетие основания нашей школы.

Я посмотрела на мамину блестящую перевязь с цифрой 1995. Обалдеть.

– А папа с Джулианом пришли?

Джулиан приехал домой, чтобы повидаться с хальмони.

Мама кивнула.

– Да, прячутся где-то в углу. Папа едва не сбежал. Для него это настоящий кошмар.

Папа, в отличие от мамы, терпеть не мог свою старшую школу и был там настоящим отщепенцем. У него, видимо, была металлическая фаза.

– Нервничаешь? – спросила мама, оттаскивая меня от колонки, чтобы не орать.

Я подумала. В сравнении с маминым балом этот – сущая ерунда. Там ставка – вся жизнь, здесь – круглый ноль. Но увидев, как натянуты мамины